Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
Мистер Кенуэй помолчал и не очень уверенно произнес:
— У меня есть знакомства в высших кругах, я даже за несколько дней мог бы организовать приглашения в приличное место, но, думаю, Коннору вряд ли это будет по нраву. И тебе тоже.
— Из двух зол выбираю гостиницу, — пошутил Шэй. — Можем еще отметить по-ассасински. Коннору должно понравиться.
Хэйтем фыркнул:
— А это как? В стоге сена? В сугробе? Или устроить богоугодную резню?
— Да нет же, — Шэй улыбнулся. — В Дэвенпорте не было каких-то особых традиций, но все, кто были в поместье в Сочельник, собирались вместе. За бутылочкой… Ладно, ящиком. Пьяными соревновались в меткости стрельбы по мишеням, с крыши в сугробы прыгали… Один раз приезжал какой-то иллюзионист, что ли… С волшебным ящичком. Показывал живые картинки.
— Иллюзиониста с ящичком не обещаю, но мы можем снять весь этаж, — поразмыслив, предложил Хэйтем. — Тогда нам только иногда придется спихивать вниз пьяный сброд. Можно и всю гостиницу снять, но, боюсь, тишина в рождественскую ночь будет… гнетущей.
— Идет, — кивнул Шэй. — Возьмем хорошего вина, перед сном Коннора из комнаты выставим…
— А я смотрю, у тебя адмиральские планы, — фыркнул Хэйтем. — Но мне нравится.
— Второй день просыпаюсь, как в аду, — пожаловался Шэй в ответ. — Ты рядом, но приходится вставать и делать вид, что это — кинжал.
— Думаю, Коннор отлично тебя понимает, — невозмутимо откликнулся мистер Кенуэй. — У тебя рядом я, а ему семнадцать лет.
— А тебе, конечно, ни о чем таком не думается, — упрямо буркнул Шэй.
Хэйтем довольно долго подыскивал слова, а потом заметил:
— Я испытываю некоторые неудобства, но вынужден мириться с необходимостью. А вот Коннор, боюсь, еще через день-другой будет готов лезть на стену. И хорошо, если только в фигуральном смысле. Я могу доставить ему целую библиотеку, мольберт… да хоть вязальную машину! Но он, запертый в гостинице и лишенный новостей о своих друзьях, может натворить глупостей. Еще больше глупостей, я имею в виду.
Шэй рассеянно проследил, как какой-то сорванец запустил снежком в фонарь над кондитерской, и пробормотал:
— Не выдержит. Его придется отпустить, Хэйтем. Пусть сходит пообщаться со своими приятелями. Наверное, они пока зализывают раны и ждут реакции, так что это почти безопасно. Ну, и внушение сделаем.
— А на тебя внушения действуют? — хмыкнул мистер Кенуэй. — Одна надежда…
Тут он замолчал и уставился вперед, как будто увидел призрака. Шэй хотел было спросить, в чем дело, но, посомневавшись, не стал мешать. Может, Хэйтем думает о чем-то важном…
Хэйтем молчал почти целый квартал, а потом встряхнулся и даже повернул голову:
— Прошу меня простить, задумался. Да, пожалуй, Коннора следует отпустить. Ненадолго. А ты, Шэй, обеспечишь мне… прикрытие.
Мистер Кормак вскинулся:
— Для чего? Хэйтем… Ты уверен, что это разумно — вмешиваться в игру Коннора?
— А ты так не думаешь? — серые глаза сощурились, поймав взгляд карих. — Он ассасин. Еще недавно это было игрой с «дедушкой», но начиная с шестнадцатого декабря текущего года… Это больше не игра. И если я не могу действовать привычными методами, то должен этим хотя бы управлять.
Шэй опустил подбородок и покачал головой:
— Сейчас ты говоришь исключительно как магистр.
— Как магистр я бы отдал приказ уничтожить цель, — жестко бросил Хэйтем. — Я видел, как сочувственно глядит на меня Чарльз. Сначала Гист, теперь Ли, Джонсон и Черч… Коннор перестал скрывать, что он ассасин, и вскоре в колониях не останется тамплиеров, которые бы не знали о нашем, Шэй, семейном несчастье. Я не смогу управлять ложей, если на меня так будут смотреть. Я утрачу влияние, а следовательно — и способность управлять. Впрочем, если грамотно себя повести, то деятельность Коннора можно направить на действительно нужные цели.
Шэй тоже долго молчал. Не в его привычках было говорить так… сложно и предусмотрительно, но он действительно понимал Коннора лучше родного отца.
— Ты смотришь как магистр, — повторил Шэй. — А я смотрю… и вспоминаю себя. Это работает в обе стороны, Хэйтем. Сейчас Коннор бестолково тычется, действует исключительно интуитивно. Но если ты начнешь играть против него, то он… начнет учиться. Начнет улавливать закономерности, научится противостоять. А потом, рано или поздно, поймет, с кем имеет дело. Я готов прикрывать тебя как угодно и где угодно, но… Но мы уже вырастили ассасина. Я не хочу, чтобы он стал еще и мстителем.
— Шэй… — Хэйтем вдруг остановился, повернулся, и у Шэя даже мелькнула нелепая мысль, что любовник собирается его целовать — прямо на улице, при прохожих, настолько интимным было движение. — Когда ты так говоришь, мне нередко хочется тебя…
— Поцеловать? — фыркнул Шэй.
— Приложить чем-нибудь, — вздохнул мистер Кенуэй. — Но иногда, как сейчас, кажется, что я прохожу по краю пропасти, и только твои слова подсказывают, куда сделать шаг.
— Именно поэтому мне удалось выжить, — Шэй подумал, что это, наверное, лучший комплимент в его жизни.
— Надеюсь, это поможет выжить и нам, и Коннору, — Хэйтем вздохнул. — Убедил, я не стану напрямую действовать против него. По крайней мере, пока. Но прикрытие ты мне обеспечишь… Хотя бы потому, что я должен знать тех «героев», которых сын называет друзьями. Я не очень умею дружить и, похоже, этому научить Коннора я не смог. Но точно знаю одно: нельзя называть друзьями людей, которых ты используешь или которые используют тебя. Это — взаимовыгодное партнерство, не более. А партнерство легко превратится в конкуренцию, как только цели разойдутся. Пока Коннор носился в поисках, кого бы осчастливить, это еще была игра. Теперь… Я должен хотя бы знать, Шэй.
И мистер Кормак кивнул:
— Я помогу. Если Коннор заподозрит, что ты за ним следил, могу сказать, что мы проводили время в постели.
— Ты в своем уме? — кротко поинтересовался Хэйтем.
— Для Коннора это будет более чем убедительно, — парировал Шэй. — Ему семнадцать. И это сразу дает ответ на все вопросы.
— Хм… — Хэйтем поперхнулся. — Постараюсь применить все искусство маскировки.
На улице окончательно стемнело, лавки начинали закрываться, а Шэй уже приметил впереди площадь, которая выводила на мост до Ганновер-стрит. С Ганновер-стрит уже в трехстах шагах можно было свернуть на Юнион-стрит, где и располагался «Зеленый дракон». Бегом через крыши напрямик можно было добраться минут за шесть-семь, но неспешным прогулочным шагом по улицам — пожалуй, около получаса… И Шэй решил, что времени хватит:
— Ты даже не спросил меня о том, что было в Париже.
— Не спросил, — вздохнул Хэйтем. — Шкатулку ты не привез, новых шрамов на тебе не появилось…
— А откуда ты знаешь? — Шэй сощурился. — Единственный раз… я был в рубахе. Или все-таки ты признаешь, что смотрел, когда я переодевался?..
— Проинспектировал, пока ты спал, — насмешливо поджал губы Хэйтем.
Шэй едва не задохнулся, подавился воздухом:
— Ты..! А я вчера еще думал, почему меня с утра так… Ты мне снился. Когда я во Франции, ты мне часто снишься… Но не теперь же!.. А оказывается, ты… меня…
— Можешь еще громче, еще не на всех верфях слышно, — Шэй почувствовал, как пальцы любовника сжались на предплечье.
— Я тебе доверял, — буркнул Шэй хмуро, хотя досада сейчас соперничала с желанием рассмеяться.
— Если тебя это утешит, мне было не лучше, — бесстрастно произнес мистер Кенуэй. — Я просто желал убедиться. Это было важнее, а побочными эффектами можно пренебречь. Но раз уж разговор зашел о Франции, то рассказывай, чем ты там занимался.
Шэй кивнул. Ему хотелось посоветоваться, поскольку деятельность в Париже сменила вектор, и опыт Хэйтема мог ему очень пригодиться. И Шэй непривычно размеренно для себя заговорил:
— Еще в прошлый раз я убедился, что достиг той черты, когда в лоб ничего не сделаешь. Высшее общество, даже в компании Женевьевы, мне по-прежнему недоступно. Она легко ввела меня в полусвет, но я слишком поздно понял, что это предел ее возможностей. В этот раз мне удалось побывать в Версале, так скажем — инкогнито. Де ла Серр провел меня сквозь кордоны солдат, а дальше пришлось действовать… более привычными способами. До того я полагал, что Версаль — это дворец с парком. Ну, большой дворец с парком. Действительность превзошла все мои ожидания — это, конечно, не город, но близко к тому. Сам дворец велик, даже если не считать два его огромных крыла. Но, что хуже, там еще хватает дворцов поменьше, галерей, павильонов и еще черт знает чего. Мне пришлось организовать эту экскурсию… Потому что, как я ни старался, не мог понять трудностей, которые встают перед де ла Серром. После визита я уже был уверен, что он склонен преуменьшать, а не преувеличивать.
