Заблуждения толпы - Бернстайн Уильям Дж. (читать книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Освещение новостей и сам тон репортажей канала Си-эн-би-си отражали умонастроения и порывы крупного «бычьего» рынка. Во вступительной молитве, так сказать, к своей передачи «Глазами Кадлоу» журналист Лоуренс Кадлоу вещал: «Помните, народ! Свободный рыночный капитализм – лучший путь к процветанию!»753 Консервативный журналист Джеймс Глассман, возможно, усерднее всех остальных крепил связь между технологическим пузырем и идеологией свободного рынка. Известный как автор множества книг по инвестициям, он был и остается фаворитом консервативных изданий, особенно газеты «Уолл-стрит джорнэл». В 1990-х годах он восхищался стремительным ростом рынка, в котором видел прелюдию грядущего изобилия, порожденного свободами рыночного капитализма. Поэтому, когда в апреле 2000 года акции начали падать, он обвинил в происходящем дядю Сэма. Откликаясь на решение суда, благоприятное для антимонопольного иска правительства против компании «Майкрософт», он писал:
«Никто никогда не знает наверняка, почему акции падают в конкретный день, но мне кажется, что резкое падение индекса NASDAQ [193] объяснить просто: инвесторы, встревоженные решением по делу “Майкрософт”, внезапно осознали угрозу государственного вмешательства. А если еще не осознали, им лучше поспешить, как и [вице-президенту и кандидату в президенты] Элу Гору. Администрация Клинтона часто повторяет, что фондовый рынок вырос четырехкратно за последнее десятилетие, но именно она причастна к коллапсу индекса NASDAQ»754.
Джордж Гилдер, бывший спичрайтер Ричарда Никсона и Нельсона Рокфеллера, истово веривший в неразрывную связь между «великим бычьим» рынком 1990-х годов и идеей неограниченно свободного рынка как такового, может служить ярчайшим примером, назовем это так, технического энтузиазма 1990-х годов. В замечательной передовице в «Уолл-стрит джорнэл», опубликованной в знаменательный день – 1 января 2000 года, он утверждал, что Интернет не просто изменил все и вся, но трансформировал саму «пространственно-временную сетку глобальной экономики». Гилдер щедро сыпал метафорами, упоминал о «необъятных пустотах внутри атома», о «манипулировании внутренней структурой материи» и даже о квантовой механике и «центробежной силе», а также делал вывод, что лишь посредством великодушия, веры, любви и религиозной преданности человечество восторжествует в новой цифровой эпохе755. С небес ему явно аплодировала редакция английской «Рейлвей таймс» времен Хадсона.
* * *
Почему же Гилдер, Кадлоу и Глассман, безусловные интеллектуалы и выпускники университетов Лиги плюща [194], допускали в конце 1990-х годов столь вопиющие ошибки? В двадцатом столетии психологи начали осознавать, что люди используют свои аналитические способности не для анализа, а для рационализации, то есть для согласования наблюдаемых фактов с предвзятыми предубеждениями. (Экономисты давно говорят о том, что «если мучить данные достаточно долго, они рано или поздно во всем признаются».) Имеются две основные причины, по которым люди поступают именно так, и эти причины лежат в основе индивидуальных и массовых заблуждений.
Первая причина – это склонность всех людей – умных, глупых и обыкновенных – к иррациональности, ибо подлинно рациональное мышление достигается через чрезвычайно тяжелые усилия; лишь немногим подобное по силам. Кроме того, способность мыслить рационально лишь косвенно соотносится с показателем IQ. В начале 2000-х годов ученый Шейн Фредерик, получивший докторскую степень в относительно новой дисциплине – науке о принятии решений, придумал знаменитую формулировку, которая показывает, насколько затруднителен сугубо аналитический подход.
Вскоре после получения докторской степени Фредерик опубликовал классическую статью, где приводилась простая анкета. По методике, известной среди психологов как тест когнитивных ресурсов (CRT), измерялся коэффициент рациональных способностей – назовем его RQ в отличие от IQ. В этом тесте всего три головоломки, и среди них лучше всего знакома (по крайней мере, экономистам) следующая. Предположим, что бейсбольный мяч и бейсбольная бита вместе стоят 1,10 доллара, а бита стоит на доллар дороже мяча. Сколько стоит мяч? Большинство людей, даже очень умных, быстро ответит – 0,10 доллара. Но этого не может быть, ведь иначе получится, что бита стоит 1,10 доллара, а общая цена комплекта составляет 1,20 доллара. Значит, мяч должен стоить 0,05 доллара, а бита – 1,05 доллара; в итоге имеем 1,10 доллара [195].
Если кажется, что эта загадка, как и две головоломки, приведенные в примечании, довольно проста, то вот задачка полувековой давности, уже более трудная. В тесте Уэйсона на четыре карточки имеются карточки с буквой на одной стороне и цифрой на другой. Начнем со следующего правила: «Если на карточке указана гласная, то на обороте будет четное число». Испытуемому дают карточки с буквами K и A и цифрами 8 и 5. Какие две карты надо перевернуть, чтобы подтвердить или опровергнуть это правило?
Подавляющее большинство испытуемых интуитивно отвечает – А и 8, но правильный ответ другой – А и 5. Проявляя типичную академическую скромность, Уэйсон, автор концепции убежденной предвзятости, писал: «Задача оказалась неожиданно трудной». Для правильного ответа следует понять, что правило при внимательном рассмотрении допускает – карточки с четными числами могут иметь на обороте как гласные, так и согласные. Поэтому переворачивать карточку с цифрой 8 бесполезно. Чтобы опровергнуть гипотезу, нужно перевернуть карточку с цифрой 5: если на обороте гласная, то правило неверно (а еще проще перевернуть карточку с A и увидеть на обороте нечетное число)756.
Рациональное мышление требует значительных усилий, но почти все люди страдают умственной ленью; мы «когнитивные скряги», как говорят психологи, и потому интуитивно ищем аналитические уловки вроде эвристик, описанных Канеманом и Тверски. Интенсивные когнитивные усилия, залог строгой рациональности, далеко не приятны, и большинство людей их избегает. По словам одного ученого, мы «задействуем мозг лишь тогда, когда уже все перепробовали, – и то не всегда»757.
Значит, IQ и RQ обозначают разные показатели. Критерий IQ отражает способность оперировать абстрактными вербальными и квантитативными параметрами, прежде всего алгоритмами, тогда как критерий RQ относится к явлениям до применения этих алгоритмов: прежде чем анализировать факты, тщательно ли испытуемый выявил логику задачи, рассматривает ли он альтернативные аналитические подходы? Когда ответ получен, признает ли испытуемый, что выводы могут быть ошибочными? Оценивает ли он вероятность ошибки и предполагает ли ее последствия? Оказывается, высокий IQ никак не защищает от этих ловушек. По забавной оценке Кейта Становича [196], изобретателя расширенной методики измерения RQ («Комплексная оценка рационального мышления», CART), «рациональность и интеллект часто расходятся»758.
Вторая основная причина нашей склонности действовать иррационально состоит в том, что мы чаще всего применяем интеллект для рационализации, а не для рациональности. То, что мы рационализируем, относится, говоря в общем, к морали и области эмоций; об этом свидетельствует разделение наших когнитивных процессов на изменчивую Систему 1 («рептильный мозг» глубоко расположенных лимбических систем) и медленную Систему 2, которая анализирует задачи, требующие рациональности (методики CRT и CART).
На протяжении большей части истории человечества наш двухсистемный аппарат хорошо нам служил. По словам психолога Р. Б. Зайонца, «мудрый дизайнер предусмотрел отдельные приборы для каждого из этих процессов, вместо того чтобы снабдить нас универсальным устройством, микроволновкой-грилем-скороваркой-тостером, который не выполняет ни одной из своих функций должным образом»759.
В постиндустриальном мире, где горизонты планирования, особенно в финансовых вопросах, отстоят на десятилетия от текущего положения дел, решения, с которыми мы сталкиваемся, все меньше и меньше похожи на мгновенные реакции Системы 1, пускай она помогала нашим предкам выживать в африканской саванне, зато все больше и больше напоминают запутанные варианты Системы 2. Ситуацию усугубляет тот факт, что мы часто используем Систему 2 для обоснования выводов, сделанных при посредстве подвластной эмоциям Системы 1. Иными словами, хваленая человеческая Система 2 функционирует преимущественно как, цитируя Даниэля Канемана, «пресс-секретарь» Системы 1760.
