Когда цветут липы (СИ) - "Эвенир" (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT, FB2) 📗
— С другой стороны, — осторожно возразил друг, пытаясь перевести беседу в более абстрактную область, — если моё сердце хочет, к примеру, детей? Вот лежит у меня сердце к десятилетним девочкам, что тогда?
— Это очень просто, Савич, — ответил Андрей. — Это разница между любовью и насилием. Десятилетняя девочка не может ответить тебе согласием, она просто не понимает, на что соглашается. Вот если ты уговоришь её отдать тебе бриллиантовые серёжки в обмен на котёнка, это же будет грабежом, не так ли? Точно так же секс с ней в обмен на что бы то ни было будет изнасилованием. Так же, как и с умственно отсталым, или с человеком в отключке, или, чтоб уж совсем довести ту же мысль до абсурда, с соседской болонкой. Только с человеком, который способен дать тебе согласие, возможна любовь или просто секс. Все остальное — насилие. Насилие должно быть наказано, без этого общество существовать не может.
— Ну, а если эти нормы, что хорошо и что плохо, это тоже как бы эволюция, только не для одного человека, а для общества. Естественный отбор, типа, приемлемо то, что позволяет обществу успешно функционировать в данных условиях…
— В какой-то момент, на каком-то участке развития, да, возможно! — горячо согласился Андрей. — Может быть, когда выживание всей общины в тяжелых условиях зависело от поведения каждого отдельного человека. Когда каждая женщина была обязана стать матерью и каждая беременность должна была заканчиваться родами, иначе при ужасающей детской смертности община просто бы вымерла. Когда каждый мужчина — отец, да ещё и обязанный защитить подругу и детей. Но зачем же распространять эти жёсткие рамки на современное общество? Никто не говорит о том, что неверных жён надо побить камнями, и слава богу, так отчего же надо цепляться за другие правила, не защищающие общество от конкретной опасности, но вполне способные искалечить жизнь отдельному человеку!..
— Твою мать, Дымов, ты это о чем сейчас? — нерешительно вступил Савич.
Но Андрей уже не мог остановиться. Напряжение последних дней, абсурдная боль сегодняшней встречи, этот разговор, внезапно дошедший до точки, от которой нет возврата, — все это просило выхода, сметало все барьеры, захлестывало волной настоящего разрушительного безумия.
— Скажи мне, вот кому будет плохо от того, что я люблю парня? Кому помешает, если я буду с ним жить, вместе с ним завтракать, ездить на работу, ходить в кино и в гости? И, да, спать в одной постели, и трахаться, кому от этого будет плохо? Что, детей у меня не будет? Так их и с Анной не было, и один я уж точно не разрожусь. Так что, кому от этого плохо? Кого вообще ебёт, кто и с кем спит?
— Андрюх, ты чего?
Глаза у Савича стали круглыми, испуганными. Жалобными, будто тогда, в Ужгороде, когда его прогоняли домой, и мир рушился.
— Да, братан, я — гей. Я трахаюсь с мужиками.
Пиво, уже не холодное, он вылакал двумя жадными глотками, вытер рот ладонью. Савич воспользовался паузой, улыбнулся кривовато, нерешительно:
— Да ладно, ты гонишь. Ты был женат, да и с Риткиной подругой шпилился, с этой, как её, Леной?
— Шпилился, — согласился Андрей, чувствуя внезапную усталость.
— Вот видишь, значит, ты как минимум би! — приободрился Савич. — То есть бисексуал!
— Да нет, — не воспользовался подсказкой Андрей. — Я могу переспать с женщиной, но абстрактное желание возникает только к мужчинам. Так что я гей, Савич. Причём пассивный. Знаю, что этот вопрос тебя рано или поздно заинтересует.
— Да ладно, ты гонишь! — повторил друг со смехом. — Вот сейчас, точно, гонишь!
— Ладно, не грузись, — ответил Андрей, вставая из-за стола. Беседа себя исчерпала, продолжать её становилось невыносимо трудно. — Где вторая спальня, знаешь. Не передумал ночевать у меня?
— Тоже мне! — фыркнул Савич. — Навряд ли у тебя на меня встанет.
— Не встанет, не бойся, — колбасу и сыр в холодильник, тарелки и стаканы — в посудомойку. Стол протереть влажным полотенцем. — А с Ритой помирись. Я в Cafe de Paris такие тортики видел в виде сердца, там можно заказать любую надпись. Например: «Я — мудак!» Или английский алфавит от А до Z.
— Сердечки ж вроде на Валентина дарят…
— Любой дебил дарит жене сердечки на Валентина, а ты сейчас подари.
В душе под обжигающе горячими струями драил себя жёсткой мочалкой так, как будто хотел содрать кожу. В постели лежал без сна. Представлял, как и Савич пялится сейчас в потолок. И вспоминает их ночёвки в палатке в одной «системе», бесчисленные походы в баню, мальчишескую возню борцовских поединков и похлопывания по заднице, раньше совершенно невинные, теперь — предстающие перед ним в новом, искаженном свете. «Друг проверяется не в горах, — думал Андрей. — В горах Савич был скалой. И даже не в беде, а именно сейчас. А я не хочу никакой проверки. Я не хочу никого ставить перед выбором». Да, нужно было пить водку. Нахерачиться до синих соплей. Тогда не было бы этого дурацкого разговора, дней пять или семь выпали бы из жизни, зато остался бы друг.
Проснулся Андрей рано, но Савич уже уехал. Аккуратно заправил постель и послал эсэмэску: «Спасибо, братан! Созвонимся».
========== Листок седьмой. Новогодний ==========
В конце ноября сдали МПН, проект небольшой, но сделанный с выдумкой и, главное, с перспективой. Андрей уже послал предложения «Стелле», «Вите» и «Кларе», большому миру известной под названием ClarityLabs. Выразили заинтересованность все, кто-нибудь да оформит договор. Лёгкие деньги для «ИнфоДжена», плюсик к карме Андрею Дымову.
Великая и ужасная МакКормик прислала на День благодарения огромную корзину с фруктами, сладостями и вином, а также подарочную карту на приличную сумму в клуб «Созвездие». Это и решило проблему с выбором места для корпоратива.
Интерьер клуба был выполнен в подражание планетарию: на черном куполе светились знакомые созвездия, на стеклянных стенах — фотографии взрывов сверхновых, яркие на черном, над полом висела дымка тумана, танцпол вздрагивал ритмичными всполохами. Андрей пришел с Анной. Она первая предложила сделку: она идёт с ним на корпоратив «ИнфоДжена», он сопровождает её на банкет «Роша», где она теперь работала. В черном с неяркими серебристыми блёстками платье она практически сливалась с интерьером. Как ни странно, её присутствие придавало Андрею уверенности, словно усиливая защиту, предлагая ещё одну маску, за которую можно спрятаться: вот она, красивая и востребованная женщина, она могла бы стать спутницей другому, но выбрала его, состоявшегося, взрослого, умного и независимого. Зато спутница Димы плыла по звездной пыли белой лебедью. Белокожая и светловолосая, в белом платье, оставляющем спину обнаженной, она притягивала взгляды. Андрей сразу узнал в ней ту самую девушку, оставленную в Cafe de Paris, узнал и удивился: неужели простила? Загадка разгадалась сама собой, когда Дима подвел свою спутницу к Андрею.
— Лера, знакомься, это мой начальник Андрей Александрович и его супруга Анна.
— Очень приятно, Анна, Андрей Александрович, — твёрдое пожатие узкой руки, вежливая улыбка. — Я Валерия, сестра Димы.
— Рад знакомству, Валерия. Можно просто Андрей, это только Дима у нас любит разводить церемонии.
— Да, он такой.
Милые улыбки, легкий трёп. «Да, приятный интерьер, запоминающийся». — «В фойе посадочная капсула, говорят, настоящая, можно сфотографироваться». — «Сначала подадут ужин, а бар со спиртным и лёгкими закусками будет открыт до двух ночи». Андрей старался не смотреть на Диму, боялся ослепнуть. После странного происшествия в кафе они избегали друг друга, даже говорили очень коротко и строго по делу. Да и работы было слишком много, не до бесед.
Перед ужином генеральный директор Николай сказал речь, всех похвалил, объявил о премии, ему охотно хлопали. Потом говорили замы генерального, пришлось и Андрею. Он не любил таких речей, но все же сказал. Ведь если другие начальники превозносят своих людей до небес, а он просто выдаст: «Молодцы, так держать!» — его людям будет обидно. А ведь они — ядро «ИнфоДжена», его двигатель и золотой запас. Он в таком плане и выразился, заставив главбуха Галину, веселую и очень толковую тетку, крикнуть из-за столика:
