Хрупкая прочная связь (ЛП) - Калмз Мэри (первая книга .TXT) 📗

ЭМЕРСОН УЭНТУОРТ РАЙС была на кухне, когда задняя дверь открылась и вошел ее муж, за ним следовал человек, наставив на него пистолет. Быстро и деловито незнакомец поинтересовался у нее, не могла бы она ему помочь в серьезном деле. Когда Эмерсон не ответила, мужчина выстрелил в живот ее мужа. Вот тогда и раздались крики.

— У него моя малышка, — произнесла Эмерсон, говорила она сквозь рыдания, как обычно и поступают люди, когда напуганы до безумия.

Ей позволили вызвать скорую для мужа, с которым она была уже 15 лет в браке, прежде чем ее с дочерью погрузили во внедорожник «БМВ» и увезли. Эмерсон понятия не имела, жив он или мертв. Но она точно знала, что ей придется обменять меня на свою дочь, и, клянусь Богом, именно это и произойдет.

— Я правда сожалею об этом, — заверила меня Эмерсон, прислонившись к пассажирской двери, она держала оружие двумя руками, чтобы я знал: если дернусь, она снесет мне башку. — Ему нужны Вы, а мне нужна моя дочь.

— Я все понимаю.

— Мне необходим Ваш пистолет. Он сказал, что у Вас будет оружие.

— Куда мне ехать? — спросил я, вытаскивая пистолет из кобуры под курткой, и передал его Эмерсон.

Нужно было выехать из Парк-Ридж, затем Эмерсон велела ехать по Тохи-Авеню, а после в Кортленд. Слева, в четырех кварталах к югу, стоял большой трехэтажный дом, и мне было сказано выйти из машины, подойти к парадному входу и позвонить в дверь. Эмерсон будет стоять прямо за мной.

Да, я мог бы легко отобрать у нее пистолет, но понимал, что она боится за свою дочь.

— Как только я заберу своего ребенка, маршал, я пришлю за Вами морпехов, клянусь Богом, — пообещала она, когда мы поднимались по ступенькам крыльца.

У меня не было причин сомневаться в ее искренности.

Позвонив в дверь, я подумал о своем телефоне, который валялся в машине под сиденьем, я сбросил его туда, когда Эмерсон отвела от меня взгляд, чтобы убедиться, что мы едем в правильном направлении. Оставалось надеяться, когда Ян попытается до меня дозвониться и не сможет, его полицейский мозг включится, и он будет точно знать, что произошло. По крайней мере, телефон в моей припаркованной машине расскажет ему о моем последнем местонахождении. Начиная с этого момента, в зависимости от действий Хартли, все было лишь делом случая.

Поскольку мне не хотелось пугать Эмерсон еще больше, я изо всех сил старался не расклеиться. Делал неглубокие вдохи, держа нервы в узде, и с трудом сдерживался, чтобы меня не вырвало, несмотря на то, как скрутило желудок. Все просто, я был в ужасе и отчаянно пытался не дать Эмерсон прочитать это по моему лицу.

Когда дверь приоткрылась, я увидел испуганную, всхлипывающую маленькую девочку за секунду до того, как она заметила свою мать.

— Мамочка! — взвизгнула девочка, и Эмерсон пришлось положить руку мне на спину, чтобы удержаться на ногах.

— Привет, ангелочек, — успокоила ее Эмерсон. — Просто постой там ради меня, хорошо? Замри как эскимо, пока мы не поймем, чего хочет этот человек.

Шестилетняя Саксон повернула голову, чтобы послушать, а потом подняла свое маленькое личико и посмотрела на меня.

— Ты Миро?

— Да.

Она глубоко вздохнула.

— Он хочет, чтобы ты вошел, если ты это сделаешь, я уйду отсюда с мамой.

— Ладно, тогда впусти меня, — сказал я, широко улыбаясь, чтобы она знала, все будет хорошо.

Саксон снова повернулась, однако прислушиваясь, она неотрывно смотрела на мать.

— Он говорит, что мы можем идти, мама. Но мы должны быть очень спокойными и тихими, ни с кем не разговаривать, пока не дойдем до конца улицы. Если мы не будем хорошими девочками, он разозлится.

— Хорошо, — прошептала Эмерсон. — Мы сделаем все, как он сказал.

Саксон снова прислушалась.

— Он хочет, чтобы ты положила пистолет в почтовый ящик перед домом.

— Конечно, — в отчаянии согласилась Эмерсон.

Саксон передала психопату слова своей матери, повторив их, хотя он прекрасно слышал обеих. Так он все контролировал, и, наверное, в сотый раз в своей жизни я подумал о том, насколько же он умен. Этот человек был мастером манипуляций, обладал исключительной сосредоточенностью, и никто не мог усомниться в том, что он доведет дело до конца. Как жаль, что его рассудок поврежден.

— Он говорит, все в порядке, — сказала мне Саксон. — Теперь ты можешь войти.

Я двинулся вперед, а она в это время вышла, легко проскользнув мимо меня, и дверь за ней закрылась. Я слышал, как мать и дочь торопливо спускаются по ступенькам крыльца, а затем все остальное исчезло, когда Крейг Хартли вышел из тени и повернулся ко мне лицом.

Я был уверен, что мое сердце остановилось. Как вообще такое могло случиться, что я снова оказался рядом с ним? Все во мне — и разум, и тело — кричали о бегстве. Но единственное, на что я был способен — стоять и смотреть. Он убьет меня, если пошевелюсь, а в гипсе я далеко не уйду, если ударю его и попытаюсь убежать.

— Миро, — прошептал он.

Я должен продолжать дышать как можно дольше и постараться не дрожать, даже несмотря на то, что внезапно внутри все похолодело.

— Боже мой, сколько же у тебя жизней?

— Надеюсь, что достаточно, — бойко ответил я.

Он приблизился, пока я не почувствовал дуло пистолета у живота.

— Как же ты умудрился сломать лодыжку? Ужасно неуклюже, ты так не думаешь?

— Неудачно приземлился, — ответил я, когда Хартли просунул руку между открытыми лацканами моего оливково-зеленого шерстяного пальто и прижал ее к моему сердцу.

— Ты боишься.

Я пожал плечами, но это потребовало от меня больших усилий. Вся моя концентрация уходила на то, чтобы менять тон голоса, подавлять инстинкт «дерись или убегай» и сохранять видимость спокойствия.

— Конечно. В последний раз, когда мы виделись, ты вырвал у меня одно из ребер.

— Именно так, — ответил Хартли, скользя рукой вниз по моему животу к поясу, зарываясь под «хенли» и футболку, пробираясь к коже. — Но шрам почти не виден. Я неплохо потрудился с хирургическим клеем.

Я не собирался объяснять, что моя лучшая подруга проделала с этим разрезом то же самое, что и он, просто чтобы убедиться, что внутри у меня все в порядке.

— Вот что я тебе скажу, — тепло проговорил Хартли, проводя пальцами по мышцам моего живота. — Твое тело — это действительно нечто. Держу пари, все парни хотят тебя трахнуть.

Меня интересовал только один парень, и я надеялся, что, когда Хартли закончит со мной, я все еще буду достаточно хорош для Яна Дойла. Боже, не то чтобы я сказал ему об этом. Я мог только вообразить, какой затяжной и изматывающей у нас будет ссора о том, что мои слова создают впечатление, будто он поверхностный и несерьезный.

— Мне кажется, ты не беспокоишься о неминуемой опасности, которая тебе грозит.

Я так устал бояться, шарахаться от собственной тени, думать, что монстр скрывается за каждой дверью, даже за холодильником, в каждой комнате, прежде чем включу свет или выйду на крыльцо дома. Мне снился один и тот же кошмар — я открываю утром глаза и обнаруживаю, как надо мной нависает Хартли.

— Миро, — сказал он, жестко прижимая пистолет к моему подбородку. — Что же я должен сделать, чтобы заставить тебя дрожать в моем присутствии?

Все это с самого начала — еще когда я был детективом — было манипуляцией. Он всегда говорил, что однажды поймает меня, будет рядом, когда я проснусь утром, и в какой-то момент я зациклился на этой угрозе, вдохнул в нее жизнь. Я воспринимал его как что-то сверхъестественное, а не логическое, и это осознание, как взрывная волна, отбросило страх, а на смену ему пришел гнев.

— Мы с тобой прокатимся, и когда останемся совсем одни, я смогу научить тебя хоть немного уважению. Подозреваю, что необходимы дальнейшие указания.

Нет.

Никогда больше.

— Ты ублюдок, — прорычал я и, забыв об осторожности, что есть сил оттолкнул его, развернулся и захромал прочь так быстро, как только мог.

— Миро! — взревел он, я услышал выстрелы за секунду до того, как почувствовал, будто мое правое плечо оторвало.