Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

— Разведка доложила, что в заливе Лоуэр появлялись несколько лодок — и отошли. Разумеется, не наших лодок.

— Но это может говорить еще и… — начал было Шэй, но Хэйтем его перебил:

— А еще вчера вечером — по словам Энни, в десятом часу — пришла записка от мистера Блессингтона. Записка очень короткая и сумбурная, ведь ему трудно отправлять такие письма в стан врага, однако из нее отчетливо ясно, что британская армия готовится к наступлению. Дата наступления пока не назначена… Или назначена, но лейтенантам об этом не сообщали. Также стоит учитывать, что эта записка преодолела немало миль и прошла через многие руки. Я первым делом проверил, что печать не нарушена, но сколько времени заняла доставка… Блессингтон слишком спешил, чтобы указать дату, место или хотя бы поздороваться. По сути, это даже не письмо, а cedul, как говорят во Франции.

Мистер Кормак несколько секунд напряженно думал, а потом почти утвердительно заговорил:

— Но ведь это было неизбежно, не так ли? Нью-Йорк — слишком важный стратегический пункт, и к тому же Вашингтон укрепился именно здесь.

— Укрепился? — хмыкнул мистер Кенуэй. — Гордое слово.

— Хорошо, сидел тут, — нетерпеливо отмахнулся Шэй. — Так что британская армия все равно бы отправилась сюда.

Хэйтем вздохнул:

— Британская армия в любом случае отправилась бы сюда, вне зависимости от Вашингтона. Это заслуга Чарльза, что в городе есть и колонистская армия, которая готова… если не дать отпор, то хотя бы попытаться это сделать. Главнокомандующий уехал, и именно Чарльзу придется теперь как-то вдохновлять армию на борьбу. Колонистские бумажки армию уже не вдохновляют.

Шэй еще немного поразмыслил и произнес — и вроде бы обращался к любовнику, но больше рассуждал вслух:

— Драться в заливе нельзя, англичане должны это понимать. В Лоуэре слишком далеко от города, а в Аппере с обширным, но не укрепленным флотом слишком тесно. У Коннора спроси, он тебе расскажет, как умудрился зацепить там фрегат, когда на воде было свободно, и никакого флота в залив не набивалось. Если сразимся в море, потонут все.

Хэйтем потер переносицу:

— Я тоже думаю, что они предпочтут высадиться, ведь им нужен не залив, а город. Но флот все равно придет, потому что пока преимущество на нашей стороне — мы можем их обстреливать еще на подходе. Значит, британцы подведут флот сюда, заранее создавая патовое положение на воде, и начнут высадку. И вот тут уже… У колонистов нет ни такой армии, ни такого количества оружия. Но я считаю, попробовать стоит. Если сдать город без боя, боевой дух колонистов окончательно падет.

Шэй неплохо представлял себе подходы к городу, но вот в сражениях никогда не участвовал, предпочитал действовать в одиночку, а потому оценить стратегически едва ли был способен.

— И что ты собираешься делать? — напрямую спросил он.

Неожиданно мистер Кенуэй слегка улыбнулся. И ответ его был еще более неожиданным:

— Я думаю, что нам стоит на пару недель уехать из города.

Мистер Кормак, до того слегка покачивающийся на стуле, ошеломленно замер — и стул встал на все четыре ножки.

— Как — уехать? Сейчас?! Когда британская армия, которой все так ждали, начала наступление?! Когда главнокомандующий сбежал в Филадельфию? Когда в городе «вскрылся» заговор лоялистов?!

Хэйтем на удивление не среагировал, ровно пожал плечами:

— Именно так. Вернемся, когда все поутихнет, а виновные в заговоре будут повешены. Уж об этом Тёрнер позаботится. Сбор армии — дело небыстрое, за две недели точно не соберутся. А нам нужно увезти Коннора, пока он не решил, что без его бесценной помощи Америку не спасти. Ему нужен покой, Шэй. И нам тоже — от него.

Шэй постарался оценивать положение здраво, несмотря на то, что мысль была очень привлекательной. После всех тревог и волнений пожить хоть немного спокойной жизнью… Но насколько это разумно?

— Хэйтем… — мистер Кормак запнулся. — Мы нигде не можем появиться с Коннором. Нас не должны видеть вместе.

— И об этом я думал тоже, — вздохнул мистер Кенуэй. — Для меня очевидно, что ему нужно восстановиться — и физически, и морально. Но я не могу оставить его в доме. Слуги приучены не распространяться перед охраной о моей личной жизни, но я не могу оставлять Кенуэй-холл без охраны. Не столько потому, что чего-то опасаюсь, сколько потому, что противники, если таковые есть поблизости, сложат два и два — и догадаются, отчего я поступил так, как не поступал абсолютно никогда. Но я не готов отпустить Коннора неизвестно куда в таком состоянии. И «Аквила» сейчас — не выход. Кстати, ехать придется по земле, потому что выходить в залив опасно. И для нас, и для предполагаемых военных действий. Из нашего появления на двух бронированных бригах британцы могут сделать какие угодно выводы — и это может вызвать какую угодно реакцию. Нельзя этого допускать.

До того капитан Кормак считал размышления и приказы магистра разумными и осмотрительными, но сейчас понял, что тот ошибается. Все-таки мистер Хэйтем Кенуэй — не капитан.

— Нет, — веско и четко проговорил Шэй и поглядел в глаза. — Как раз сейчас «Аквила» и «Морриган» — единственный выход.

Хэйтем поглядел недовольно:

— Я понимаю, что тебе хочется выйти в море, но это неразумно. Если сейчас выйти из Аппера, нас точно засекут британцы. Мы не можем рисковать.

— Нет, — повторил мистер Кормак куда тише. — Неразумно — оставлять корабли здесь до прихода британского флота. Что я буду делать, если придет письмо из Франции? Что будет делать Коннор, если возникнет опасность для его племени или любая другая беда? Прорываться через заслон британского флота? Они потопят бриг с любым флагом. С британским, потому что такого корабля нет в их списках, а любой другой — потому что им здесь все враги. И это не говоря уже о том, что мы с Коннором удирали от них у форта Антикости. И «Морриган», и «Аквила» приметные. Но ты тоже прав, выходить из Аппера опасно. Мы пройдем по Ист-Ривер.

Повисла пауза, Хэйтем молчал… А потом вспылил:

— Это самоубийство!

Шэй лукаво улыбнулся:

— Вся наша жизнь чем-то смахивает на самоубийство.

Мистер Кенуэй поглядел в стол, покачивая головой, как будто не верил, что слышит все это, но упрямо возразил:

— До Лонг-Айленда еще можно дойти, но дальше? Остров Блэквелл разрезает Ист-Ривер на два узких прохода, там не пройти.

— Ты во мне сомневаешься или в Конноре? — приподнял бровь мистер Кормак. — Пройдем. Причалим к острову Тенкенас*. Я там не был… Как раз потому, что там вроде бы ничего интересного нет. Земли под пахоту, что ли…

Мистер Кенуэй, кажется, слегка задумался, а потом не слишком уверенно произнес:

— Возможно, это действительно то, что нам нужно. Если остров ничем не примечателен, то туда вряд ли кто-то причаливает…

— Неправильно оцениваешь, — заметил Шэй. — Подойти к Тенкенасу можно либо со стороны Манхэттена — то есть с нашей стороны, либо со стороны залива Лонг-Айленд-Саунд. С нашей стороны никто не проходил, это мы знаем. А со стороны залива… Какой смысл для британцев туда идти, если подобраться к Нью-Йорку оттуда, по твоим же словам, самоубийственно?

Хэйтем прикрыл глаза и кивнул:

— Твоя взяла, Шэй. В морском деле ты действительно хорош.

Шэй фыркнул и не удержался, подмигнул:

— Я не только в этом хорош.

— Не сомневаюсь, — язвительно бросил Хэйтем.

— В самом деле? — заинтересовался мистер Кормак.

— Не сомневаюсь, что с самолюбием у тебя проблем нет, — хмыкнул любовник. — Ну что ж… Тогда нам надо собираться. Не бери с собой много вещей, не стоит вызывать лишних вопросов. Только то, что может пригодиться в ближайшее время.

Шэй поглядел на него вопросительно:

— А Коннор? Его ты спросить не хочешь?

— Не хочу, — отрезал мистер Кенуэй. — Скажешь ему о том, что он рискует лишиться «Аквилы», если оставит ее в порту Нью-Йорка — и Коннор согласится на твой план. Но мне еще нужно наладить сообщение… Тенкенас, ты сказал? Если я не ошибаюсь, напротив него — Гарлем. Назову его в качестве пункта почтового сообщения Чарльзу и Тёрнеру, а ты будешь раз в день проверять, не пришло ли чего.