Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила (читаем книги TXT) 📗
Они не ожидали подобного. Они пили, они расслаблялись, Лёня уютно устроилась на мужских коленях, еще один мужик сидел неподалеку от них и как свинья жрал курицу.
Наточенный до невозможной остроты нож вошел в плечо мягко, без сопротивления. Как в топленое масло. Толя выронил кусок хлеба, стопку и шокированно хлопал глазами, первые несколько секунд не соображая, что случилось. Лёня повернулась ко мне, вздрогнула от того, что я оказалась так близко, и перевела взгляд на мою руку. И завизжала.
Ее визг стал катализатором. Ощерившись, я рывком сдернула бабу с колен и толкнула ее в сторону, по-прежнему удерживая нож в плоти мужика. Они были пьяные, разморенные, и наверное, в ту ночь именно это меня спасло. Возможно, еще и моя безрассудная ярость. Мне некуда было отступать.
— Убью всех! - не своим голосом заорала я и вытащила окровавленное оружие, без промедления прижав его к лоснящейся и грязной шеи алкаша. - Я вас всех на куски изрежу, суки! Сидеть! - рявкнула, когда второй мужик попытался приподняться. - Иначе я ему глотку перережу. А потом вам!
У них развернулся пир. Стол ломился от вкусной и горячей еды, на полу у батареи приютились несколько бутылок не самой дешевой водки, еще одна - стояла рядом с рюмками. Также здесь находилась наполненная до краев сковородка с жареной картошкой, курица, колбаса и какие-то салаты. Мне дурно становилось от одной мысли, что за это заплачено моими деньгами. Нож против воли еще ближе прижался к мужскому горлу.
Их друг не послушался, возможно, водка придала ему сил и бесстрашия. Рассказ получается долгим, но тогда все заняло минуту или две. Этот алкаш с разъяренным рыком, грязно ругаясь, рванул в мою сторону, одну руку сжав в мощный, толстый кулак, а другой, хищно скрючив пальцы, нацелился мне в шею. Я все видела как в замедленной съемке, словно со стороны - и то, как я подхватила горячую сковородку, с которой сразу попадала картошка, и то, как эта самая сковородка с размаху опустилась на опухшее лицо, и даже показалось, что в воздухе запахло паленой кожей. Мужчина отшатнулся, трясущими руками закрыл лицо и неистово заорал, огласив весь подъезд таким криком, что содрогнулись хлипкие стены.
Я сковородку откинула на стол, словно мне стало невыносимо противно, ладонь потерла об грубую ткань куртки, и тут же зашипела. Боль дала о себе знать, но все-таки она была не настолько сильной, чтобы заглушить мою справедливую жажду мести. Левой рукой я по-прежнему удерживала нож у горла Толика, и мужик, прижав окровавленные пальцы к ране, теперь лишь поскуливал, не делая и попытки вырваться. Лёня, перемазанная непонятно в чем, на коленях согнулась и начала биться головой об пол. Второй мужик на ощупь двинулся к раковине, включил воду на всю и просунул под кран голову.
— Тихо всем! - заорала я и для убедительности двинула ножом. - Хватит скулить! Рита!
Рита не приходила и не подавала никаких признаков жизни. Лёня некрасиво утерла лицо рукавом халата, размазав слезы и сопли.
— Что ж ты делаешь, иродка? - заикаясь, прорыдала она. - Бог тебя накажет.
— Меня бог накажет?! - неверяще хохотнула. - Я сейчас башку тебе откручу, сука, ты поняла меня?! Заткнись, тварь! И дружка своего заткни.
Мужик у раковины и не думал поворачиваться в нашу сторону.
— Рита! - громко и требовательно позвала я. - Быстро сюда!
Наконец девушка, пугливо прижимаясь всем телом и руками к стене, подошла к нам, с ужасом поглядев, на лужу крови, которая хлюпала у меня под ногами, на скрючившуюся Лёну и подвывающего алкаша.
— Что они взяли?! Что они взяли, Рита?! Быстро! - приказным тоном повторила я.
— В-вещи. Деньги.
— Где они, Лёня? Где мои деньги?
Баба зашлась от плача и уткнулась лбом в пол, раз за разом повторяя одну строчку из какой-то молитвы. В молитвах я не понимала ровным счетом ничего.
— Если ты не заткнешь свой рот, - полным хладнокровия голосом пообещала ей, - то я одним движением перережу ему глотку. А затем тебе. А затем вашему дружку. И пусть ты тысячу раз помолишься, вас даже похоронить некому будет. И никто вас не хватится и не найдет. Вы будете тут лежать, гнить в собственной крови и кишках до того момента, когда кто-нибудь через долгое-долгое время случайно не вспомнит про вас и не придет опохмелиться. Еще не факт, что этот алкаш что-то сделает. Итак, Лёня, хочешь ли ты так нелепо сдохнуть? Я могу устроить.
— Я…я милицию вызову, - прохрипела баба, лихорадочно цепляясь за что-нибудь. Друзья не помогли, бог не выручил, и она искренне надеялась, что меня остановят менты. Дура.
— Вперед, - с циничной и полной иронией усмешкой подбодрила ее. - Звони. Я даже тебя пропущу к телефону. Только есть пару неувязок. У тебя нет телефона. Это раз. А два…ты всерьез думаешь, что поверят трем пьяным алкашам под кайфом - а это, хочу сказать, любой мент заметит, - а не милой девочке, особенно если эта девочка, - кивком подбородка указала на стоявшую справа от меня Риту, - в таком состоянии? Они вам навешают срок лет пятнадцать строгого, и ты это знаешь. Поэтому вперед. Звони, - когда баба не двинулась с места, я сурово продолжила: - Где мои деньги?!
Я говорила серьезно и не шутила, и чтобы доказать это, прижала пальцы к Толиной ране, надавив на самые края. Мужчина задергался от боли, но тут же замер, гипнотизируя блестевшее лезвие, пусть и покрытое кровью.
— Я жду.
— В боч-чонке.
— Рита, зайди в их комнату и найди бочонок. И побыстрее. Где остальные наши вещи?
— В комнате.
На сей раз девушка беспрекословно подчинилась. Несколько минут мы провели в полной тишине, если не считать причитаний мужиков и судорожных всхлипов Лёньки. Второй алкаш наконец-то открыл лицо, которое напоминало переваренное рыхлое мясо. Глаза он открыть не смог.
Наконец, Рита вышла, таща на себе мольберт, мою одежду и треснувший бочонок.
— Будь другом, открой его и пересчитай, - пока говорила, не спускала с подобравшейся бабы цепкого взгляда. Я знала, что не досчитаюсь какой-то суммы, все зависело от того, как много я потеряю. - Сколько там?
Купюры в Риткиных руках дрожали. Затем девушка неуверенно озвучила сумму.
— Здесь нет трети, - нежно улыбнулась. - Лёня, ты хоть представляешь, что я могу с вами сделать? Куда вы все потратили?
Выяснилось, что покупки весьма банальны - водка, еда и магнитофон с барахолки.
— Забери его.
— Кого? - не поняла Рита.
— Магнитофон.
Девушка с опаской прошла мимо Леониды, нервным движением уцепилась за пластмассовую ручку и прижала технику к груди.
— Молодец, - похвалила ее. - Теперь собирай вещи.
— Наши?
— Да. Кстати, Лёнь, ты своего хахаля любишь?
Та с отчаяньем и злобой подняла голову.
— Что?
— Я спрашиваю - ты любишь его или его голова стоит тех денег, что вы у меня украли?
— Ты не посмеешь, - неверяще выдохнула она. Я мрачно улыбнулась и просунула кончик ножа в вновь открывшуюся рану. Толя уже ничего не соображал от боли.
— Уверена? Я посмела в жизни многие вещи. Поэтому спрашиваю еще раз - как ты вернешь долг?
Баба облизала потрескавшиеся губы и неохотно прошептала.
— В комнате…Крестик золотой есть и цепочка. Меня в них крестили.
Эти подробности меня не волновали.
— Где?
— В синем ящике. Ты собираешься его забрать?
— И заберу, - заверила я.
— Это же крестик.
— Вы же продали ее иконы. Почему я не могу забрать крест? А меня потом ваш же бог и простит. Тебя же прощает всегда.
Рите потребовалось пятнадцать минут, чтобы собрать свои и мои вещи. Теперь уже девушка уходила не с двумя чемоданами, а только с одним, к тому же полупустым. Мой неизменный пакет остался со мной. Я попросила девушку принести из синего ящика золото, и Лёня после моих слов дернулась всем телом.
— Саш, - робко подала голос Рита из другой комнаты.
— Да?
— Тут еще сережки и мои триста рублей.
— Твои триста? - переспросила я.
— Да! Они у меня взяли. Мне их забирать?
