Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

— В любом случае, — мистер Кенуэй произнес это негромко, но настолько веско, что все услышали, — нам нужно мобилизовать силы, а куда их направить — решим тогда, когда будет известно расположение британских войск.

— Хорошо сказано, — одобрил Штойбен. — У нас есть Вест-Поинт, куда мистер Вашингтон отправил усиленный гарнизон. У нас есть лагерь. Если продовольствия и, прошу прощения, портков будет достаточно, то за зиму к нам присоединятся новые парни, их можно выучить, а весной…

— Осталось решить один маленький вопрос — откуда взять продовольствие и одежду, — заметил мистер Адамс.

На этом моменте Шэй облегченно вздохнул. Дальнейший разговор свелся к тому, как достать денег или их более нужного эквивалента для армии, и тут, конечно, каждый говорил свое. Тарлтон предлагал услуги южных плантаторов, хотя и отмечал, что далеко не все согласятся. Лафайет вообще предложил личные счета. Рутледж надеялся на помощь союзной Испании, а мистер Ли, до которого наконец снизошел Вашингтон, начал нудно и кропотливо перечислять, что именно требуется армии.

Все были заняты делом, а Шэй нахально ощупал и покрутил с полдюжины бутылок вина и выбрал самое вкусное. Поймав взгляд Вашингтона, даже несколько обеспокоился, не сделал ли чего неприличного, но тут главнокомандующий подвел итог обсуждению:

— План таков — плана нет, — усмехнулся он. — Но поскольку у нас пока не хватает сведений для масштабного планирования, предлагаю заняться закусками, господа. Нам есть что обдумать, а за столом можно обсудить то немногое светлое, что есть в нашей жизни.

Призыв восприняли с энтузиазмом. Шэй сразу почувствовал неудобный воротничок и только потом понял, насколько же был напряжен. Не очень понятно, что именно Хэйтем считал «критически важным», но, наверное, это уже сказано? Однако вид Хэйтема вряд ли можно было назвать довольным. Скорее, он был похож на хищника, почуявшего дичь. Нет, что бы ни было критически важным, оно еще, кажется, впереди.

Тут Шэй сообразил, что открыть бутылку привычным способом — ударом по донышку — нельзя, и беспомощно замер. Мистер Рутледж, невесть как оказавшийся рядом, молча подсунул ему штопор с резной рукояткой, и Шэй благодарно кивнул.

— Великого магистра заинтересовал мистер Тарлтон, — проговорил соратник негромко. — Не уверен, что мне скоро доведется поговорить с магистром наедине, поэтому сообщаю вам. Тарлтон — мой земляк, я слышал про него еще тогда, когда проходил адвокатскую практику в конторе мистера Роше в Чарльстоне. Мистер Тарлтон — из хорошей семьи, он наследует обширные плантации, хотя его отец еще крепок и вовсе не собирается на покой. Мортимер — так зовут капитана Тарлтона — жить на плантациях не захотел, чем обратил родителей против себя, однако они не теряют надежды, что хотя бы после их смерти сын образумится и возьмет семейное дело в свои руки. Мортимер покинул дом в семнадцать лет, юнгой на каком-то корабле, и всю жизнь был полон решимости добиться успеха самостоятельно.

— Похоже, ему это удалось, — тихо произнес Шэй, проследив за новым знакомым.

— Не совсем, — покачал головой мистер Рутледж. — Он перевозит нелегальные грузы и весьма богат, но при этом его не принимают в большинстве домов. Юг… консервативен, мистер Кормак.

— То есть мне бы там вообще никто руки не подал, — фыркнул Шэй.

— И еще вслед бы плюнули, даже негры, — без улыбки подтвердил соратник. — Я встретил Мортимера, когда он из Каролины прибыл в Филадельфию и искал кого-то, кому мог бы предложить свои услуги. Мир тесен, и его, конечно, отправили ко мне — делегату от южных штатов и его земляку.

— У него есть семья? — на всякий случай поинтересовался Шэй. Просто чтобы подробнее потом передать информацию Хэйтему.

— Нет, — покачал головой Рутледж. — Тут он принципиален не менее, хотя о его «подвигах» говорили, опять же, еще тогда, когда я был юнцом. Кстати, мистер Тарлтон принес мне печальные вести о том, что мой сын, зачатый и рожденный в мое отсутствие, умер от скарлатины, не дожив и до двух лет. Мистер Кормак…

— Да? — Шэй отвлекся от бокала с вином и сверху вниз глянул на своего визави.

— Мистер Кормак, полагаю, вы убедились в том, что я не имею сомнительных намерений по отношению к вашему другу, — ровно проговорил Рутледж и отвернулся. — Вы можете называть меня по имени, мы с вами, в конце концов, делаем общее дело.

Шэй даже улыбнулся и протянул ему руку:

— Взаимно, Эдвард. Меня зовут Шэй.

— Как вы представились, я запомнил на всю жизнь, — Рутледж пожал ему руку и позволил себе улыбку — она была много искренней тех улыбок, что он обычно дарил. — Передайте, пожалуйста, магистру, что я хотел бы с ним пообщаться по поводу настроений на юге, но это слишком… неясная тема, чтобы я мог ее точно пересказать. Не обязательно сегодня, но желательно до заседания Конгресса.

— Договорились, — Шэй непринужденно подхватил бокал и торопливо сжевал кусок какого-то мяса на шпажке — одного куска яблока было мало, а прошлый раз удалось поесть только утром.

Он начал было подбираться к Хэйтему — тот стоял рядом с Лафайетом и о чем-то с ним, видимо, спорил, но добраться не удалось. Мистер Ли, очевидно, уже успел вдоволь пожрать, потому что теперь только пил и явно прицельно отлавливал Шэя.

— Здравствуй, — небрежно поприветствовал он и махнул рукой в сторону Хэйтема, пояснив: — Спорят про тактику, это надолго. Если Кенуэй надеется таким изысканным образом повлиять на нашего знакомого ассасина, то дохлый номер. Пуговок легче выдрессировать, чем некоторых. Кстати, они у меня теперь гавкают по приказу. Очень забавное зрелище, особенно когда все вместе.

— Ты нам еще, как они прыгают через ногу, не показал, — усмехнулся Шэй. — Что же не привез?

— Как это не привез? Привез, конечно, — осуждающе глянул на него друг. — В гостинице оставил, здесь бы они отвлекали на себя слишком много внимания. Не заглянете завтра или послезавтра? Через два дня я уже уезжаю.

— Не могу знать, — Шэй искренне пожал плечами. — Хэйтем говорил, что много зависит от сегодняшнего приема.

— А меня Вашингтон отсылает обратно в лагерь, — мистер Ли вздохнул. — Он окончательно перестал мне доверять в политическом плане… И я его понимаю, потому что один раз мы с ним едва не подрались, но он был выше этого. А мне так хотелось разбить ему нос! Но, оставив своей милостью, он невольно добился того, что я постоянно торчу в лагере, когда остальных генералов то и дело где-то носит, а потому лучше меня никто не представляет, что именно нужно армии.

— А Блессингтон? — машинально ляпнул Шэй.

— Принял собственный отряд из полутора сотен солдат, — отрапортовался Чарльз. — Но ему пока не доверяют серьезных заданий. Обычно по мелочи — проверить что-нибудь или постоять на стреме в малозначимых местах. Толковый парень, я бы его выше ценил, чем Вашингтон.

— После Арнольда ему еще меньше веры будет, — предсказал Шэй и вздохнул. — Давай лучше про песиков твоих, а то мне этот Арнольд уже поперек горла.

— Это я могу! — воодушевился Чарльз. — Я наконец-то завел себе Джейн. Она смешная, палевая, а щечки белые. И на кончике хвоста и на ушках белые кисточки.

— Влилась в коллектив? — Шэй спросил это насмешливо, но Чарльз неожиданно пригорюнился:

— Еще не совсем. Она совсем молодая, почти щенок, и старшие девочки ее обижают. Но Генрих всегда вступается.

— Ничего, подрастет — и всем еще наваляет, — заверил его Шэй. — А летом им в лагере как?

— Неплохо, — приободрился друг. — Весной замучился. Лужи были размером с моря. Как выпущу на прогулку — так потом всех мыть от ушек до хвоста. А летом им жарко было, по всему домику валялись, только язычки свешивали. А сейчас им очень нравится в гостинице. Горничная один раз их случайно упустила — по всей гостинице разбежались, все ловили. Мистер Штойбен — мы заняли соседние комнаты — настоящий герой, двух нашел и поймал. Правда, запихнул их мне же в уборную, а им там было грустно.

— И ты еще попрекал нас Коннором, — фыркнул Шэй. — У тебя даже псы разбежались!