Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
Мистер Кормак неловко откашлялся и негромко заметил:
— Слышал. И знаешь, Хэйтем, мне не очень хочется это признавать, но в семнадцать я… И сам таким был. После того, как я вознамерился освободить из лап коварного проксенета одну девушку в Массачусетсе… Пожалуй, я не имею морального права судить. А кстати, Коннор! Ты не просветишь нас, где «Аквила»? На пристани я ее не видел. Или ты и ее уже успел потопить?
Коннор немедленно вскинулся:
— Ты что, Шэй! С «Аквилой» все хорошо. Просто… Просто я не знал, чем закончится дело в порту, и отправил ее с Фолкнером на Касл-Айленд. Там спокойно, так что ей ничего не грозит.
Мистер Кормак глубоко вздохнул и обреченно произнес:
— Не уверен. Именно потому, что там спокойно, я отправил туда «Морриган». С Гистом, разумеется. Надеюсь, они пришвартуются подальше друг от друга.
Хэйтем таким оптимистом не был:
— Я бы на это не рассчитывал. Оба умеют находить самую безопасную гавань, так что Гист и Фолкнер наверняка уже столкнулись и набили друг другу лица. В лучшем случае. Коннор, давай начистоту. Твой поступок спутал мне карты, но как раз это я даже… готов простить. Потому что ты ассасин, ты действуешь сообразно своему Кредо. И еще потому, конечно, что хоть я и не сторонник жестких мер, иногда это необходимо, а власть Короны — не моя цель. Но вот то, что ты рискнул своей жизнью, моей жизнью, жизнью Шэя… Этого я не понимаю и не желаю понимать. Я поговорю с Джонсоном. К Ордену эти дела имеют опосредованное отношение, но, надеюсь, он прислушается к моим словам. В конце концов, идти против магистра — не очень разумно; особенно, когда есть другие пути. Ты вырос, Коннор, и я надеюсь, что впредь ты будешь осмотрительнее.
Коннор засопел — так же смешно, как в детстве — и неуверенно проговорил:
— Наверное, я должен попросить прощения. Нет, не за то, что я сделал. Я все сделал правильно! У меня была цель, и я добился ее так, как мог. Но… Я действительно думал, что это ты приказал Джонсону… Я не хотел считать тебя чудовищем, отец. Как бы ты поступил на моем месте?
— Не знаю, — Хэйтем покачал головой. — Вряд ли так же, как ты. Вот Шэй бы мог. Мне приятно знать, что ты способен на сильные поступки, сын, но лучше бы они были более продуманны.
Коннор немного помялся, а потом повернулся, и мистер Кормак увидел, что тот отчаянно и почти жалобно глядит именно на него:
— К вам действительно отправят убийц? Шэй, я этого не хотел.
— Я не знаю, — честно откликнулся Шэй. — Теперь ни для кого не будет секретом, что ты, Кенуэй-младший, ассасин. Но дело сделано, пути назад нет. Хотя то, что это последствия самодеятельности кого-то из колониального Ордена, наполняет меня надеждой. Британия далеко, а между собой мы и сами разберемся, верно?
— Верно, — облегченно выдохнул Коннор, а потом требовательно воззрился на отца. — Обещай, что ты скажешь мне, если твои тамплиеры захотят тебя убить. Я буду рядом. Мне убивать тамплиеров не только легче, но еще и положено.
Шэй не удержался, фыркнул. И впервые за сегодняшний день увидел, как едва заметно улыбается Хэйтем.
— Личный защитник-ассасин магистра Ордена? Это что-то новенькое. Непременно расскажи Ахиллесу, пусть за голову схватится.
— Шэй говорил, он привык, — парировал Коннор и вдруг весь как-то сгорбился.
Мистер Кормак понимал, что сын вырос; что он почти взрослый — и на противоположной стороне борьбы, но…
Хэйтем, видимо, чувствовал то же самое, потому что пытливо поглядел на отпрыска и пересел, обнимая того за плечо:
— Несмотря ни на что, ты мой сын, — мягко произнес он.
Шэй тоже не мог остаться в стороне — сердце щемило. Он присел с другой стороны и тоже обнял Коннора:
— Выше нос, ассасин.
— Нужно найти доктора, — Хэйтем с тревогой осмотрел пропитавшуюся кровью самодельную повязку. — Пусть убедится, что рана не опасна.
Коннор немедленно воспротивился:
— Нет! Вы же говорили, что никто не должен знать. Доктор — не исключение. А убить того, кто придет помочь, нельзя.
— Он прав, Хэйтем, — заметил Шэй. — Я сам осмотрю. Промоем спиртом, я принесу бинтов. Если действительно рассекло только мягкие ткани, то с таким я умею справляться.
— Ладно, — немного посомневавшись, кивнул мистер Кенуэй. — Ночевать будешь здесь. Ты меня понял, Коннор? Никто не должен тебя видеть, пока все не уляжется. Даже твои друзья.
— А вы? — Коннор поглядел на обоих по очереди. — Здесь только две кровати.
— А мы уляжемся вместе, не впервой, — хмыкнул Шэй.
Коннор немедленно отпрянул:
— И… ничего не будете?
— Бестолочь, — почти ласково вынес вердикт Хэйтем.
========== 18 декабря 1773, Бостон ==========
— Приятно для разнообразия заняться чем-то… полезным, — бросил Шэй.
Сначала хотел сказать «энергичным», поскольку по сравнению с тухлой французской жизнью любая деятельность на благо Ордена покажется оживленной, однако все-таки сидение в кустах энергичной деятельностью назвать было нельзя.
Мистер Кормак чувствовал, что ноги от долгой засады затекли, а задница начинает замерзать.
Хэйтем желал появиться у мистера Ли точно вовремя и небрежно, а для этого приходилось попотеть. Точнее — как раз наоборот.
Наконец, Шэй увидел, как у гостиницы остановилась коляска, и оттуда выбрался мистер Ли. Но не успел Шэй обрадоваться, как дверца коляски с другой стороны тоже распахнулась, и оттуда появился мистер Черч. Хэйтем едва слышно выругался.
— Ждем? — уныло предположил Шэй.
— Ждем, — безжалостно отрезал мистер Кенуэй.
Минуло еще не меньше получаса, когда Шэй все-таки не выдержал:
— Хэйтем, я больше не могу. Дай хоть попробую подслушать? Какие окна принадлежат Чарльзу?
Очевидно, магистр Кенуэй тоже измучился в кустах, потому что протестовать не стал, да и темнело уже.
— Два угловых и одно на фасаде, — со вздохом ответил Хэйтем. — Так что особой надежды на удачное стечение обстоятельств нет. С фасада лезть нельзя — прямо над нами, как ты помнишь, гуляет стрелок. А угловые окна теперь принадлежат миссис Ли, а в ее комнате вряд ли ведутся какие-то важные разговоры. Миссис Ли никогда не интересовалась делами супруга и про Орден, можно сказать, ничего не знает.
— Рискну, — Шэй улыбнулся и попытался размяться, не высовываясь из кустов.
Получилось не слишком: ступни закололо иголочками, потянуться толком не удалось, зато за шиворот вдоволь насыпало снега. Взгляда возлюбленного Шэй не видел, но точно знал, что тот закатывает глаза. Спасибо, не высказался язвительно.
Дорогу Шэй перешел уверенно и не скрываясь, а едва завернул за угол гостиницы, как накинул капюшон и ухватился за первый попавшийся крюк — для масляного фонаря, ныне пустующий. Оттуда пробрался на навес над дверцами погреба, а потом и, пользуясь густой тенью церковного шпиля, добрался до окна.
Гостиница была не лучшей, и надежда Шэя оправдалась — окно было слегка приоткрыто. Надежда зиждилась не на пустом месте: в таких гостиницах зачастую тяга в печных трубах была никудышной, без проветривания не обойтись.
Шэй подобрался поближе и весь обратился в слух.
Было слышно, как гремит что-то жестяное — наверное, рукомойник или что-то подобное. А потом послышался и голос — мужской. Голос точно не принадлежал Чарльзу.
— Вы можете одеться, миссис Ли, — сухо произнес… Черч?
Шэй невольно округлил глаза. Чарльз… делит супругу с соратником из Ордена?! Мысль выглядела дикой, почти кощунственной. Да и вспомнив мощные телеса миссис Ли, верилось как-то слабо. Но уже своими следующими словами Черч разрушил кошмарное впечатление:
— Мне нечем вас обрадовать. Все, что я говорил в прошлый раз, подтверждается.
Тут Шэй припомнил, что Черч — врач. Тогда становилось понятно: мистер Ли пригласил к жене доверенного доктора.
— Вы что-нибудь посоветуете, Бенджамин? — раздался встревоженный голос мистера Ли.
— Увы, — тот по-прежнему говорил сухо. — Свежий воздух, умеренное потребление жидкости. Диета без соленого и острого… Я оставлю вам рецепты розмарина и ясеня, отдадите аптекарю, и он смешает вам нужный состав. Больше, пожалуй, ничего сделать нельзя.
