Хрупкая прочная связь (ЛП) - Калмз Мэри (первая книга .TXT) 📗

— А твой напарник… маршал Дойл? За него ты не волнуешься?

— Здесь тот же принцип. Если бы Хартли напал на меня, а маршал Дойл попытался защитить, то он мог бы пострадать, но вредить маршалу Дойлу, чтобы наказать меня или заставить страдать, не в стиле Хартли.

— Нет?

— Нет. У него ведь завышенное самомнение? Он пытается причинить боль мне, значит только я ему нужен.

— Значит, тебя беспокоит лишь то, что другие случайно могут попасть под раздачу?

— Да.

Доктор какое-то время изучающе смотрел на меня, словно оценивал своими маленькими темно-карими глазками.

— Почему ты чувствуешь вину перед Войно?

— Это не так.

— Он тебя предал.

— Да, предал.

— Войно позволил бы тебе умереть, чтобы спасти собственную жизнь.

— Да.

— Когда совместная оперативная группа ФБР и службы маршалов проверила его электронную почту, список звонков и прочую корреспонденцию, то обнаружила, что Хартли лично завербовал Войно. Он должен был сблизиться и переспать с тобой. Потому что Хартли хотел знать о тебе все, вплоть до того, какой ты в постели.

— Меня проинформировали, — резко оборвал его я. Достало постоянно об этом думать. Готов об стену биться, лишь бы выбросить это из головы.

— Да, Хартли шантажировал Войно. Но план бы не сработал, если бы ты не переспал с ним.

— К чему Вы клоните? — раздраженно спросил я, чувствуя, как во мне закипает гнев. Ненавижу, что Хартли даже на расстоянии так или иначе контролирует ситуацию. Именно из-за него я чувствую себя так дерьмово и вдобавок вынужден общаться с мозгоправом.

— Я хочу сказать, что твое чувство вины, возможно, возникло не из-за того, как умер Войно, а потому, что у него появилась возможность передавать информацию Хартли, поскольку ты заинтересовался им.

Я молчал, так как не мог этого отрицать. Правда заключалась в том, что если бы я не трахнул Войно в первый раз, возможно, он был бы еще жив.

— Возможно.

Я не мог сказать наверняка, что случилось бы с Войно. Он совершил ошибку и Хартли знал об этом. Именно с того самого момента и до тех пор, пока Войно не передал ему меня, он успел стать агентом ФБР. Наивно полагать, что Хартли не затребовал бы то, что якобы ему принадлежит.

Снова и снова прокручивая в мыслях последний с ним разговор, я никак не мог понять, что можно было сделать иначе.

— Маршал?

— Ваша взяла, — уступил я, неимоверно устав от всех сомнений и мысленных терзаний о том, что если бы мог сблизиться с Войно не только физически, но и в эмоциональном плане, то все бы сложилось иначе.

— Что именно?

— Да, я чувствую себя виноватым, можете объявить во всеуслышание. А как еще я должен себя чувствовать?

Доктор, казалось, был в полном замешательстве.

— А ты прекрати.

— Просто прекратить? — скептически спросил я. — Это и есть Ваш мудрый совет?

Доктор тихонько засмеялся.

— Ты совершенно ничего не мог сделать, чтобы спасти агента Войно. Он должен был сам позаботиться о своем спасении. Это тебя били, резали, вскрывали, и подвешивали, словно тушу на бойне. С тобой жестоко обошлись, маршал, и удивительно, что ты остался жив. Ты ни за кого не несешь ответственности, кроме себя.

Меня потряхивало, и я скрестил руки на груди — не хотел, чтобы Джохар заметил.

— Да, но что, если?

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы я был более убедителен, то, возможно, смог бы вытащить и его тоже, — прошептал я, уставившись в пол, который уже начал расплываться перед глазами. Когда слезы вскоре хлынули, я попытался их быстро смахнуть. Проклятый Войно, не могу взять в толк, почему меня это должно волновать. Кроме того, что он абсолютно не заслуживал смерти. Гнить в тюрьме — да, но не умереть.

— Это так важно для тебя?

— Что? — я задумался и потерял нить разговора.

— Для тебя было важно его спасти?

— Ну естественно.

— Зачем?

— Не понял?

— Войно провел бы остаток жизни в тюрьме.

— Но он был бы жив.

— И его бы это устроило? Тюрьма?

— Не знаю. — Я тяжело вздохнул, откинулся на спинку стула, и, скрестив руки на груди, внимательно посмотрел на доктора. — И все же я считаю, что жизнь важнее.

Доктор Джохар отложил ручку и, видимо, тоже решив устроиться поудобнее, заложил руки за голову и вытянул ноги.

— Тебе нужно прекратить винить себя в том, что ты не можешь контролировать.

— Сейчас же этим займусь.

Он снова принялся пристально разглядывать меня.

— Можно я скажу, что твой напарник, как и вся команда, очень высокого мнения о тебе, маршал?

— Неужели? Даже босс?

Психолог замолчал.

Я рассмеялся.

— Понятно, так я и знал.

— Твой начальник весьма осторожен в своих суждениях.

— Да, может, Вам стоит и у него в мозгах покопаться?

— Не думаю.

— Испугались? — поддразнил его я.

— Пожалуй, да. Немного.

Я встал.

— Вы ведь подтверждаете мой допуск к дальнейшей службе?

Он глубоко вздохнул.

— Да.

— Спасибо, — сказал я и направился к двери.

— Ты везунчик, маршал. Не растрачивай жизнь на всякие сомнения.

— На ком же Вы тогда будете практиковаться?

Не дожидаясь ответа, я ушел, пока он не передумал на мой счет.

***

ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ с психологом по дороге домой я заглянул в мясную лавку, и был поражен стоимостью говяжьей вырезки, которую мой постоянный мясник Эдди протянул через прилавок.

— Черт возьми, ты что, издеваешься?

Он пожал плечами.

— Это лучший кусок, Джонс. Что ты хочешь от меня услышать?

— Это вырезка единорога? Поэтому так дорого стоит?

Маленькая девочка, стоявшая рядом, ахнула. Ее мать бросила на меня такой взгляд, что я бы уже пал замертво, если б им можно было убить.

— Ой, я…

— Прекрасно, Джонс! — простонал Эдди, качая головой. — Тебе острую итальянскую колбасу или обычную?

Я сердито посмотрел на него.

— Понятно, лучше острую. А как насчет превосходного стейка рибай на кости?

— Да, давай два.

Отвернувшись, он усмехнулся.

— Пока не вернусь, держи рот на замке.

Я бы послал Эдди куда подальше, но маленькая девочка все еще стояла рядом и мне не хотелось злить ее мать.

Закончив в мясной лавке, я побрел закупаться на фермерский рынок, затем отправился домой. Проведав копов, дежуривших у дома, я поковылял внутрь и выгрузил продукты. Из-за травмы лодыжки мне было трудно выгуливать Цыпу, поэтому Ян забросил его с утра к Аруне и планировал забрать пса по дороге домой с задания. Я как раз разбирал продукты, когда он позвонил.

— Ты что-то готовишь?

— Да. Выбирай — спагетти или стейки?

— О-о.

Как-то странно прозвучало.

— Что?

— Я тоже собирался готовить.

— Ты разве готовишь? — Я был потрясен. — С каких пор?

— К чему эти вопросы?

— Не знаю, просто… я понятия не имел, что ты умеешь готовить.

— Я же готовил для тебя раньше.

— Правда?

— Да.

— Когда?

Он притих.

— Мне бы понравилось, если бы ты для меня готовил, — заверил его я.

— Ну еще бы, — сказал Ян самодовольно, а я улыбнулся, услышав, как он это сказал. Ян просто излучал высокомерие, ухмыляясь на другом конце провода, и это было самым прекрасным, что я только мог представить.

— Тогда я дождусь, когда ты вернешься домой и приготовишь.

— Какие еще варианты?

— Вечером, когда ты войдешь в дверь, дома уже будет пахнуть едой, я вручу тебе коктейль и подам ужин.

Он снова призадумался, размышляя над этим.

— Знаешь, тоже звучит неплохо.

Я тихо засмеялся.

— Во сколько планируешь быть дома?

— Думаю, в районе восьми. Мы писаниной сейчас занимаемся.

— О, так вы уже забрали Аронсона?

— Ага, — пробурчал он.

— Что?

— Угадай, кто связался с мафией?

Я не удержался от смешка.

— Ни хрена себе!

— Ни хрена себе. — проворчал он. — Младший Аронсон, Питер, тот, что раньше был информатором. Он еще работал с Кантреллом и его бандой угонщиков на юге штата. Так вот, он перебрался…