Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Они бросили его здесь? — Шэй настолько удивился, что даже жевать перестал, хотя есть хотелось. — Зачем?! Почему?
Коннор посмотрел на него и качнул головой:
— Аксота говорила когда-то, что существовало пророчество… Что женщина из ганьягэха родит полукровку, которому будет принадлежать артефакт. Даже не так. Полукровку, которого ждет артефакт. Возможно, мама для этого… обольстила тебя, отец.
Шэй задумчиво глянул на любовника, и мистер Кенуэй под двумя взглядами неуверенно произнес:
— Может, и для этого. Не знаю, я тогда был… несколько занят размышлениями о Первой Цивилизации.
Коннор вскинул руку:
— Не продолжай, отец! Я и без того знаю достаточно. Аксота трогала артефакт. Может, кто-то еще трогал, но он сработал только в моей руке, тогда, когда мне было четырнадцать. Потом я тоже его трогал — и ничего. Но сегодня, когда я взял его в руку… Сразу почувствовал, что что-то будет. На этот раз я стоял и не терял сознание. Я даже успел увидеть момент, как все вокруг изменилось. Артефакт в моей руке засветился. Очень странно светился, такими… направленными лучами, очень яркими. Они все разгорались и множились, как будто создавали… сферу вокруг меня. И когда меня окончательно ослепило, я закрыл глаза. А когда открыл, вокруг не было ничего понятного. Только странное пространство, как будто я уже умер и нахожусь в коридоре между миром живых и мертвых. Я оглядывался и услышал голос. Я узнал его сразу же.
— Та женщина? — среагировал Хэйтем. — Атаэнсик?
Коннор вздохнул:
— Теперь я не думаю, что это Атаэнсик. Я слишком много знаю. Но… Но может быть, и она. То есть та, которую ганьягэха считают Атаэнсик — той, которая создала землю и океан, которая вдохнула жизнь в первых людей. На этот раз я был много спокойнее и даже смог ее немного оценить. Она красива… и жестока. Похожа на нас, но отличается так же, как те боги, отец, про которых ты заставлял меня читать в детстве.
— И что она тебе сказала? — спросил Шэй, потому что Коннор замолчал.
И тот продолжил со вздохом:
— Она… отчитала меня. Сказала, что я не оправдал надежд, которые она — а точнее, они — возлагали на меня. Не знаю, кто — они. Сказала, что я выполнил их просьбу, но поступил своевольно, неправильно.
— Ты всегда так поступаешь, — фыркнул Хэйтем. — А что еще она сказала?
— Она… — Коннор глянул остро, внимательно. — Она сказала, что направит меня, потому что сам я не способен справиться. Она сказала, что есть Ключ. Что я могу его достать — сейчас или позже. Она… Она говорила со мной так же, как говорил с моим племенем Джонсон. Как будто я — полуразумное животное. Сказала, что от меня зависит судьба мира, но не объяснила ничего! Я пытался спрашивать, пытался понять! Но она только повторяла, что все, что я делаю — для того, чтобы спасти… не индейцев, не Америку, не Братство. Не знаю, кого! А теперь ты говоришь, что ключ должен быть круглым. Но когда она ушла, артефакт, который я держал в руках, рассыпался пылью!
К концу своей речи Коннор восклицал так отчаянно, что Шэю стало не по себе. Он помнил, как рассыпался пылью другой артефакт — и чувствовал, как холодеют пальцы, а по спине пробегают противные мурашки.
— Он был круглым, как ты хотел, отец, — Коннор немного успокоился и глядел на пораженного Хэйтема взглядом больной собаки. — Но его больше нет. Я не смог бы его уберечь.
Мистер Кенуэй откашлялся и проговорил утешающе:
— Эта женщина знала наперед слишком много. Вряд ли она не предполагала, что артефакт рассыплется. Значит, нужен другой. А Ключ… Что она тебе велела сделать с ним? Зачем он тебе?
— Не знаю, — Коннор снова засопел. — Она сказала, что от этого зависит судьба мира. Что я должен его отыскать и спрятать там, где никто не найдет. Где никто не сможет найти. Говорила, что придет время — и… «все, что было, станет сном». Так она сказала. Но… Отец…
— Да? — Хэйтем явно уловил печальные нотки и поглядел мягче.
— Я думаю, что она просто не понимает, кто я, — выдохнул Коннор. — Если бы я услышал такое в детстве, поверил бы в то, что это… что в моих силах воплотить в мир то, что играют шонноункоретси на празднике онохоройя. Это день, когда все отгадывают тайные желания, открытые в сновидениях. И ганьягэха верят, что настанет день, когда все желания совпадут — и тогда все заснут и проснутся в новом мире.
— Если это будет, то очень нескоро, — задумчиво произнес мистер Кенуэй. — Что же касается ключа… То у меня есть ключ. Но он не подходит к той скважине.
— Покажи, — попросил Коннор. — Она сказала, что это плоский диск, который в свое время откроет дверь между мирами. Овхара.
Хэйтем глянул на Шэя, но со вздохом повиновался и вытащил из-под воротника амулет. В руки сыну не дал, но рассмотреть позволил вдоволь. А потом и проговорил:
— Похоже, она знала, про что говорит. Это и есть тот ключ, который тебе нужен.
— Ты… отдашь его мне? — просительно протянул Коннор. — Я понимаю, что не имею права… Ты его где-то достал, а сам никогда не просил у меня… Но я рассказал тебе про него до того, как узнал, что он у тебя. Эта женщина говорит, что его нужно спрятать.
Хэйтем покачал головой:
— Нет, не отдам. У меня есть еще пара занятных вещей, которые нуждаются в изучении. Эта вещь может мне помочь пролить свет на то, чего не понимаю я. Но…
— Но? — Шэй услышал, как устало говорит любовник и вскинулся. — Ты что, собой пожертвовать решил?
— Вовсе нет, — отверг мистер Кенуэй эту мысль. — Но и я, и Шэй… Мы уйдем из этого мира раньше, чем ты. Эта женщина сказала «сейчас или потом»? Будь точен, Коннор.
— Да, она сказала «сейчас или потом», — повторил Коннор. — Я еще подумал, что она странно говорит. Как будто прощается и больше со мной говорить не станет. Тогда я еще не знал, что артефакт рассыплется.
— Ты получишь Ключ от того, кто из нас уйдет из этого мира позже, — принял решение Хэйтем. — Все, что я должен передать Ордену, я передам, но эта вещь… Я не знаю, способна ли она спасти мир, но возможно, способна спасти тебя, если с тобой общаются существа Первой Цивилизации. Ты спрячешь ее там, где сочтешь нужным, как тебе велели. Все равно тебе лично Ключ без надобности.
— Да, мне он не нужен, — вздохнул Коннор. — Мне немного жаль, что я не такой ассасин, про которых мне рассказывал Раксота. Те, другие, боролись за свободу для всех. Боролись за то, чтобы овладеть древними знаниями и победить. А мне всего-то надо, чтобы в Америке наступил мир. Между индейцами и белыми, между Конгрессом и простыми людьми. Наверное, я… недостоин тех, кто был раньше.
— Ты достойнее многих, — хрипло выразил свою мысль Шэй. — За такой целью я бы пошел и в Братстве.
========== 23 июня 1783, Моррис Хаус Хотел, Филадельфия ==========
В дверь постучали, и Хэйтем раздраженно махнул рукой, всем своим видом делегируя Шэю право встретить незваного гостя или гостей.
Шэй прислушался. Вроде бы вокруг гостиницы пока было тихо, но… береженого Бог бережет, а иногда и Отец Понимания, так что дверь мистер Кормак приоткрыл таким образом, чтобы посетителю не было видно зажатого в руке пистолета.
Однако на пороге обнаружилась всего лишь хозяйка гостиницы, миссис Моррис. Она была столь невысокая и миловидная, что Шэй, ожидавший недружелюбно настроенных мужчин, не сразу понял, что смотреть надо ниже.
— Мистер Кормак, — девушка слегка поклонилась, отчего кружева на ее «рабочем» чепце смешно колыхнулись. — Я пришла предупредить, что на соседней улице уже… небезопасно, и вам было бы лучше захлопнуть ставни и запереть дверь. Каминная вытяжка вполне справится, сейчас не зима. Так будет безопаснее, сэр, а я ближе к вечеру принесу ужин.
— Благодарю вас, мэм, — Шэй отлепился от косяка и убрал пистолет обратно в кобуру. — Но такие предосторожности излишни.
Хэйтем, разглядывающий что-то в окно, бросил через плечо:
— Такие меры предосторожности, скорее, следовало бы принять вам, миссис Моррис. В конце концов, эти люди хотят только денег, а у вас — благополучная гостиница.
