Коридор - Каледин Сергей (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Врач рекомендовал Липе давать Георгию для аппетита пятьдесят граммов перед обедом. Липе было хлопотно следить за точным соблюдением дозы, и для Георгия эти пятьдесят граммов были одной только нервотрепкой. Решили: один раз в неделю по четвертинке. По средам.
:. Приход Аси к тому же и экономия, потому что Ася пустой по гостям не ходит. А кроме того, Ася сплетница и может рассказать подробно, что творится последнее время в доме, какие новости. Липа же компрометировать и Георгия прошлое не может вульгарным любопыт-: она работала с министрами, Георгий – главным бухгалтером, а Люсеньку иногда подвозит с работы на персональной машине заместитель главного инженера.
– А кто же в магазин пойдет? – для острастки строго спросила Липа, забыв, что уже стелет на стол чистую скатерть.
– А тебе чего там надо? Говори! – заорала Ася, плюхаясь на диван.
– Кота задавишь! – взвгнула Липа. Потревоженный кот, пятый или шестой по счету на этой квартире и, как все предшественники, без имени, выполз из-за бесконечной спины Аси и, мяукнув, спрыгнул на пол. – Масло кончилось. Постное.
– Дам! – заорала Ася. – Еще чего говори, чтоб не два раза ходить. Ну? На кой черт тебе масло сдалось, рюмки давай!..
Ася была всю жнь домашней хозяйкой и, несмотря на полдень, была в утреннем: в халате, без белых ровных зубов, вернее, с одним желтым передним зубом, но напудрена, как всегда, и в папильотках.
– Не ори ты, ради бога, – Липа суетливо притянула дверь. – Сказали же тебе – потише! Лучше б чего-нибудь рассказала… Сидит, понимаешь, без толку!..
Ася встрепенулась, почувствовав справедливость Ли-пиной претензии.
– Лип, ты знаешь, Дуська-то опять шерсть заговоренную под дверями набросала. Вчера Вере Марковне подкинула. Это она все Нинку ихнюю сгубить жаждет. Ефим Зиновьевич уж кричал на нее: в милицию подам. А Дуська свое: чтобы Нинку на балкон не пускали гулять.
– А где же ей гулять, интересное дело! – возмутилась Липа, присев на диван. – Чего Дуська им нервы треплет! Заявить на нее…
– Она еще творог с молочной кухни таскает целыми бидонами. Где прибирается. Я у нее всегда беру, свеженький, детский…
– Ася! Как тебе не стыдно.
– А чего! Я и говорю: подать на нее, заразу, колдунья, воровка чертова!.. И главное дело – богомолкой прикидывается. Творог ворует, кефир тащит, а рубашки все Колькины после смерти в церковь таскает, нищим раздает… А еще говорит, ребенок у Люси не от мужа. Нет, ты подумай!..
– Какая подлая ложь! – с выражением пронесла Липа, подымаясь с дивана.
– Угу, – согласилась Ася. – А Нинка, мол, белье марает, ходит по балкону и трется об него…
Ася, не любившая Липиных соседей за большую отдельную квартиру в две комнаты (сама Ася с мужем жила в комнатенке в конце коридора, которая по проекту должна быть ванной), – за еще большей нелюбви к Дусе-лифтерше, успевающей получать зарплату, пенсию да еще прибирать, подворовывая в молочной кухне, всегда нападала на Дусю. Впрочем, хоть Ася и жила в душевой, деньги у нее были. «С фарфором работала», – говорила она иногда в благодушии. Но так как в другие разы она хвалилась, что никогда не работала, жила за мужем, понять ее было трудно.
Во дворе ребята играли в отмерного. Липа надела очки и, приближаясь к игре, выискивала среди скачущих друг через друга ребят внука. Впрочем, скакали ребята не друг через друга, а все через одного, согнувшегося в три погибели.
– Вова! – крикнула Липа Синяку. – Где Рома?
– Вон он! – Вовка показал на согнувшегося в три погибели Ромку, через которого прыгал весь – Он козел сейчас.
– Господи! – всплеснула руками Липа.
Ромка ее не видел, так как был обращен к бабушке Задом. Над родной спиной внука пролетали один за другим здоровенные великовозрастные дворовые хулиганы, громко шлепая его на лету по заду. По всей видимости, очень больно.
– Рома! – трагическим голосом крикнула Липа.
Ромка, одернутый ее криком, распрямился и тут же был сбит с ног разогнавшимся дылдой шестнадцати лет. Дылда был Пимен. Пимен недавно возвратился колонии. Жил он в том же подвале, где и Вовка Синяк, и по-соседски опекал его, а также – Ромку. И учил нехорошему, в частности вместо «дам по морде» говорить «нос откушу».
Липа бросилась спасать, внука, но Пимен уже поднял Ромку и в знак того, что не обижен, отряхнул и подал укатившуюся фуражку.
– Вован, постой за меня, – попросил Ромка Синяка.
– Так и стоишь все время? – с укорной спросила Липа, уводя Ромку за руку домой.
– Я толстый, – грустно вздохнул Ромка.
– Не толстый, а упитанный, – обиделась Липа. – И здоровье у тебя слабое. Что за игры такие! Обед стынет, а через тебя здесь прыгают. По-моему, ты похудел. Вот заболеешь… Мало маме горя…
– Ничего я не похудел, – еще раз вздохнул толстенький белозубый Ромка. – Если бы похудел, не стоял бы все время.
– …Это ты, Липа? – заорала сквозь дверь Ася и, не дождавшись, пока Липа откликнется, понесла дальше:– Я Дуське говорю: ты, мол, чем шерсть людям кидать, за лифтом лучше наблюдай, а то он у тебя вчера целый день с чужой рыготиной ездил…
– Ася! Аккуратней! Такие слова при ребенке.
– Да ты погоди, – отмахнулась от Липы Ася. – Да мало того, в одиннадцать уже лифт отключила – спать пошла. Говорит: Моссовет, а я говорю: врешь ты все, воровка, а ты, Лип, как считаешь?.. Здравствуй, Ромоч-ка… Сиротинушка ты моя, бедная… – заворковала Ася, притягивая к себе Ромку.
– Ася, не говори глупостей. У ребенка есть отец и мать. Подвинься лучше, ребенок покушает.
– Здрасьте, тетя Ася, – весело сказал Ромка. – Сегодня среда? Сегодня вторник – у нас пение было. Дедуль, ты чего простой рюмки пьешь? Она же некрасивая!
Ромка подставил стул к буфету и достал оттуда две серебряные стопочки, последние шести, подаренных деду, когда его провожали на пенсию.
– А где остальные-то? – как всегда, спросила Липа и, как всегда, моментально забывая окончательно выяснить, куда же подевались четыре стопочки.
– Вот ты их всех приваживаешь, они у тебя и тащат почем зря, – сказала Ася. – Нищий-то твой все к тебе шастает?
– Ася, как тебе не стыдно! – возмутилась Липа. – Выпила лишнего – глупостей не говори. Тарас Игнатович… Да как ты можешь! Такие вещи… Вполне благопристойный старичок. У него внучка на два года нашей Танюшки старше в первом медицинском учится. Просто он плохо материально обеспечен, без пенсии…
Дед покашлял в кулак, перелил водку стеклянной рюмки в стопочку и ничего не сказал, хотя сказать мог, потому что видел, как Тарас Игнатович вместе с рублем, который Липа регулярно выдавала нищему по вос– кресным утрам, прихватил с собой и серебряную стопочку, выудив ее на кухне грязной посуды.
– Дедуль, водка вкусная?
– Ишь ты, любознательный какой, – усмехнулся дед. – Ты учись лучше. Ась, не поверишь, учебников приволок– гору, не соврать. Десять штук.
– Шесть, – сказал Ромка.
– Чего шесть?
– Шесть учебников, а не десять.
– Вот и учи, раз шесть. А ты разве учишься? Одни слезы, а не учение. Ты вот знаешь, почему тебя Романом назвали?
– В честь дяди Ромы, бабулиного брата. У него была броня. И очки плюс шесть. А он пошел в ополчение, погиб под Истрой.
– Бронь, а не броня, – сердито поправил дед.
– Бабуль, правда, «броня»?
– Броня, деточка, броня. Жоржик, ну, что ты пристал к ребенку! Выпил – так молчи.
– Опять глупости говорит, – заплетающимся языком пожаловался дед Асе. – Лоб у тебя, Лип, здоровый, как у Сократа, а головка слабенькая… Я, Ась, до войны, можно сказать, и не пил. Ну, что там, по праздникам… А потом Липа с ребятами в Свердловск уехала, а меня завод взрывать оставили, если что. А на заводе спирт. Здесь рубильник под током, а тут вот – спирт. Завод-то, слава богу, не взорвали – сибиряки подоспели, – а это дело полюбил, – дед щелкнул себя по шее, – полюби-ил, врать не стану. Не то чтобы, но и… А тут, видишь, еще у Люськи беда… – Он сделал винтообразное движение головой и смолк, отдыхая от длинной фразы и одновременно подыскивая новую тему для разговора. Но не подыскал. – А черт с ней! – Он, слегка колеблясь, встал из-за стола.