Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

Мистер Кенуэй хмыкнул:

— Я бы прямо здесь подписал, но откуда мне знать, что в конверте? Завтра подпишу, после всех остальных уважаемых членов уважаемого совета. У мистера Рида, видимо, совесть взыграла? За то, что отправил невиновного на виселицу?

— Не могу знать, магистр, — кажется, агент позволил себе ехидные нотки в голосе. — Но мне больше верится в то, что у мистера Рида появились вполне разумные опасения за собственную задницу, сэр. Я пока еще не разобрался, как это вышло, что индеец из преступника вдруг стал героем, но вешать героев не слишком полезно для карьеры. Впрочем, сам герой как сквозь землю провалился, магистр. Но ведь вы его отыщете?

— Герои так просто не пропадают, — хмыкнул Хэйтем. — Посмотрим, для чего он сможет сгодиться. У вас будет другая задача, мистер Тёрнер. Мистер Хики, погибший сегодня на площади от рук этого «героя», работал на лоялистов. Точнее, работал с лоялистами… Вы, разумеется, понимаете. Я думаю, что это очень удачное стечение обстоятельств: лоялист-фальшивомонетчик, замышляющий заговор против Вашингтона. Полагаю, у него есть друзья, и среди них вполне могут оказаться даже такие личности, как губернатор мистер Трайон и мэр мистер Мэттьюз. И полагаю, при должном старании они наверняка окажутся закадычными друзьями. Тем более что мистер Хики, упокой Господь его душу, опровергнуть этого не сможет.

— И его друзья-фальшивомонетчики опровергнуть тоже не смогут, верно? — проницательно сверкнул глазами нескладный агент. — За последние несколько дней в городской ледник доставили нескольких таких…

— Да что вы говорите, — мистер Кенуэй приподнял бровь. — Что ж, это тоже хорошая новость. В городе будет меньше этой швали. Благодарю вас за службу, мистер Тёрнер. Как обычно, предпочитаете чек на предъявителя?..

— Предпочитаю золото, — тягостно вздохнул тот. — Простите, но бумажек и так последнее время многовато. Я постараюсь поспешить, пока дружеские связи лоялистов не ослабли.

— Тогда загляните ко мне сегодня вечером, — поразмыслив, решил мистер Кенуэй. — Я как раз успею обналичить нужные суммы. В последнее время даже члену городского совета сделать это не так легко. А вы будете готовы отчитаться. Разумеется, если раньше не случится чего-то срочного.

— Да направит нас Отец Понимания, — кивнул Тёрнер — и исчез за дверью. На Шэя он вообще никакого внимания не обратил.

— Да направит, — кивнул Хэйтем, хотя того уже и след простыл. А потом вздохнул. — Никак не пойму, знает ли он, что «индеец» и мистер Кенуэй-младший — одно лицо… Я принял его в Орден, когда уже не стало мистера Джонсона. С другой стороны, мистер Тёрнер всю жизнь трудился на своем поприще, а потому способен на компромисс. А то, что он до сих пор еще жив, хотя раньше у него не было таких покровителей, как Орден, говорит о незаурядном уме. Собственно, это стало одной из наиболее весомых причин для того, чтобы на его руке оказался перстень.

Шэй рассеянно выпустил дым и заметил:

— Но на его руке нет перстня.

— Неудивительно, — мистер Кенуэй улыбнулся. — Когда работаешь одновременно на колониальную разведку и на Орден… Разве что по вечерам можно надеть полюбоваться.

В столовую заглянула Дороти и несколько неуверенно проговорила:

— Ваш посетитель уже ушел? Очень… странный человек. Мне кажется, я ни на минуту не отвлекалась, а он как-то успел проскользнуть, пока я не видела. А теперь приехал мистер Ли. И требует «не только кофе». Мне его впустить? И что подать?

— Чего-нибудь, — вмешался Шэй. — Чаю. В горле пересохло.

— Конечно, ты бы еще махорку курил, — скривился мистер Кенуэй и продолжил язвительно. — Но «корабельный», конечно, гораздо лучше и ароматнее, чем, скажем, «тобакко каррерас»…

Мистер Кормак хмыкнул, прихватив зубами мундштук:

— Поддерживать британских производителей?

Мистер Кенуэй демонстративно отвернулся и коротко приказал:

— Что-нибудь перекусить для мистера Ли и хорошего чаю для всех.

Однако Шэй видел, что любовник тревожится. Шэй и сам тревожился, поскольку даже представить себе не мог, что именно скажет Чарльз. Правда, требование — вполне дружеское — обнадеживало. Да и поутру мистер Ли не озаботился тем, чтобы дожидаться дозволения горничной пройти. Так что от этого было хоть немного, но полегче.

Чарльз зашел в столовую, на ходу одергивая плащ, и сходу ляпнул:

— Хэйтем, хоть одно слово по поводу пыльного плаща — и я буду тебе докладываться исключительно как магистру.

Мистер Кенуэй слегка улыбнулся и поинтересовался:

— А почему плащ пыльный?

Шэй не выдержал, фыркнул, едва не подавился дымом, но смех сдержать не сумел. Чарльз повернулся к нему и возмущенно высказался:

— Кормак, хоть ты ему скажи! Потому что удирал с этой чертовой площади чуть ли не огородами! Я! Генерал колониальной армии, правая рука главнокомандующего Вашингтона! Член великого Ордена!

Хэйтем сжал губы, но Шэй видел, что тот прячет улыбку. А Чарльз шумно выдохнул и язвительно поинтересовался:

— Мне здесь хотя бы кофе нальют? А то у меня, кроме полутора чашечек вашего кофе, со вчера ни крошки в животе не было.

— Разумеется, мистер Ли, — кивнул мистер Кенуэй. — Вы просили «не только кофе», и вам, генералу колониальной армии, правой руке главнокомандующего и члену великого Ордена, сейчас подадут ланч и чаю.

Чарльз шмыгнул носом и без приглашения уселся. А потом и проговорил еще язвительней:

— Вообще-то я имел в виду что-то покрепче.

— Полдень, — парировал мистер Кенуэй. — Употреблять спиртное до пяти — моветон.

— Вешать ассасинов на голодный желудок — тоже не признак хорошего тона, — откликнулся мистер Ли. — Но поскольку у меня был приказ дорогого главнокомандующего и твой, уважаемый магистр, выбора у меня не было.

— Я тоже это регулярно слышу, — задумчиво пробормотал Шэй. — Что моветон, признак дурного тона…

— А с тобой я поговорю позже, — буркнул Хэйтем и обратился к мистеру Ли. — Ну, раз уж ты пришел обвинять, что тебе что-то не подали, то, полагаю, ничего слишком важного?

Чарльз сцепил руки перед собой и устало покачал головой:

— Не знаю. Вашингтона я сплавил в Филадельфию. Как ты велел, тайно. Снарядили бриг, флагов этих звездчатых не вешали — во избежание. Патнем вернулся — и за голову схватился. Но у меня был заверенный рукой Вашингтона приказ, так что с меня никакого спросу.

— А что собирается делать Вашингтон в Филадельфии? — осведомился мистер Кенуэй. — Видно, у него там страшно важные дела, пока британский флот на пути в Нью-Йорк?

Чарльз посмотрел хмуро и даже почти печально:

— Честно говоря, я не очень вслушивался. Вашингтона озарила какая-то очередная гениальная идея, а мне после всего сегодняшнего… — он вытянул руки вперед, и стало видно, что пальцы его трясутся, как у портового пьяницы. — Мне только его идей не хватало. Понимаю, магистр, мне следовало бы более внимательно относиться к своим обязанностям, но я тоже человек все-таки, а не только генерал и тамплиер.

Мистер Кенуэй примирительно вскинул руку — и в этот момент дверь распахнулась. Горничная проскользнула в столовую с подносом, на котором исходил паром омлет с беконом и большой чайник.

— Минуту, Дороти, — остановил ее Хэйтем, хотя та уже спешила ускользнуть. — Будьте добры еще хорошего виски и стаканы для гостя и нас с мистером Кормаком. И если придет кто-то еще, пусть подождет в гостиной.

Девушка кивнула, и Шэй глянул на любовника с признательностью. Не то чтобы хотелось выпить… Хотя, черт с ним! Хотелось. И очень.

Мистер Кенуэй обратился ко всем:

— Нам, наверное, всем сейчас не помешает.

Капитан Кормак сразу вспомнил, когда в прошлый раз пил крепкое на голодный желудок — когда «Морриган» и «Аквила» пытались оторваться от погони, возвращаясь из форта Тикондерога. Сейчас Коннор тоже был рядом… Спал в обнимку с Рохвако на втором этаже. Шэй внимательно взглянул на Чарльза — заметил ли он, что хозяева дома, в отличие от утренней встречи, улыбаются и даже шутят? Но даже если и заметил, то виду не подавал — сразу же занялся принесенным омлетом.