Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключ - Макарова Дарья
Мы проходим в витиеватые арочные ворота, украшенные гербом рода Шереметевых, и глаза слепит от яркого солнца и сугробов белого снега, через которые проложена дорожка ко входу в здание. Внутри, на первом этаже, – низкие потолки, тепло и уютно. Скромные смотрительницы-билетерши спрашивают нас, куда мы идем: на выставку или слушать концерт. Удивляемся тому, что во дворце, оказывается, проходят концерты, и покупаем билеты «на выставку» за символическую плату в 90 рублей. Билет включает в себя осмотр временной экспозиции работ великого русского художника Ореста Кипренского, выставку той самой коллекции музыкальных инструментов и прогулку по дворцовым интерьерам. Музыкальные инструменты находятся на первом этаже, и мы, только войдя в презентационную комнату, сразу жалеем о том, что не взяли с собой фотоаппарат, потому что перед нами предстают исключительные предметы! Например, невиданная ранее вещь – роговой оркестр образца ΧVΙΙΙ века. Это комплект высоких конусообразных трубок, каждая из которых способна издавать лишь один звук определенной высоты. Прообразом инструмента послужили обыкновенные охотничьи рога. Роговой оркестр имела при дворе императрица Елизавета Алексеевна, супруга Александра I, был он и у графов Шереметевых.
Примечательны также вырезанные из слоновой кости и украшенные искусной резьбой имитации средневековых рыцарских рогов – олифантов. Этими безделицами баловались наши цари: хранящиеся в музее олифанты были подарены императору Николаю I его супругой. Возможно, он для развлечения трубил в них, стоя на балконе Зимнего дворца? То-то удивлялись, наверное, петербуржцы…
Изящные старинные арфы вызывают наше искреннее восхищение. Эти инструменты почему-то ассоциируются у меня с длинношеими красивыми лебедями. Однажды мы с Русланом слушали арфу в петербургской филармонии, и это было незабываемо!
Но жемчужиной коллекции, безусловно, является скрипка работы Франческо Страдивари (сына великого Антонио Страдивари), созданная в конце XVII века. Между прочим, она служила эталоном при изготовлении серийных музыкальных инструментов в СССР.
Помимо перечисленных сокровищ здесь представлены русские музыкальные колокола, балалайки различных размеров, баяны, европейские виолы, клавесины, флейты, виолончели, корнеты… Глаза разбегаются. Как вам копии античных инструментов, изготовленных в XIX веке на основе оригиналов, найденных при раскопках древней Этрурии? Ничего себе! А еще рояль с мифологической росписью, подаренный Николаем ΙΙ своей дражайшей супруге…
На выходе смотрительница поясняет нам, что коллекция уникальна тем, что содержит все основные группы музыкальных инструментов: ударные, духовые, смычковые, клавишные и щипковые. Хоть сейчас оркестр собирай! И еще – периодически эти драгоценные предметы участвуют в концертах классической и народной музыки, устраиваемых во дворце. Послушать настоящую скрипку Страдивари, оказывается, мечта, выполнимая для истинных ценителей.
Выставка работ Кипренского располагается на втором этаже, и мы поднимаемся по лестнице, на ходу прислушиваясь к звукам фортепиано, доносящимся сбоку, – там идет концерт. Кипренский, собранный здесь, меня немного разочаровывает: живописных произведений немного, все больше графические, а знаменитый портрет А.С. Пушкина, написанный художником здесь, в Шереметевском дворце, и вовсе представлен хорошей копией. Оригинал, похоже, так и остался в Государственной Третьяковской галерее.
Комментарий Руслана
Не совсем понятно, зачем организовывать выставку, если демонстрировать в основном копии, а не оригиналы. В последнее время подобных «экспозиций» становится все больше – к сожалению, распознать подвох заранее невозможно. Такие выставки можно и онлайн посещать, не выходя из дома, яркий пример тому – проект google arts.
Зато внутреннее убранство Шереметевского дворца нас приятно удивляет. Восстановленные интерьеры XVIII века – уютные и красивые, но без излишней пышности и помпезности, как в царских дворцах. Кругом изящная мебель, канделябры, зеркала, портьеры, рояли, статуэтки, картины… Обстановка свидетельствует о хорошем вкусе ее хозяев.
Нашим особым вниманием пользуется, конечно же, небольшой зал, посвященный Прасковье Ковалевой-Жемчуговой, обелиск памяти которой мы видели ранее в саду Фонтанного дома. Загадочная крепостная актриса, завоевавшая любовь и статус супруги одного из представителей самого богатого и знатного рода России… Говорят, была красивой и талантливой. Рассматривая ее портреты, представленные в экспозиции, в частности копию с работы Николая Аргунова, трудно сейчас сказать однозначно, правда ли это. Но хочется верить, что да. А красота, талант, любовь способны вершить судьбы и покорять даже таких баловней судьбы, каким был сиятельный граф Николай Петрович Шереметев. В экспозиции Ореста Кипренского, кстати, представлен большой портрет сына этой необыкновенной четы – графа Дмитрия Шереметева, тоже красавца и мецената, как и его отец.
Напоследок Шереметевский дворец, еще раз напоминая о том, что здесь расположен Музей музыки, представляет нам постоянную экспозицию «Возвращенное наследие», посвященную последнему, зарубежному периоду жизни русского композитора Александра Глазунова. Мы, теперь уже как невежды от музыки, мало осведомлены о личности этого достойного человека, но воссозданную обстановку его последней парижской квартиры рассматриваем с удовольствием: письменный стол, фотографии, рояль, картины, книги, ноты, патефон. Умиляют выставленные под стеклом концертный фрак самого композитора и вечернее платье его дочери-пианистки. А еще тонкие лайковые перчатки, миниатюрный лорнет (какая прелесть!) и шляпка-таблетка.
Покидаем мы теплый, наполненный уютом Шереметевский дворец с некоторым сожалением. Музыка и любовь царят здесь, то сплетаясь воедино, то разъединяясь и властвуя в одиночку. Коллекция инструментов, принадлежавших ранее истинным ценителям музыки прошедших эпох, концерты, посещаемые уже современными ценителями и, наконец, просто красивая любовная история графа Шереметева, страстно любившего музыку и талантливую певицу из своего театра, одаренную великолепным голосом. Она музыку тоже боготворила…
На улице темно и стыло, и мы, оглянувшись напоследок на дворец, подрагивая, торопимся по набережной Фонтанки до Аничкова моста, а оттуда по Невскому до станции метро «Гостиный Двор».
Дома с интересом запрашиваем в Интернете информацию об Александре Глазунове. Оказывается, помимо написания симфоний он был директором Петербургской консерватории и очень заметной фигурой в истории русской музыки. Сохранился его портрет кисти Ильи Репина и карандашный рисунок работы Валентина Серова. Включаем и слушаем подряд несколько романсов в обработке композитора и постепенно словно оказываемся в начале прошлого века, знакомого по фильмам, картинам, книгам. И, конечно, музыке. Она сегодня правит бал.
Прикосновение к вечности
Вика, моя коллега, девушка любознательная. В отличие от Миши, обожающего компьютерные игрушки и своего чихуахуа Оскара и отдающего им все свободное от работы время. Миша не ходит по музеям, не гуляет по городу, а театры посещал (правда, интенсивно) лишь на заре своей туманной юности, когда учился на театрального критика. Коренной питерец Миша по сути не бывает в Питере и совершенно не пользуется тем, что город предоставляет своим жителям. Вика, петербурженка, но не коренная, в этом плане более прогрессивный человек. Интернет и социальные сети она использует не только для того, чтобы похвастаться перед друзьями новым аватаром или фотографиями последней поездки в Москву, но и чтобы оперативно получить информацию о грядущих значимых событиях и мероприятиях в Петербурге.
И вот сидим мы как-то с Викой и Мишей, обедаем. К слову, обедаем мы обычно в интересном заведении – кафе школы гимнастики для девочек. Девочки тут кругом, тоненькие, гибкие, юркие, в спортивных костюмах и нарядах для выступлений. А еще их мамы – целый арсенал родительниц, каждый день просиживающих в кафе с чашечкой кофе и горсткой овощного салата и шушукающихся о спортивных достижениях своих дщерей. Что-то я отвлеклась…
