Трудности перевода (СИ) - Кошкина Татьяна (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
- Олег, нам надо поговорить, - в номере его ждала напряженная Ирина. Да, не так он хотел провести их последний вечер перед возвращением домой.
Глава 20
Ирина была удивлена так сильно, что даже забыла выпить свой кофе. Узнав все подробности и прослушав едва понятную запись с её мобильного, он не принялся рвать и метать, судорожно звонить своему теперь уже бывшему другу, орать и делать все то, что предполагала женщина, зная его взрывоопасный характер. Он спокойно допил свою чашку чая, обнял её и прижал к себе, заставляя зажмуриться от приятного тепла, обволакивающего каждый миллиметр тела.
- Спасибо, - тихо и на ухо, обжигая дыханием. – Я рад, что ты пошла на этот обед и даже не буду спрашивать, что еще ты делала там со своим любимым переводчиком Ваном, - куснул за ухо и улыбнулся.
- Олег, - Ирина хмурилась, всерьез подозревая, что Кинг-Конг влюбился и перестал быть монстром. Сейчас, черт возьми, им нужен монстр, который прикроет эту лавочку и открутит голову Илье. – Почему ты ничего не делаешь?
- А что я должен делать? Поднимать шум, звонить Илюхе и орать, что всё знаю? – хмыкнул мужчина, откидываясь на спинку дивана. – Так я все испорчу. Раз он взялся за это дело, значит, в компании у него есть помощники. Для начала нужно в тихую их вычислить и вымести всех диверсантов.
Ирина совершенно не в тему хихикнула, представив сурового орангутанга в образе в горничной: фартучек, чепчик и разноцветный пипидастр, которым он сметает пыль с полок. А то, что пыль – это маленькие гнусные человечки-предатели? Что ж. Сами виноваты. Нечего гневить её персонального охотника на ежей.
- Что? – Олега тоже удивила её реакция. Он, между прочим, говорил серьезно.
- Ничего, - продолжала улыбаться навязчивой картинке, - ты со шваброй и пипидастром смотрелся бы очень нечего.
- С чем? – если первое слово он понял без труда, то второе – увы.
- Ну такая штука разноцветная у горничных, пушистая, - попытка объяснить, кажется, провалилась. Пришлось просить помощи у интернета. Мужчина взглянул на экран и плотоядно улыбнулся. С одной из картинок на них смотрела симпатичная девушка в коротком платье горничной и, разумеется, с пресловутым пипидастром в руках.
- М, срочно хочу себе пипидастр. Я должен знать, как это работает, - снова руки на талии, короткий поцелуй в шею. Когда она научилась читать его мысли? Об этом Ирина подумать не успела, зато тут же отрезала ему все фантазии и пусть радуется, что только их.
- Шилов, нет. Я отказываюсь изображать горничную и показывать тебе, как это работает, - сложила руки на груди. Вот уж нет, никаких ролевых игр.
- Я об этом и подумать не успел, но теперь будут думать постоянно. Тебе пойдет фартук, да и пипидастр к лицу будет, - рассмеялся и тут же получил ладонью по груди. – Да-да, особенно к такому выражению. Его точно нужно смести с твоего лица.
- Извращенец, - прошептала секунду назад опрокинутая на диван женщина.
- Сама виновата. Как я могу думать о работе, когда представляю тебя в таком образе? Ммм, решительно невозможно, - его рука каким-то чудом протиснулась между обивкой дивана и её пятой точкой, с силой сжав ягодицу.
- Прекрати!
- Разбежалась! Завтра мы возвращаемся, я перестану видеть тебя каждое утро. Мне придется много работать, воевать с лучшим другом и прятаться от собственного сына. Последние минуты свободы я упускать не хочу, - возмутиться ей не дали, захватив губы. Целуя так, будто никогда больше не сделает этого снова. Целуя так, будто хочет навсегда запомнить эти «последние минуты» с ней.
Где-то между размытых страстью мыслей появилось четкое осознание: он боится. Боится, что после возвращения домой для них все закончится. Любовь между ёжиком и орангутангом и в реальной среде обитания невозможна. Это как в песне про жирафа: «Видно быть потопу. В общем так, один жираф влюбился в антилопу».
Он нервничал, хоть и не показывал вида, хоть и среагировал спокойно. Напускное. С каждым поцелуем, с каждым прикосновением она сильнее чувствовала его взвинченность, злость на ситуацию и стремление отрешиться от всего происходящего сейчас.
Ирина, отвечая на поцелуи, подаваясь навстречу ласкам, чувствовала свою нужность, необходимость. Это ощущение пьянило. Ему нужна была она, а не просто хороший секс. Ему нужна была она, колючая, вспыльчивая, целующая его со всей страстью, на которую способна.
***
- Держи, - мужчина протянул ей конверт. Белый, ровный, шершавый, без каких-либо надписей.
- Что это? – Ирина взяла его в руки, но открыть почему-то не хватило смелости. В голове пролетела сотня мыслей от «все было хорошо, это бонус за твои особые заслуги, прощай» до признания в любви на пяти страницах.
- Это благодарность. Открой.
Странный выдался у них ланч. После возвращения с обеда, разговора об Илье и легкого «успокоительного», Олег коротко её поцеловал и скрылся в своем номере. Несколько часов его было ни слышно, ни видно. Ирина даже чуть-чуть обиделась на то, что он просто так ушел со своим коротким: «Мне нужно сделать несколько звонков». Бросил одну на смятых простынях кровати, как любовницу, к которой заходит выпустить пар между рабочими совещаниями.
С другой стороны, а кто она ему? Так и есть, почти случайная любовница. Иногда ей казалось, что он просто не выдержал жизни вместе с женщиной на одной территории, поддался внезапно вспыхнувшему желанию. Пожалеет об этом, непременно пожалеет.
- За что? – Ирина напряглась. Правда, что ли, за секс решил расплатиться или за информацию об Илье? Надеялась, что хотя бы за второе.
- Открой конверт, - уже с нажимом, - пока я не передумал.
Послушалась. Пальцы слегка дрогнули. Она перевернула конверт и аккуратно отогнула язычок, была не была. Билет?
- Что это значит? – не поняла Ирина, удивленно разглядывая билет домой на сегодняшний вечерний рейс.
- Это значит, что завтра твоей дочери исполнится восемнадцать лет, и ты должна быть с ней. Уверен, она расстроилась, когда узнала, что ты не успеешь на праздник из-за поездки, - Олег не смотрел на неё, его больше интересовал пейзаж за окном. Днем он не представлял из себя ничего выдающегося: плотная высотная застройка, серые проспекты, внизу мечущиеся туда-сюда автомобили. Другое дело ночью…
- А ты? – вспыхнувшая внутри искра радости упорно отказывалась превращаться в костер. Чиркала, как промокшая спичка, но чего-то отчаянно не хватало, чтобы разгореться как следует.
- У меня ничего не изменилось. Лечу завтра вечерним рейсом, переводчик Ван согласился тебя заменить на оставшееся время, - все тот же спокойный голос, даже страшно. Олег всегда поражал своей палитрой эмоций, каждое слово говорилось с ярко выраженными оттенками: веселья, гнева, сарказма или нежности, в самые интимные моменты. Впервые он был абсолютно безэмоционален, как будто закрылся в космической капсуле и планировал заморозить свою тушку на веки вечные.
