Маффин (ЛП) - "Mahsa" (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

— Ничего. Зато вид отсюда потрясный.

— Вы так сутки напролёт можете, да? — с набитым ртом прокомментировал Дэниел. Восторженно улыбаясь, он энергично пережёвывал блинчик.

— Ешь давай, — Винченцо подцепил вилкой кусок яичницы и протянул её мне. — Глянь, до чего ты меня довёл? Я даже готов поиграть в паровозик.

— Да ладно. В паровозик? Ну, тогда я твой навеки! — вдруг согласившись, я потянулся через стойку и взял из его руки вилку, но, не донеся до рта, спросил: — Эй, почему паровозик не гудит?

Недоверчиво уставившись на меня, он крепко сжал челюсти и процедил через силу: «Ту-у-у… ту-у-у…».

— Эх, — вздохнул я, опустив вилку. — Плохо.

— Сучок лакированный, — мягко хохотнул Винченцо. — Ешь, я сказал! — потребовал он.

Внезапно головорез схватил с тарелки кусок бекона и попытался засунуть мне в рот. Быстро соскочив с табурета, я с гоготом наблюдал за тем, как Винченцо неуклюже огибает стойку, словно копьём потрясая зажатым в кулаке мясом. Однако шаг за шагом он быстро загнал меня в угол. Прижав к стене, Винченцо преградил мне путь раненым плечом и поднёс бекон к самому лицу.

— Открывай рот.

Я хрюкнул и затряс головой.

— Открывай, кому говорю!

— Доброе утро… — послышался тихий голос. Мы замерли.

Заглянув под руку Винченцо, я обнаружил неловко застывшего в дверном проёме Алрика. На усталом лице встревожено светились голубые глаза. Нависающий надо мной итальяшка, повернув голову, проследил за моим взглядом. Впрочем, руку с беконом он так и не опустил.

— Всё хорошо? — спросил Алрик. Рядом с ним стоял Эшер. Его лицо осунулось ещё больше, чем ночью. Увидев меня, он подавил зевок и нахмурился — губы плотно сжались, а по совершенному лбу побежали морщинки. Чёрт, неужели догадался? Неужели он понял, что скрывается в пряжке моего ремня? Минута напряжённой тишины — и серые глаза переместились на Винченцо. Атмосфера в кухне заметно сгустилась.

— Утречка, — Дэниел стал единственным, кто осмелился заговорить.

Вдруг, без объявления войны, Эшер резко шагнул вперёд и, протиснувшись мимо Алрика, подошёл к нам. Отведя в сторону поднятую руку Винченцо, он схватил меня за запястье.

— Идём-ка, прогуляемся, — негромко сказал он.

— Чего? П-погоди! — вскрикнул я, задев плечо итальянца, когда Эшер отодрал меня от стены. Спотыкаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, я спешил за быстро шагающим злодеем. Таким макаром мы промчались из конца в конец огромного дома и оказались перед очередной дверью, по мановению его руки выпустившей нас на свежий воздух.

Эшер остановился лишь раз, да и то лишь затем, чтобы убедиться, не потерялся ли я где-нибудь по дороге.

— Эй, — крикнул я, — ты чего творишь, а?

Он опустил голову: лоб постепенно разгладился, лицо вновь приняло обычно бесстрастное выражение, даже глаза, казалось, стали светлее.

— Извини, — спокойно ответил он, ласково убирая волосы с моего лба. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо… — ответил я робко и потряс запястьем, которое он по-прежнему крепко сжимал в руке. — Может, отпустишь?

Длинные пальцы медленно разжались и, к величайшему удивлению, скользнули в мою ладонь. Не сказав больше ни слова, мы двинулись дальше.

— Э-эй! — проворчал я, пытаясь освободить руку. — В чём дело? Куда ты меня тащишь?

— Хочу разнообразить наше общение, — ответил он.

Я удивлённо моргнул. Зачем он выдернул меня из кухни и поволок незнамо куда? Почему он так разозлился? Зачем взял за руку? От всех этих вопросов я снова разволновался, не в силах понять новую сторону его характера.

— Разно… образить? — повторил за ним я и тут же насмешливо добавил: — Ты что, никогда не держался за руки?

Он покачал головой.

Незнакомое чувство рассыпалось мурашками по спине — я перестал дёргаться. Вот это сюрприз! Неужто он серьёзно? Мы шли по огибающей особняк дорожке. В моей ладони покоилась тёплая рука, и я неосознанно расслабился, чувствуя, как отступает покорённая его искренностью гордость.

Изогнутая змеёй дорожка взобралась на поросший сухой травой и увядшей зеленью холм. Сначала я не узнал это место, но как только в поле зрения вернулся огромный дом, всё понял. Мы просто обошли его с другой стороны.

— Ой, это же твоя комната! — воскликнул я, указывая на второй этаж, где за коваными перилами были гостеприимно распахнуты балконные двери.

Эшер легко улыбнулся и выпустил мою руку, когда я направился прямо к высохшему фонтану посреди заброшенного сада.

— Где мы? — спросил я.

— В саду моей матери. Со времени её отъезда за ним никто не ухаживал, поэтому и смотреть тут особо не на что. Но с этим местом у меня связано множество хороших воспоминаний.

Я обернулся и внимательно посмотрел на него. Стыд гадким червяком ворочался внутри, проедая моё насквозь лживое нутро.

— Зач… зачем ты привёл меня сюда?

Лицо Эшера осветила та самая задорная мальчишеская улыбка, что раньше заставляла трепетать моё сердце, теперь же осталась лишь тупая боль. Поддавшись гордыне, я больше не заслуживал этой улыбки.

Эшер подошёл ко мне и, снова взяв за руку, повёл к фонтану. Мы двигались против часовой стрелки, взяв курс на скамейку, что стояла вся в облупленной коричневой краске у заросшей сорняками клумбы.

— Посидишь со мной? — беспечно спросил он.

Почувствовав на поясе невероятную тяжесть, я плюхнулся на скамейку. Эшер присел рядом. Между нами повисла уютная тишина. И чем спокойнее становилось, тем больше мне хотелось её разорвать.

— Зачем мы сюда пришли?

— Тебе здесь не нравится?

— Не в этом дело… — прежде чем продолжить, я постарался сформулировать вопрос про себя. — Почему тебе вдруг захотелось прогуляться?

Улыбка растаяла — Эшер опустил взгляд, прикрыв светлую радужку мягкими ресницами цвета шоколада. Длинные, с немного загнутыми вверх кончиками, они были такими пушистыми, что мне немедленно захотелось прикоснуться к ним. Я лишь смотрел на злодея, а моё сердце билось всё чаще. Пристально вглядываясь в черты его лица, я заметил признаки борьбы, которую он вёл в поисках ответа. Вина стальными оковами сдавила грудь, и когда Эшер, наконец, улыбнулся, я вновь почувствовал тупую ноющую боль.

— Ладно, проехали, — сказал я, прерывая ход его мыслей, и добавил: — Мне нравится гулять. И свежий воздух я люблю. Спасибо, что привёл меня сюда.

Он поднял удивлённые глаза, в глубине которых спряталось искреннее облегчение. А затем наклонился и дал попробовать свою улыбку на вкус. Откинувшись на спинку скамьи, я ощутил, как вспыхнувшее в груди пламя сжигает стальные оковы.

Под лучами юного солнца песочные пряди его волос превратились в золото, окатив ярким светом широкие плечи. Я не мог отвести от него взгляд, упиваясь каждой чёрточкой, каждой морщинкой, чтобы они навеки отпечатались в моей памяти. Реальность исчезла — всё это казалось мне сном.

— Так значит… — начал я, насладившись поцелуем. — Этот сад разбила твоя мама? Тогда почему он почти… погиб?

— Думаю, мне просто в голову не приходило заботиться о растениях. Я всегда был твёрдо уверен, что однажды она вернётся.

Я посмотрел на увядшую клумбу, на неряшливо разросшиеся кусты, на шабаш, устроенный сорняками. Как же его мать ухаживала за садом? Может, нанимала садовников? Или, как и моя, она любила возиться в земле? Вдруг из колодца памяти вырвались и заиграли на свету её волосы. Я вспомнил их глубокий рыжий цвет и толстые кудри, что раскачивались под лёгким ветерком. Вокруг неё кивали головками жёлтые цветы, а на руках были розовые испачканные землёй перчатки. Она повернулась ко мне и звонко рассмеялась.

— Маффин, — пробился сквозь воспоминания голос Эшера, — Маффин, ты здесь?

Вздрогнув, я вскинул голову и глубоко вдохнул свежий холодный воздух.

— Прости, завис. Есть у меня такая дурацкая привычка, — усмехнулся я, нервно облизав нижнюю губу.

— О ком ты думал? — его голова невинно склонилась к плечу.

— О маме, — не задумываясь, ответил я, и если бы не следующий вопрос, то сам не заметил бы, что сказал.