Трудные дети (СИ) - Молчанова Людмила (читаем книги TXT) 📗
Мужчина сделал шумный глоток, избегая смотреть мне в глаза.
— Моя дочь живет далеко, - уклончиво ответил он. - И она не смогла бы приехать, только волновалась бы.
— Понимаю.
— А я? Что я? Работаю преподавателем в университете, пишу книгу, а сегодня вот…Вы представляете, Александра, поехал на юбилей давнего товарища. Стольким отказывал, а тут поехал! Все как водится - посидели, выпили…Я уж было собрался домой, а тут те двое…Ни книги бы не было, ни студентов…
— Все же хорошо. Вы не волнуйтесь.
— Да-да.
— А о чем ваша книга? - не смогла не полюбопытствовать.
— О, она очень скучная. Пособие для работы, не более.
— Понятно. Наверное, это интересно - работать со студентами, - я украдкой вздохнула, наблюдая за его реакцией.
— Неплохо, - мужчина тихо рассмеялся. - Особенно весело на сессии, - увидев, что я пригорюнилась, он спросил, наверное, из вежливости: - А куда вы поступали, Саша? Вы кажетесь умной, дисциплинированной девочкой.
Куда? Куда могла поступать никому не известная сиротка Саша Волкова? Понятное дело не на юрфак и эконом, о которых я всегда мечтала. А университет…Я знала только один, в котором училась раньше, но называть его не собиралась.
— В МПИ, - не моргнув глазом, соврала я, хотя знать не знала, что это такое. Но его этот МПИ существовал в шестьдесят пятом, возможно, он есть и сейчас.
Дядька выпрямился и заинтересованно изогнул бровь.
— В МГУП, вы имеете в виду? - я кивнула, внутри пугаясь до чертиков. - Да что вы? И что случилось?
— Не прошла по одному предмету.
— По какому же?
Еще бы знать, чему там учат.
— Эээ…
— Русский, наверное? - сам того не зная, мужчина меня просто выручил.
— Да, - с облегчением выдохнула и улыбнулась. - Именно русский.
— Да, такое часто случается.
— Откуда вы знаете?
— А я там работаю, - он расслабленно заерзал на табуретке, прихлебнул чаю и с гордостью приподнял подбородок. - Готовлю будущих работников издательской промышленности.
Мне не понравилось слово издательской и промышленности. Под промышленностью я понимала завод, под издательской - книгу. Ни то, ни другое меня не привлекало.
— А расскажите, пожалуйста. Как это все…
Искренне обрадованный моим интересом, он около часа рассказывал об их университете, его истории и специальностям, которым там обучают, а я, как губка, жадно впитывала каждое слово. К концу повествования об этом универе я наверняка знала больше, чем любой студент, уже учившийся там.
— А на кого вы хотели учиться, Сашенька? - переведя дыхание, спросил Иван Федорович.
— На редактора. Я все еще хочу попробовать поступить, - отставила кружку в сторону и кротко улыбнулась. - Я приехала в Москву, чтобы учиться. И не ради денег, а…Это моя мечта почти с детства, понимаете? И пока были живы родители, она казалась такой близкой. Папа обещал помочь во всем, да и я сама училась с утра до ночи. Но когда они…- деликатно всхлипнула и отвернулась. Затем через силу выдавила: - погибли…Мне пришлось работать, заканчивать школу, а потом я переехала в Москву. Не поступила. Но осталась. Это же мечта, понимаете?
Прерывистым голосом, явно впечатленный моими страданиями, мужчина прошептал:
— Понимаю.
— И я не уехала. Правда, оказалось, что в Москве тяжело выживать, а уж тем более жить. Особенно когда за душой ничего нет. И нет рядом человека, способного поддержать в нужную минуту. Но я не отчаиваюсь, - излишне бодро и натужено засмеялась, поднялась и поставила посуду в раковину. - Давайте я вам помогу…
— Что вы, что вы, - охнул дядька. - Не надо, зачем? Я сам, все сам.
— Спасибо. Все было очень вкусно.
Я поспешила в прихожую, незаметно пощупала свернутые деньги и начала одеваться. Мужчина принес мне денег - в два раза больше, чем я заплатила за такси. Конечно, мне хотелось их без промедления забрать, но приличия требовали смущения.
— Здесь намного больше. Давайте я верну, - протянула ему пару бумажек, правда, не особо уверенно.
Мужчина замахал на меня руками.
— Берите. Вам еще домой ехать.
Пока обувала тяжелые ботинки, дядька мялся, чего-то хотел сказать, но на полуслове замолкал. Я его не торопила. В таких вещах торопить нельзя. Наконец, он решился и предложил:
— Саша, вы не передумали насчет нашего университета?
— Что вы? - преувеличенно охнула и вылупила глаза, словно он сказал нечто кощунственное. - Это же моя мечта!
— Знаете, возможно, вы мне жизнь спасли. Не надо краснеть так, Александра. Это же правда. И самое малое, что я могу сделать - это помочь осуществить вашу мечту.
— Я не знаю. Как-то неудобно…
— Вот что, Саша, оставьте свой номер, и я с вами созвонюсь, как будет время, чтобы обговорить детали. Я прекрасно понимаю, что вы не можете в полной мере самостоятельно подготовиться к поступлению, но я могу помочь и позаниматься с вами.
— Да…но у меня нет телефона. Вернее, автоматы, будки, но домашнего…
— Не проблема, - на квадратном листочке он вывел аккуратные цифры. - Возьмите. Я домой прихожу после семи вечера, иногда позже. Но обычно к этому времени уже бываю здесь. Позвоните, как появится возможность.
Очутившись на улице, освещенной яркими рассветными лучами, я не сдержала радостного возгласа, чуть не затанцевав от счастья. О таком я даже не думала. Мне бы из клоповника выбраться, а тут…Целый институт! Профессор, чтоб его за ногу. Настоящий и даже живой. Умный и такой одинокий на старости лет.
Я никогда не уважала старость, не чтила ее и не делала из-за нее никаких уступок. Старость, молодость - все одно. Но одиночество на заре жизни - это ужасное состояние для бабушек и дедушек. И впоследствии я не один раз использовала его в собственных интересах, играя на новых открытых мною человеческих слабостях как на ксилофоне. Раньше мне негде было столкнуться с этой разновидностью слабости. Была похоть, жажда власти, жажда красоты и богатства. Они перемешивались, сливались воедино, но со страхом одиночества и болезненным желанием общества я повстречалась впервые. Мне самой ведь нужно не столько общество, сколько практические плоды, которые оно способно дать.
Теперь же мне предстояло учиться общению ради общения.
В ночлежку я вернулась довольной как никогда. После уютной квартиры дядьки, обшарпанные стены и пьяные рожи смотрелись еще более удручающе, чем обычно, но отвращения не было. Я скоро уеду отсюда. У меня есть деньги, у меня будет учеба и будет жилье. Для студентов же предусмотрены общежития.
— Ты такая счастливая сегодня, - Рита удивленно меня рассматривала, периодически неверяще покачивая головой. - Что-то случилось?
— О да. Я уезжаю отсюда.
— Куда?
— Пока не знаю. Куда-нибудь. Зато потом буду жить в общежитии.
— Ты поступила куда-то?
— Поступлю.
Рита с доброй завистью скорчила рожицу.
— Откуда в тебе столько уверенности? Мне хотя бы половину твоей .
— Откуда надо. Ты сама-то собираешься куда-нибудь уходить? Или будешь вечно здесь жить?
— Я тоже попробую поступить.
— Куда? Небось что-то с твоими каракулями связанное?
Она покраснела.
— Да.
— Ужас.
Я собирала свои нехитрые пожитки, упаковывалась и готовилась к отъезду. Пока собиралась, попросила Риту сходить в киоск и купить газету с объявлениями. Засиживаться в стеклянной банке не хотелось.
— Вот деньги, - вытащила одну купюру. - Сдачу принесешь.
И без того большие глаза потрясенно расширились, глядя на непривычную для нас сумму денег.
— Откуда столько? Ты кого-то ограбила?
— Почему ограбила? Заработала.
— Кем?
— Кем надо. Иди уже. И давай быстрее, ладно?
На крайний случай я планировала переехать завтра утром. Но ни часа больше здесь. Ни за что.
К сожалению, все пошло не так, как я планировала.
Глава 44.
Что мое - то только мое и моим останется. Это касается всего - вещей, денег, мужчин и привязанностей. Я могу милостиво отдать, скрипя сердцем подарить, но не позволю забирать что-то, принадлежавшее мне. Особенно если это что-то - единственный шанс на хорошую жизнь.
