Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

— Муж уже запер двери, — вздохнула та. — Но то и дело приходится отпирать, потому что приходят… м-м-м… новые гости. Из тех, кто раньше проживал в Стейтон Хаусе, сэр.

Хэйтем повернулся и движением подбородка указал на окно:

— Скоро здесь будут совсем другие гости, миссис.

Девушка прерывисто вздохнула и заспешила:

— Тогда я пойду, мне еще нужно предупредить остальных. И… Я ни в коем случае не настаиваю, уважаемые господа, но будет лучше, если бы не станете подвергать опасности остальных гостей, если вам захочется… выйти на прогулку.

— Мы запрем двери изнутри, а за ужином спустимся сами, — заверил ее Хэйтем.

Миссис Моррис благодарно кивнула, снова поклонилась, и почти бегом отправилась дальше по коридору, постукивая каблучками. Шэй вздохнул и действительно запер дверь.

— А вот и первые плоды свободы, — заметил Хэйтем, жестом позвав Шэя к себе. — Можешь полюбоваться.

Мистер Кормак с интересом уставился на то, что так задумчиво разглядывал Хэйтем. Видно было плохо, под окнами и через улицу еще все было спокойно, но дальше, за зеленеющим свежей листвой сквером уже мелькали потрепанные синие мундиры и вроде бы раздавались выкрики.

— Свобода хороша только тогда, когда в кармане есть хотя бы несколько пенсов, — заметил Шэй. — Когда мне было шестнадцать, я был как раз настолько свободен, что впору утопиться.

— Конгресс выплатил примерно пятую часть задолженности армии, — хмыкнул Хэйтем. — Но этого — почему бы вдруг? — не хватило.

— Возможно, потому, — в тон подхватил Шэй, — что уважаемые конгрессмены не равняют армию по себе и думают, что деньги поделили по-братски. О том, что большая часть осела в карманах офицеров, а солдатам досталась дуля без масла, не догадываются.

— А может быть, они считают, что раз армия официально распущена от второго июня текущего года, то и задолженности как будто и нет, — язвительно добавил мистер Кенуэй. — Нет армии — некому платить.

— Честер так под твой халат прячется, — фыркнул Шэй. — Голову прячет, а жирная задница наружу торчит.

— Как бы то ни было, — гораздо серьезнее произнес Хэйтем, — Конгресс довел ситуацию до такой точки, что простыми методами дела не решить. Что для меня остается несколько… непонятным, поскольку доходы с продажи земель были достаточно ощутимыми финансовыми вливаниями.

— А что Гамильтон? — уточнил Шэй. — Вы же вроде бы договорились?

— Не я, а Эдвард, — заметил Хэйтем. — Я вступил несколько позже. Договорились, конечно, но мистеру Гамильтону придется разобраться во всех бумагах за все годы войны. Как ты догадываешься, документация… в легком беспорядке.

— То есть в состоянии полного развала, — машинально сделал вывод вслух Шэй и прислушался — орали ближе. — И что ты планируешь делать?

Хэйтем устало вздохнул:

— А что тут сделаешь? Коннор прав — если погасить эти расходы, то дальше легче не будет, а суммы весьма немалые. Взять кредит Конгрессу просто неоткуда… К тому моменту, как Гамильтон разберется в бумагах, все эти люди, — он кивнул на окно, — возьмут свое сами. Я уже вызвал Роберта письмом. Британцы сдали управление Чарльстоном и Саванной колонистам и ждут приказа генерала Карлтона, а тот, в свою очередь, ждет окончательного заключения мира и соответствующих условий. Так мы ничего не достигнем.

Шэй уселся на подоконник, покачивая ногой, и рассеянно бросил:

— И что?

— Очевидно, что Коннор не в состоянии управиться со свалившейся на Америку свободой, — недовольно проговорил Хэйтем. — Хотя это как раз его вотчина и его, так скажем, доля в общее дело. Пока мы занимаемся организацией финансов, мог бы и взять на себя своих сотоварищей, у которых осталось оружие, но не осталось целых портков.

— Магистр Кенуэй, — поддел его мистер Кормак, — нехорошо сваливать работу на ассасинов. Ты же знаешь, как они ее выполняют.

— Пока… — Хэйтем красноречиво взглянул на улицу, по которой уже неравными группами рассредоточились солдаты, заставляя лавочников с треском захлопывать двери, а глупых ротозеев — разбегаться по закоулкам. — Пока никак. Но у меня есть определенные мысли.

Шэй заинтересованно подался вперед и даже ногой качать перестал. В голосе любовника прозвучало что-то такое… знакомое. Хэйтем явно не собирался оставаться наблюдателем.

Мистер Кенуэй явно заметил интерес и сощурился:

— Думаю, ты согласен, что пытаться тут что-то изменить — пустая трата времени. Этим пусть занимается Конгресс, Вашингтон и Братство. Как ты думаешь, «Морриган» еще способна пересечь океан?

Шэй удивленно приподнял брови. Он давно уже не совершал переходов дальше, чем из Бостона в Нью-Йорк или в Филадельфию. Однако на вопрос ответил:

— Думаю, после небольшого ремонта… выдержит. Эта красотка уже не девочка, конечно, но и списывать ее со счетов пока рано. А ты собрался?..

— В Париж, — как ни в чем не бывало бросил Хэйтем. — Я думаю, нам было бы не лишним присутствовать при заключении мирного договора. Это будет полезным в плане налаживания связей — как только война будет окончательно завершена, нашим соратникам будет гораздо проще получить контроль. Над всем: над финансами, над «народными» лидерами, над исполнительной властью. А кроме того, свободную Америку наверняка возжелают посетить множество меценатов — Лафайет, Франклин… Это выгодно со всех сторон.

Рассуждения казались логичными, но Шэй чувствовал, что любовник не договорил.

— А еще? — прямо спросил он.

— А еще, полагаю, ты согласишься, что нашим соратникам будет гораздо проще сделать это, если здесь не будет лидера Братства, — невозмутимо добавил мистер Кенуэй. — В этом плюс моего non officielle положения. В мое отсутствие Орден продолжит работу в полном объеме; в то время как Братство останется без решающего слова.

Шэй немного подумал и улыбнулся:

— Какая же ты сволочь.

— Мне больше нравилось «бездушный интриган», — усмехнулся Хэйтем. — Так что нам следует разыскать Коннора и предложить ему посетить Париж вместе.

— Хорошо, — Шэй кивнул. — А как ты собираешься его искать? Учитывая то, что творится там, — он кивнул на улицу, — у нас может не быть времени гоняться за ним по всей стране.

— Гоняться по всей стране не будем, — кивнул Хэйтем. — Навестим Конгресс. Если Коннора даже сейчас в городе нет, ему непременно доложат, что видели нас, а там он сам нас найдет.

— Но хозяйка просила не открывать лишний раз дверь… — ляпнул Шэй и осекся.

Ну и глупость — думать об обещании, данном какой-то хозяйке гостиницы, когда ведется такая игра! Однако мистер Кенуэй пожал плечами:

— Я обещал леди, что мы запрем дверь изнутри и до ужина не будем открывать. Я всегда держу слово. Так что на прогулку придется отправиться менее элегантным путем.

Он решительно распахнул створку окна и слегка улыбнулся:

— А ты-то еще способен на подвиги?

Не успел Шэй оскорбиться, как мистер Кенуэй спланировал вниз, в какой-то изящный куст, которые с такой любовью разводила миссис Моррис. И выбрался из куста с самым независимым видом. Шэю не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.

Оказавшись за не слишком крепким забором гостиницы, Шэй привычно оценил обстановку. Хэйтем решительно шагал впереди, и на него никто не нападал. Более того, даже не пытался задеть. Возможно, это было вызвано тем, что бывшие солдаты — колониальная армия — все-таки не ставили перед собой цели навредить тем, кого так усердно защищали ранее. Возможно, также не последнюю роль играло то, что мистер Кенуэй был отлично вооружен — не чета потрепанным, отощавшим солдатам. И, конечно, коронная уверенность Хэйтема — даже если мятежники имели основания полагать, что мистер Кенуэй — один из заседателей Конгресса, никто не спешил к нему приближаться.

Несколько успокоившись, Шэй нагнал любовника и продолжил наблюдать. При ближайшем рассмотрении мятеж — или беспорядки, как назвать — выглядел как-то… пугающе. Мистер Кормак насмотрелся такого в свое время. Как обычно выглядят бунтующие? Пылающие яростью люди, уверенные в своей правоте и в своем праве на что-то; вдохновленные собственной смелостью и смелостью товарищей; взбудораженные, некоторые — пьяные…