Phantoms and friends (СИ) - "Rocky Raccoon" (читать книги онлайн .txt) 📗
Луна светила довольно ярко, но Ти Джей всё равно подсвечивал дорогу фонариком, подавал не совсем трезвой девушке руку и вообще старался вести себя как джентльмен: у этой тупицы не должно было возникнуть никаких подозрений раньше времени.
Ночь была довольной сырой, но дрожал Тео, в отличие от легкомысленно одетой спутницы, вовсе не от холода — от предвкушения.
С этими чёртовыми экзаменами он и так слишком долго терпел: Лайтман не позволял брать машину, пока у Тео был хотя бы один незакрытый «хвост». Поэтому приходилось развлекаться с соседскими тварями. Совесть его не мучила, нет. Но пропадающие тут и там животные могли привлечь внимание. Да и аппетит хищника такие мелкие подачки явно не удовлетворяли.
Но теперь всё иначе. Сегодня он наконец утолит Жажду, что дразнила, жалила и скручивала тугой спиралью его внутренности последние несколько месяцев. И на этот раз Ти Джей придумал кое-что особенное.
Кажется, он нашёл способ приостановить столь мерзкий процесс разложения. Он нашёл способ продлить Жизнь после Смерти.
Ведь мёртвое тело на самом деле далеко не так мертво, как всем кажется, Ти Джей знал. Оно кишит жизнью. Оно является местом обитания и одновременно питательной средой для огромнейшего количества микроорганизмов.
Тео благодарил судьбу за то, что она свела его с доктором Лайтманом. С каждой новой сменой в морге парень узнавал о так волнующей его сознание Смерти всё больше и больше. И, что самое важное, мог использовать эти знания в собственных целях.
Человеческий труп начинает разлагаться через четыре минуты после Смерти. Когда люди умирают, бактерии, которых прежде держала в узде Жизнь, срываются с цепи. Тело начинает само себя переваривать: клетки тают изнутри[3]. Ткани медленно превращаются в жидкость, а затем — о, чудо! — в газ. Кожа и плоть, всё это время являвшиеся неотъемлемыми частями единого целого, начинают друг от друга отделяться: кожа сползает с плоти слоями легко и просто, словно кожура с переваренного овоща. А после тело становится пристанищем и, конечно же, фуршетным столом для насекомых.
Тео находил весь этот процесс крайне омерзительным. В детстве он часто задумывался о том, как выглядит мама спустя столько лет, проведённые под землёй. Он понимал, что от былой красоты, запечатлённой теперь лишь на фотографиях, ничего не осталось. И это его бесило.
Отцу же было плевать. Он избавлялся от тел без особой фантазии. На этой стадии всем его ритуалам приходил конец: Теодор-старший получал удовольствие от игр с жертвами, и трупы его больше не интересовали. А Ти Джею, напротив, больше нравилось иметь дело с мёртвыми девушками, ведь живыми эти глупые твари его просто раздражали. Поэтому, в отличие от отца, он никогда не насиловал своих жертв — ему было противно прикасаться к ним в этом смысле. Но сжимать их горло, внимательно наблюдая за тем, как жизнь покидает тело, и при этом ощущать собственную власть над ними Тео обожал. Из всех перепробованных им способов убийства именно удушение помогло Ти Джею утолить его Жажду сполна. Именно оно показалось ему самым интимным, самым волнующим. Именно оно позволяло полностью насладиться процессом.
Обретя свой собственный путь, Ти Джей вдруг осознал, насколько жалким был его отец. И не только потому, что, оказавшись пойманным за решётку, он поспешил свести счёты с жизнью. Теодор Блэйн был низшим существом, которое испытывало сексуальное наслаждение, причиняя боль, а затем распоряжаясь Жизнью и Смертью своих жертв. Тео почти не помнил свою мать, но теперь уже сомневался, что их с отцом могли связывать хоть сколько-нибудь традиционные для семейной пары «узы»: нормальные сексуальные отношения с женщинами не могли удовлетворить такого зверя, как Теодор Блэйн. Он испытывал возбуждение лишь слыша их крики, видя их мучения и, наконец, Смерть.
А Ти Джей таких проблем не имел. Он чётко разграничивал свои постельные подвиги и убийства. Он упивался властью, но не возбуждался, глядя на страдания своих жертв, и ни в коем случае не издевался над трупами — к ним он испытывал куда больше уважения, чем к живым. Они были его личными трофеями. И Тео очень расстраивался, когда по истечении какого-то времени отдельные элементы его коллекции приходили в негодность. Он понял, что не хочет отпускать их, а потому желал найти возможность превратить их в сокровища, которые можно хранить вечно.
И, кажется, он нашёл очередной способ это сделать. Конечно, если то, что он прочёл о торфяниках во время подготовки к экзамену, окажется правдой.
Когда дело было сделано и труп вместе с привязанным к нему мешком с камнями ушёл на дно болота, Ти Джей почувствовал, что учащённое сердцебиение наконец унимается, а на плечи опускается тяжкое бремя усталости. Разрядка, которой он так долго ждал.
Тео был настолько опустошён, что готов был заснуть прямо на влажной траве у торфяника. Еле волоча ноги, он плёлся обратно к брошенной почти у самой трассы машине. Лайтман, наивно полагавший, что малыш Викки развлекается в Бостоне, не хватится его до обеда завтрашнего дня как минимум. Поэтому Ти Джей мог позволить себе немного вздремнуть прямо в автомобиле, прежде чем ехать домой.
Но у самого Мерседеса его ждал сюрприз. Крайне неприятный сюрприз.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — выплюнул Тео, глядя на наглую усмешку, игравшую на лице Кэссиди. Тот сидел на капоте своей машины, криво припаркованной рядом с колымагой Лайтмана, скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрируя собственное превосходство.
— Тот же вопрос я могу задать тебе, Вэйл. Какого чёрта ты здесь делаешь, м?
Он знал. Тео понимал, что Кэссиди всё знал. Наверняка он проследил за ними до болота, а слишком взбудораженный после долгого воздержания Ти Джей этого не заметил. И затем, пока он возился с телом, вернулся сюда, к машине. Интересно, зачем?
— И чего же ты хочешь? — Тео сделал несколько шагов по направлению к Кэссиди, прикидывая, как лучше его вырубить. Убийство сынка Голда поднимет шумиху помощнее волны исчезновений домашних питомцев, но иного выхода Ти Джей не видел. В живых эту паскуду оставлять было нельзя.
— Я хочу в дело.
Тео запнулся, неверяще округлив глаза.
Что, простите?
Ти Джей почти ничего не знал о Кэссиди: лишь то, что он столь же бесчувствен и жесток, сколь он сам, — и то это были одни догадки. Однако сейчас, стоя с ним практически лицом к лицу, Тео вдруг разглядел в глазах собеседника проблески той самой Жажды. Нил Кэссиди не просто безжалостный хищник — акула, которая набрасывается на беззащитную жертву просто потому, что та слабее, и рвёт её на части, ведь она любит это делать и создана такой. Он — такое же, как и сам Тео, чудовище из черно-белого мира.
— Я хочу в дело, — уже тише, но всё с тем же нажимом повторил Кэссиди и растянул губы в красноречивой улыбке. — Соглашайся, Вэйл. Не тормози. Будет весело, вот увидишь.
Шестнадцать лет назад
Тео вдруг вынырнул из объятий сна и ещё несколько мгновений лежал в полудреме, сверля глазами потолочные плиты и пытаясь понять, где он вообще находится. Хотя особой тревоги из-за собственной дезориентации он, если честно, совсем не испытывал. Лёгкая, почти невесомая простыня накрывала его до пояса, подушка под головой была слишком мягкой и от неё исходил непривычный, но уже начинавший ему нравиться тонкий цветочный аромат. Всё ещё балансируя на грани сна и окончательного пробуждения, Ти Джей пытался понять, как он вообще мог остаться до утра в чужой спальне и почему ему здесь так хорошо.
Рядом кто-то зашевелился и засопел, и парень повернул голову на источник звука.
Скромница Мэри Маргарет, правильная до зубного скрежета девочка, ханжа и недотрога, застёгивающая свои старомодные блузочки на все пуговки, лежала абсолютно голая прямо под его боком. Ну надо же.
Её тёмные вьющиеся волосы спутались сильнее обычного и беспорядочно разметались по подушке, а простыня сползла вниз, явив взору Ти Джея россыпь бледных — едва-едва заметных — веснушек, разбежавшихся по её белоснежным плечам, шее и груди.
