Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Деньги вперед.
Коннор подошел к стойке, положил на полированную столешницу серебряную монету и бросил:
— Лучшего эля на троих. И можно без сдачи.
— Простите, — буркнул трактирщик. — В такие времена живем! А сдачи у меня и нет, как вчера в кассу сдал, так сегодня всего несколько пенни добавилось. Ни у кого, кто сегодня заглядывал, никаких денег не было. Троих таких едва с сыновьями вытолкали. Так что лучше не шалите, мистер.
— На этот счет можете не беспокоиться, — бросил Хэйтем, выходя вперед и стягивая перчатки с таким видом, как будто никогда не дрался в тавернах.
— Тогда могу еще сыру подать, — кажется, мистер Кенуэй показался трактирщику более платежеспособным или менее опасным.
— Можете, — веско припечатал мистер Кенуэй.
Шэй вздохнул. Здесь наверняка нормальный сыр подают, вонять не будет.
Разместившись за столом по одну сторону с Хэйтемом и напротив Коннора, Шэй оглядел сына более внимательно и усмехнулся:
— Что, развиваешь идею индейских ассасинов?
— Это ты о чем… — начал было Коннор, а потом слегка покраснел и провел пальцами по вышивке на лацкане. — Это Анэдэхи. Дети немного подросли, и у нее появилось время. Мисс Эллен научила ее вышивать, а Анэдэхи обещала научить ее стрелять из мушкета.
— Вот как? — Хэйтем заинтересовался. — А дети? Ходят?
— Не только ходят, — Коннор фыркнул. — Даже бегают! По лестнице пока не умеют… Дженнифер первой научилась бегать, а Патрику не нравится. Но иногда он пытается ее догнать, и это выглядит смешно. Она обычно раньше не выдерживает. Уже два раза нос разбивала. Себе. Пока себе. Она все больше становится похожа на Анэдэхи, боевая такая! Патрик более задумчивый. И они оба наконец-то перестали мучить Лежащего Поперек. Разобрались, где у него лапы, а где хвост — и отстали.
— Приятно слышать, — Хэйтем слегка улыбнулся.
Коннор наконец скинул капюшон, и стало видно, что волосы у него уже отросли до более-менее приемлемой длины, но в косичку сбоку пока не собирались, а в хвост на затылке собирались не все, а потому выглядело это пока еще весьма странно.
Хмурый трактирщик принес все три кружки веером в одной руке, а во второй — тарелку с сыром. Это ни капли не было похоже на те сырные тарелки, что подавали мистеру Кенуэю в лучших лондонских ресторанах. Здесь на тарелке лежал просто большой ломоть, к которому даже ножа не предлагалось.
Пиво Шэй оглядел отдельно. Наверное, действительно лучшее, что могли подать в этом заведении. По крайней мере, пахло пивом, а не кислятиной. Да и пена была нормальная — крепкая, кремового цвета. Не зеленая, как на вывеске.
Хэйтем приподнял кружку вместо тоста и с шутливым сожалением произнес:
— Не удалось мне поухаживать за вами, мистер Кормак. Но я могу реабилитироваться в гостинице.
— Э-э-э… — Коннор вдруг смутился. — Прости, отец. Если досидим до второй кружки… Сам сходи, я не буду спорить.
— Хэйтем, — Шэй смешливо сощурился. — Мы еще вроде бы трезвые, так стоит ли… при сыне?
— Но ты был абсолютно трезв, когда ухаживал за Гамильтоном при мне, — возразил мистер Кенуэй.
Коннор неприлично хлюпнул пивом, сдул пену себе на нос, вытерся заботливо вышитым женой манжетом и, отдышавшись, ляпнул:
— Я… чего-то не знаю? Но это крайне интересно!
— Уймись, ассасин, — осадил его Шэй. — Всего-то помог прикурить. Не подумал, мысли другим заняты были.
— Другим? — Хэйтем явно прятал улыбку в уголках губ. — Неужели мистер Хэнсон?
— Хэйтем! — тут Шэй возмутился всерьез. — Просто не подумал! Я бы и тебе дал, если бы ты курил!
Коннор тяжело вздохнул и заметил:
— Шэй, ничего хуже этого ты уже не скажешь, так что давайте… Что там? Что вы хотели мне сказать?
Хэйтем снисходительно глянул на Шэя и усмехнулся:
— Мне и в голову не приходило… Но смотреть было не слишком приятно. Коннор, мой вопрос вот в чем: подписанный экземпляр договора вернулся во Францию еще весной, но, насколько мне известно по письму мистера де ла Серра, там опять возникли какие-то… сложности.
— Знаю, — откликнулся Коннор. — Лафайет писал.
— Меня это не устраивает, — продолжил мистер Кенуэй. — И тебя, полагаю, тоже. Я думаю, что нам с тобой стоит отправиться в Париж, чтобы ускорить этот процесс.
Коннор глубоко задумался, после чего с легким подозрением уточнил:
— А зачем ты предлагаешь это мне? Думаю, у тебя и у де ла Серра вполне хватит возможностей. Или все дело в том, чтобы выманить меня из Америки?
Хэйтем пожал плечами:
— Возможно, и хватит, а возможно, и нет. Если бы у де ла Серра хватало возможностей, он не отказал бы мне в дружеской услуге. Значит, не так это просто. Дело в другом. Я полагаю, что именно теперь, когда предварительный мир подписан, а окончательный — еще нет, кто-то может внести туда… неудачные для нас поправки. Текущая версия договора устраивает всех, не так ли?.. Ты ведь тоже его читал, несмотря на то, что не можешь похвастаться знакомствами в Конгрессе?
— Читал, — отрезал Коннор. — И все наши читали. Вроде бы в нем все в порядке. Но ты не ответил на мой вопрос.
— Я не знаю, с какой стороны могут образоваться трудности, — с обезоруживающей честностью проговорил мистер Кенуэй. — Мне может потребоваться твоя помощь. Вроде той… что ты оказывал нам в Лондоне.
— Кого-нибудь еще для вас убить? — хмуро буркнул Коннор.
— Шэй тоже будет готов, если потребуется, — «утешил» его Хэйтем. — Как ты смотришь на это предложение?
— Не знаю, — Коннор тягостно вздохнул. — Это не меньше трех месяцев. Мне не хочется оставлять Братство против тамплиеров. И Анэдэхи… Она хотела привезти детей летом в Нью-Йорк, а я тут застрял…
— На сборы уйдет не так уж мало времени, — заметил Хэйтем. — Как минимум нам еще нужно отремонтировать «Морриган», так что ты можешь вызвать супругу в Нью-Йорк. Что же касается Братства и Ордена… Дело твое, я только озвучил предложение. Сам я в любом случае отправлюсь во Францию. Вполне вероятно, что для меня это — последняя возможность там побывать. Я давно подумывал о благотворительной деятельности, и после войны наверняка куда-нибудь вложу деньги… Возможно, попытаюсь создать здесь театр. Но моей жизни не хватит, чтобы дождаться того, как американский театр достигнет уровня «Комеди Франсез».
— Отец… — Коннор опустил голову. — Хорошо, я поеду. Но это значит, что мне нужно решить множество вопросов. Если… Хм. Если сюда приедет Вашингтон, ты сможешь с ним пообщаться? Ты же понимаешь, что солдаты не должны уйти отсюда ни с чем? Конгресс должен расплатиться с этим долгом!
— У Конгресса нет денег, чтобы с ним расплатиться, — жестко откликнулся Хэйтем. — Конгресс не собирает налогов, не управляет армией, а заседатели способны только болтать про свободу. Не я ли говорил, что так будет? Если ты хочешь, чтобы у граждан Соединенных Штатов Америки были хоть какие-то гарантии, тебе придется что-то с этим делать! Но с Вашингтоном я, конечно, поговорю. В конце концов… Может быть, я не слишком хорошо знаю, что происходит в Ордене сейчас, но точно знаю, что Америке не нужна гражданская война.
— Нет, ну как-то это надо организовать, — протянул Коннор и с запинкой добавил. — То есть я имею в виду, что какой-то порядок необходим, иначе всегда найдутся те, кому надо больше. Я уже знаю, что Вашингтон запросил у Конгресса огромную сумму — и ее, в отличие от остальных долгов, выплатили.
— Подстраховался? — тонко усмехнулся Хэйтем.
— Конечно, — насупился Коннор. — Понимает, что как только будет вынужден стать пристойным фермером, его заслуги могут быть забыты. А пока он главнокомандующий, никто не посмеет отказать. Так и вышло.
— Как-то это… низко, — заметил Шэй. — У него наверняка хватает денег, раз есть плантация.
— Ну, доходы с плантации упали в несколько раз, — рассеянно отозвался Коннор. — Но они по-прежнему позволяют содержать семью вместе с внучатыми племянниками и несколько десятков рабов, так что… Вашингтон в чем-то прав, он действительно тратил на эту войну личные средства. Но те, кто сейчас вынуждены воевать против Конгресса, чтобы их семьи не умирали от голода, тоже отдали этой войне все. И даже больше. Знаешь, Шэй, у ганьягэха было что-то вроде пословицы. Про то, что последнее зернышко кукурузы больше, чем одно яблоко из целого мешка. К Анэдэхи приезжали ее братья. Я не застал, но она сказала, что среди племен Союза Шести эту войну называют «вихрь». Тот, что прошел и отнял все у обеих сторон.
