Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

Однако кое-что все-таки нарушило эту праздную атмосферу обеспеченной ленивой жизни.

По мостовой с грохотом медленно катились две повозки, которым тут явно было не место. В обеих перевозили людей: в первой — мужчин, во второй — женщин. Повозки сопровождались хмурыми французами в синих костюмах, но почему-то в красных чулках, а позади, за повозками, бежали люди — в простых одеждах и стоптанных башмаках. Некоторые — босые.

Шэй различал возмущенные выкрики, но, отвыкший от французской речи, не понимал, что кричат, только сразу выхватил крепкую ругань. Вот этого он, оказывается, не забыл.

Хэйтем приостановился и отступил спиной к стене, чтобы пропустить повозки и толпу. Шэй последовал его примеру, а рядом, на лесенку, ведущую в салон-парикмахерскую, вспорхнули две девушки. Одна из них покраснела и отвела глаза, а вторая жадно поедала глазами необычное зрелище.

— Не смотри, — одернула ее более застенчивая подружка. — Это, наверное… неприличные женщины.

— Наверное, — энергично поддержала вторая. — И я хочу их разглядеть.

Шэй вслушался в разговор, с трудом разбирая, но слова были простыми, и смысл он осознал. Хэйтем на безукоризненном французском обратился к девушкам:

— Прошу прощения, юные леди, но… Часто ли здесь происходит подобное?

Девушки пугливо посторонились, но разглядев старого, по их мнению, джентльмена, очевидно, сочли его достойным собеседником. По крайней мере, та, что была побойчее, ответила:

— Часто, мсье, но обычно ранним утром, когда мы еще завтракаем. Через окно почти ничего не видно.

И снова завороженно уставилась на повозку с женщинами. Шэй проследил за взглядом и тоже рассеянно подумал, что девушки, пожалуй, не ошиблись. По крайней мере, некоторые из несчастных пленниц были одеты так, что иной трактовки просто не оставалось. Но уже секундой позже мистер Кормак засомневался. Некоторые — точно шлюхи, а вот другие, прилично, но бедно одетые, с выражением ужаса или обреченности на лицах, не были похожи… Хотя кто их знает. Не все в шлюхи от хорошей жизни идут.

Процессия медленно передвигалась вперед, и Шэй попытался разглядеть и мужчин. Воры? Убийцы? Кто все эти люди, которых судьба свела в таком… печальном положении?

И опять-таки четкого ответа не было. Шэй видел в своей жизни множество пиратов, воров и прочих прохиндеев, но однозначно не мог отнести этих к подобной категории. Это было… странно. Неприятно. Почти пугающе.

— Благодарю вас, — Хэйтем вежливо поклонился и отстал.

Шэю показалось, что бойкая девица даже разочарована, что разговор завершился так быстро. Она явно надеялась разжиться сведениями из тех, которых ни мама, ни гувернантка не расскажут.

Люди, бегущие за повозками, продолжали что-то выкрикивать, кто-то даже пытался бросаться камнями, и Хэйтем обеспокоенно уточнил:

— Простите, леди, а вы что, здесь совсем одни?

Более застенчивая отвела глаза и пролепетала:

— Наш кучер, Жоффре, ждет нас в конце улицы у шляпной мастерской. Только он сейчас здесь не проедет.

— Может быть, вас проводить до коляски? — с сомнением уточнил Хэйтем.

— Нет-нет, спасибо, мсье, — помотала головой бойкая. — Он нас сразу же увезет, а здесь так интересно!

Хэйтем снова замолчал, и Шэя оглушил чей-то выкрик:

— Королевские крысы!

Один из жандармов (или как они назывались?) в красных чулках, обернулся и ударил того, кто кричал, конским хлыстом. Кончиком кожаного ремня мужчине рассекло щеку, а жандарм громко воскликнул:

— Еще слово — и окажешься в телеге, а не за ней!

Кажется, даже бойкой девице стало не по себе. Она прижала к собственной щеке руку в кружевной перчатке, как будто сама чувствовала боль, и позвала:

— Анни, пойдем лучше. Мне надоело.

Вторую уговаривать было не надо, и обе сорвались с места, как только процессия прошла дальше по улице. Только юбки мелькнули.

— Крайне любопытно, — заметил Хэйтем. — Эти стражники — из Гард-де-Пари, королевской гвардии. Раньше они носили шляпы с белоснежными перьями и серебряные кружева на манжетах. Теперь, видно, не до перьев и кружев.

— Мне такие немало крови попортили, — буркнул Шэй. — Они более умелые, чем обычные, в сереньком такие. Те еще больше похожи на крыс.

— Кажется, говорить это вслух вредно для здоровья, — хмыкнул Хэйтем и шагнул на мостовую, отправляясь в противоположную процессии сторону. — В мою бытность здесь полиция была более… лояльна.

— В мою… — Шэй нагнал его и вздохнул. — Уже нет. Правда, после того, что я устроил при первой стычке с Этьенном, мне полагалась виселица или гильотина, так что их можно понять.

Хэйтем шагал быстро, выкрики и скрип повозок быстро удалялись, и через пару минут Хэйтем заметил:

— Вот теперь опять можно поверить, что мы в приличном городе, где нет бастующих солдат и голодающих фермеров.

— Здесь охреневшие от собственной власти солдаты и голодающие пейзане, — буркнул Шэй. — А разницы — никакой.

Мистер Кенуэй не стал на это отвечать, а после поворота за угол негромко произнес, указывая узкой ладонью на сквер впереди:

— Обогнем парк — и окажемся рядом с Пале-Рояль, прямо напротив старого Лувра. То есть… не совсем напротив, но почти. К Лувру ведут еще несколько улочек, но они короткие, и там запрещено движение в колясках. По крайней мере, так было раньше.

— А, в Пале-Рояль я был, — рассеянно ляпнул Шэй. — Еще, помню, удивился, что называется «королевский дворец», но короли там не живут. Там был ювелирный магазин, в котором Женевьева едва не оставила меня без штанов.

— В Пале-Рояль жила Анна Австрийская, — так же рассеянно пробормотал мистер Кенуэй. — А потом, наверное, кто-то его выкупил. Не знаю точно, настолько подробно я не интересовался.

— Франсуа говорил, что Версаль построил Король-Солнце, — добавил Шэй. — Наверное, старый дворец им уже больше был не нужен, когда новый отгрохали. Представляю себе объявление в газетах: «продается бывший в употреблении королевский дворец со следами использования».

— Шэй! — простонал мистер Кенуэй, но в голосе его прорывались смешливые нотки. — Какую же чушь ты несешь…

Раздался колокольный звон, и Шэй машинально повернулся к небольшой церкви, что находилась по правую руку, напротив парка. Большинство прихожан, должно быть, были внутри, но несколько человек стояло и снаружи. А по бокам от входа расположились нищие — чистенькие, аккуратные. Хэйтем заинтересованно оценил их и заметил:

— А в Нью-Йорке стараются одеться похуже, а по возможности — изобразить уродство.

— Здесь я тоже был, — хмыкнул Шэй. — Эти нищие — вовсе не нищие. Более того, они берут по таксе, а слишком мелкие монеты выбрасывают потом в кусты. Вечером тут собираются мальчишки, которым и мелкие подойдут.

— Скажу по-американски, — фыркнул Хэйтем. — Это бизнес, парень.

Шэй изумленно на него глянул и рассмеялся:

— А Париж тебе на пользу!

Медленно добрели до угла парка и так же медленно свернули на площадь. Здесь не было необходимости доставать часы — на одной из башен Пале-Рояль был огромный циферблат. Шэй машинально посчитал, что до встречи с Коннором остается час с четвертью, и огляделся.

Может, тут было и множество ресторанов, но один — в самом здании Пале-Рояль — сразу бросался в глаза. В прошлый раз, когда Шэй был на этой площади, его еще не было, а сейчас буквально дух захватывало от размаха.

Огромные стеклянные витрины, золоченая вывеска, вышколенный швейцар у входа… Здесь просто каждый гвоздик кричал о роскоши и процветании. Шэй скептически оглядел натертые до ослепительного блеска ступени и насмешливо уточнил:

— Этот ресторан удовлетворит твой вкус?

— Возможно, — вызывающе бросил Хэйтем и первым отправился к дверям.

Шэй только теперь перестал пялиться на вывеску и прочел наконец, что на ней написано. «Grand Taverne de Londres», — гласила вывеска.

— То есть ты и здесь предпочитаешь лондонский ресторан? — усмехнулся Шэй, нагоняя любовника.

— С хорошим лондонским рестораном ничто не сравнится, — наставительно бросил Хэйтем через плечо. — Вот разве что те крабовые спинки с Тортуги…