Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
Шэй видел, как Анэдэхи, словно белка, перемахнула на соседнее дерево и выстрелила. Это стало сигналом для остальных ее бойцов. Лучший отряд онейда бил почти без промаха. Стрел не жалели и, Шэю показалось, даже особо не целились. Через секунду до него дошло: пока воины враждующих сторон не смешались, можно было себе позволить палить без разбора — хоть куда-нибудь да попадешь. И Шэй не стал дожидаться команды Хэйтема или Коннора, а попросту пальнул гранатой.
Взорвалось — дай Бог, а точнее — не дай Бог. Шэй немного осторожничал, чтобы не зацепить ненароком «своих», а потому траектория выстрела была видна отчетливо, и так же отчетливо было видно, как разметало мгновенно обуглившиеся тела и фрагменты тел. Коннор, взмахнувший на дерево, где раньше пряталась Анэдэхи, грязно выругался и пояснил свое недовольство:
— Шэй, ну опять мы с тобой в одних и тех же метим!
Хэйтем поначалу в бой не вступал. У него были его пистолеты, но расстояние было приличным, не для пистолета. Он поразмыслил немного и потребовал:
— Мисс Анэдэхи, заряжать мушкет я умею. Позвольте мне расстрелять пули, пока дело не дошло до штыковой атаки.
— На дереве, — отрывисто откликнулась девица, даже не прерываясь. — Там, где я караулила Радунхагейду.
Хэйтем лазать по деревьям не умел. Шэй, пытающийся прицелиться второй гранатой поудачнее, даже скосил взгляд, но Коннор сработал раньше — попросту спихнул с развилины и мушкет, и скромный мешочек с боеприпасами. Хэйтем перехватил оружие и раздраженно потер ушибленное плечо:
— Коннор, еще парой дюймов правее, и ты стал бы отцеубийцей.
— Я же смотрел, куда, — возмутился тот с дерева, но Хэйтем уже не слушал. Мушкет, видно, был уже заряжен, потому что мистер Кенуэй выстрелил сразу, и выстрел был хорош. И второй тоже, на загляденье. Шэй подумал, что если бы все бойцы континентальной армии так стреляли, то, может, и дефицита боеприпасов бы не было. Хотя нет, все равно бы был…
Пока Хэйтем перезаряжался, а Коннор торопливо разматывал новый пучок стрел, брошенный кем-то из отряда, Шэй пальнул второй гранатой. В этот раз еще лучше получилось. Может, не так зрелищно, но куда эффективнее. Но вот дальше гранатами действовать уже было нельзя — воины онейда, отчаянно пытающиеся дать отпор, оттеснили ганьягэха — и все тут же, конечно, перемешались. На миг Шэй ощутил легкий ужас — как теперь в этой индейской мешанине определять, кто чужой, а кто свой? Сосредоточиться на орлином зрении? Но это оглушает, заставляет терять внимательность, а стоит резко дернуться, как сосредоточение рассеивается и требует новых усилий… И вдруг абсолютно отчетливо увидел, что перья — мать их стеньгой в клюз — разные! Как вообще этого можно было раньше не замечать?!
— Дэйви Джонс и все демоны пучины, — хрипло выдохнул Шэй и даже обратился к любовнику. — Хэйтем, у онейда перья другие! Красят они их, что ли…
— Да что ты говоришь, — сосредоточенно буркнул мистер Кенуэй, даже не отвлекаясь от прицеливания. — Ты только сейчас это понял?
— Не красят, — раздалось над головой сопение. — Просто разные боги благоволят разным птицам. Шэй, ты же общался с онейда и раньше. И в племени ганьягэха был.
В ответ мистер Кормак смог только выразиться не хуже, чем сын в самом начале боя — и пристыженно притих. Хэйтем, небось, в перьях разобрался еще лет так… двадцать пять назад.
Мистер Кенуэй выстрелил — и снова без промаха, а потом с досадой отбросил мушкет:
— Это всё, — и вытянул саблю.
Шэй немедленно напрягся:
— Хэйтем, это плохая идея.
— Это единственная возможность, — парировал тот.
Неожиданно Анэдэхи что-то гортанно воскликнула — и Коннор торопливо перевел:
— Говорит, что вот-вот прорвутся в деревню. Надо ударить в спину!
Шэй вздохнул и, ни слова не говоря, тоже выхватил саблю, а во второй руке предпочел скрытый клинок. Двумя клинками, конечно, сподручнее, но с такой толпой стоит вооружиться чем-то потяжелее, чтобы иметь возможность разметать врагов. Хорошо, что взял обычную, не абордажную. Абордажная сабля рассчитана на бой в условиях ограниченного пространства — корабля, и потому короче; но на открытой местности ей от всех сразу не отмашешься.
Коннор спрыгнул с дерева, упруго приземлился — и рванул вперед. Цель он видел, а на препятствия всегда плевал. А может, хотел оказаться в гуще боя раньше Анэдэхи. Шэй поморщился. Рыцарь могавкского разлива…
Но долго думать не стал, помчался следом, конечно. У одинокого воина шансов мало. Куда больше шансов, если можно с кем-то встать спина к спине.
Не пришлось. Когда Коннор достиг пролома в заборе, значительно поредевшая армия Бранта уже большей частью пропихнулась за ограду, и теперь на помосте, на вытоптанной площадке перед ним, на ближайших огородах велись схватки. Онейда стояли насмерть и, на взгляд Шэя, были куда опытнее и лучше в бою, чем пришлые ганьягэха, но, может, это оттого, что они стояли за свою землю, за свой клан и за свою честь. Брант же просто пришел разрушать.
Шэй пытался найти среди диковинно одетых врагов их предводителя, но с досадой понимал, что все-таки не до конца разобрался в перьях. А на орлиное зрение теперь просто ни мгновения не было — Шэй с самого начала, еще не проведя рекогносцировку, был вынужден отражать удары и уворачиваться от атак.
Зато хотя бы Коннор быстро нашелся. Капюшон скрывал его лоб и глаза, но мистер Кормак видел сжатые до белизны губы — совсем как у Хэйтема, и понял, что сыну нелегко дается бой… с такими же. С воинами с такими же перьями, как у него самого. Наверное, для ганьягэха Радунхагейду — предатель дважды. Сначала предал ради белых и сытной жизни в городе, потом — ради другого племени, когда Союз Шести развалился. Хотелось только надеяться, что среди врагов нет тех, с кем Коннор играл в детстве и у кого учился.
Шэй старался не останавливаться. Он по-прежнему не видел предводителя, а врагов, хоть и становилось меньше, это имело не столько значения — он осознавал, что всех их убить не получится. Единственная надежда — убрать Бранта, и тогда, возможно, бой удастся остановить. А потому Шэй постоянно перемещался и старался замечать все, что хаотично выхватывал взгляд.
Онээгаетси — дерется на помосте, почти в центре. Рядом с ним — двое воинов помоложе, ловких и сильных. Их преимущество в том, что с помоста врагов расшвыривать удобно. Недостаток — в том, что их прекрасно видно почти из любой точки схватки. Коннор, который полез в самую гущу, действовал весьма успешно и часто попадался на глаза, а вот Хэйтема видно не было, и это беспокоило.
Где-то на периферии зрения мелькнуло знакомое кожаное одеяние Анэдэхи — и почти сразу пропало. Зато Шэй слышал ее голос. Уж что выкрикивала девушка на незнакомом языке, неизвестно, но таким тоном можно было только проклинать или ругаться, в этом Шэй был уверен.
И тут по левую руку как-то неожиданно оказался Хэйтем. Он хладнокровно снес голову совсем юному могавку, который имел глупость замахнуться на него коротким кинжалом, и коротко бросил:
— Бранта здесь нет. Я видел его портрет и имел возможность осмотреться.
— Пока ты осматривался, я уже успел за тебя поволноваться, — выдохнул Шэй. — Что ж, раз его тут нет, нужно отправиться в лагерь противника.
— Нет возможности, — отрезал мистер Кенуэй. — Коннор не уйдет, он дал слово помочь. А я не оставлю Коннора. Если только ты сбегаешь и перережешь ему глотку, наконец.
— Я не оставлю тебя, — возразил Шэй.
— Еще четверть часа — и они перебьют здесь всех, — мистер Кенуэй устало стряхнул с сабли чье-то полуобнаженное тело. — Надо на что-то решаться.
Словно в подтверждение его словам Шэй увидел, как над «овином» вознесся пылающий столб огня, а потом оттуда повалил густой черный дым. В деревне и без того было шумно: кричали воины, звенело оружие, что-то падало, ломалось, рушилось… Но вслед за овином полыхнул странный причудливый домик, похожий на резной рождественский сундучок с конфетами — и Шэй прикусил губу. Отряд Бранта не просто перебьет здесь воинов. Они сожгут все, как Салливан сжег их деревни.
