Заблуждения толпы - Бернстайн Уильям Дж. (читать книги без регистрации .TXT, .FB2) 📗

Возглавив компанию Си-эн-би-си, Эйлс постарался сохранить немногочисленные достижения прежних менеджеров, в частности, бегущую строку с курсом акций внизу экрана (можно сказать, это такой метафорический фоновый саундтрек к мыльной опере финансового пузыря). Но он радикально пересмотрел визуальный стиль канала, а в обращении с новыми подчиненными применял те же методы, какими пользовался в контактах с федеральными политиками и представителями крупного бизнеса. Вместо того чтобы просто анонсировать новости музыкальными темами, он внедрил «звуковые картинки» с лицами дикторов и аудиокомментариями. Рецепты еды и детские истерики исчезли из сетки вещания, зато в ней появились Джеральдо Ривера ^[191] и талантливый политический обозреватель Мэри Маталин. Эйлс лично инструктировал операторов относительно того, как правильно показывать руководителей корпораций, чтобы те выглядели живее; сценаристов он заставлял придумывать более убедительные сюжеты и подводки, а дикторов научил сообщать биржевые новости проникновенным тоном. Чем естественнее вели себя гости студии, тем было лучше для канала. По словам Джона Кэссиди из журнала «Нью-йоркер», «идеальным ведущим была бывшая королева красоты, которая рассуждала об акциях технологических компаний, говорила короткими декларативными предложениями и ходила на свидания с Дональдом Трампом. Увы, поскольку таких женщин было счетное количество, продюсерам обычно приходилось довольствоваться лысеющими мужчинами среднего возраста, которые уважали Алана Гринспена и изо всех сил старались говорить по-английски (по-человечески, а не на своей экономической тарабарщине)»⁷⁴⁷.

Эйлс учил ведущих и продюсеров относиться к финансам как к зрелищному спорту; после одной поистине кровопролитной схватки на рынке появился такой рекламный ролик, язвительно сравнивавший канал и его главного конкурента: «Индекс Доу-Джонса резко упал в ходе активных торгов. Но сначала о погоде: Си-эн-эн расскажет вам, намокнет ли ваша рубашка, а Си-эн-би-си подскажет, осталась ли у вас хоть одна рубашка». Еще Эйлс, так сказать, поженил секс и финансы, переманив с канала Си-эн-эн Марию Бартиромо – ведущую с внешностью Софи Лорен, сильным бруклинским акцентом и откровенно сексуальным обликом; она быстро прославилась как «Девчушка-денежка» (Money Honey)⁷⁴⁸.

В 1996 году канал заставил Эйлса уволиться за издевательства над сотрудниками (это несмываемое клеймо на его карьере), но к тому времени нововведения, им внесенные, уже приносили заметную прибыль. К середине 1990-х компания Си-эн-би-си открыла филиалы в Европе и Азии, и над драмой на мировых рынках капитала, реальной или искусственной, никогда, казалось, не зайдет впредь солнце.

Эйлс интуитивно понимал, что аудитория предпочитает сладкую вату развлечений шпинату информации и анализа; лучше всего работала приманка безграничного богатства. При Эйлсе канал отменно овладел этим жанром и совершил настоящее «великое делание» современной культурной алхимии, превратив утомительный для непосвященного мир финансов в чрезвычайно успешное развлечение. При этом новое СМИ сосредоточило внимание на Интернете, где мелкие инвесторы могли мгновенно действовать в соответствии с информацией от телеканала через онлайн-брокеров, таких как «Итрейд» и «Дейтек» (последний предпочитал работать с дневными трейдерами) ^[192].

Репортажи о финансовых расследованиях исчезли из программы; во‐первых, их подготовка требовала уймы денег, а во‐вторых, хуже того, они обижали важных клиентов, то есть инвестиционные банки, приобретавшие львиную долю рекламного времени на канале. Уж лучше заполнять эфирные промежутки интервью с руководителями корпораций, которые расхваливали собственные компании, и с «рыночными стратегами», авторитетно рассуждавшими о колебаниях курса акций. Радовало и то, что руководители и стратеги приходили бесплатно, прибывали на арендованных машинах через Гудзон в студию Си-эн-би-си в Форт-Ли, штат Нью-Джерси.

Канал Си-эн-би-си и рынок акций

В программах телеканала отсутствовал какой-либо критический анализ, шла ли речь об оптимистичных интервью корпоративных руководителей или о комментариях брокеров-«аналитиков». В 2000 и 2001 годах ведущий Марк Хейнс брал интервью у Кеннета Лэя и Джеффри Скиллинга, соответственно, Хейнс окончил юридический факультет Пенсильванского университета и считал себя умелым «инквизитором», однако, столкнувшись лицом к лицу с виновниками одного из величайших корпоративных мошенничеств в истории, смог разве что расточать похвалы и задавать нелепые вопросы⁷⁴⁹.

Когда крупные корпорации наподобие «Ай-би-эм», «Сирс» или «Эй-ти энд ти» увольняли десятки тысяч сотрудников, канал восхищался грамотной экономической политикой, игнорируя человеческую стоимость массовых увольнений. Когда корпорации шли на явные преступления, канал попросту отворачивался и смотрел в другую сторону, по крайней мере до тех пор, пока скандал не выплескивался на первые полосы газет: так было, к примеру, в мае 2012 года, когда прошла новость, что компания «Дж. П. Морган» скрыла от акционеров убытки в 2 миллиарда долларов⁷⁵⁰.

Зрители тоже не получали достоверной информации. В двух репрезентативных академических исследованиях недавно изучалось влияние передач телеканала на действия инвесторов: были рассмотрены фигуры гостей и рекомендации аналитиков, и выводы оказались неутешительными. Предметом первого исследования было появление руководителей корпораций в передачах телеканала, а во втором оценивалась эффективность советов в одной из самых популярных программ канала – «Безумные деньги»; вел эту передачу неистовый острослов Джеймс Крамер. Результаты обоих исследований приводятся на рисунке; мы наблюдаем скачок в цене акций на фоне остального рынка в день выхода программы или сутки спустя, а затем налицо падение курса. При всей неприятности последующего падения акций предыдущий рост стоимости давал понять, что продюсеры канала и гости передачи заранее сговаривались между собой и бессовестно разыгрывали зрителей. Несмотря на свою шутовскую внешность, Крамер прекрасно разбирался в рыночной динамике и правилах игры. Как минимум в одном случае он продал акции компании, рекламируемой Бартиромо, а затем выкупил их через несколько дней, уже после нового падения цены⁷⁵¹.

Еще более показательным можно счесть тот факт, что отдельные руководители компаний отказывались участвовать в этом цирке. Джефф Безос, председатель совета директоров «Амазон» и творец самого успешного IPO тех лет, любил интеллектуальные перепалки с информированными журналистами и часто давал интервью даже второстепенным изданиям. Однако он счел бессмысленным идти на канал Си-эн-би-си, сознавая, что его станут расспрашивать о краткосрочных котировках акций, то есть что его время будет потрачено впустую. Он полагал, что компания, которая заботится о своих клиентах, в долгосрочной перспективе обречена на процветание вне зависимости от колебаний курса акций⁷⁵².

* * *

Четвертым «агентом» и «проводником» финансовых пузырей выступают политические лидеры. Если вспоминать «Компанию Миссисипи», пузыри Южных морей и английских железных дорог, политики самого высокого уровня охотно совали ложку в эти, скажем так, банки с вареньем; махинаций не чурались даже монархи Франции и Великобритании. С конца девятнадцатого столетия, благо усилился общественный контроль и ужесточилось законодательство по борьбе с взяточничеством, политики стали реже фигурировать среди участников спекуляций; в 1920-х годах они в основном ограничивались косвенным участием, о чем напоминает история Джона Раскоба, председателя Национального комитета Демократической партии.

В 1990-х годах перспективы десятков миллионов пенсионеров, каждый из которых стал сам себе инвестором и капиталистом, приводили в восторг консерваторов; под влиянием теорий Айн Рэнд, Милтона Фридмана и Фридриха фон Хайека они принялись восхвалять новое «общество владения собственностью». Технологический пузырь 1990-х годов не предполагал наглядных политических доказательств приверженности, то есть откровенного взяточничества и коррупции, но вот политическое бездействие регулярно попадало в фокус; речь о пренебрежении нормативными гарантиями, установленными в 1930-х годах и позднее (выводы «комиссии Пекоры», строгое разделение коммерческого и инвестиционного банкинга – напомню, что закон Гласса-Стиголла фактически утратил силу задолго до официальной отмены в 1999 году).