Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Она уже начала отворачиваться, как вдруг какая-то тень мазнула по самому краешку зрения. Торн инстинктивно бросилась вбок, и лапы заскользили по льду на самом краю плато, а в то место, где она только что стояла, вонзился черный кнут, с шипением прожигая снег, словно он был раскаленным.
Она вновь прыгнула, чтобы занять позицию как можно дальше от края плато. Если она ухнет вниз, то карабкаться вверх уже будет очень сложно, а в теле анай она привлечет лишь ненужное внимание. Когти со скрипом вонзились в лед, и Торн резко развернулась, так, чтобы расщелина с Найрин осталась за ее спиной, и враг не мог бы подобраться к ней.
Напротив нее стоял Псарь, и ветер колыхал край его черного изодранного плаща. Голова его была закрыта капюшоном, но Торн чувствовала на себе полный ненависти, горячий безглазый взгляд. Псарь вновь поднял кнут, и она зарычала, вздыбив шерсть на затылке. Он стоял слишком неудобно: если она прыгнет на него, они, скорее всего, оба покатятся вниз с плато.
Уперевшись лапами в лед, Торн принялась пятиться назад, продолжая угрожающе рычать и скалить зубы. Псарь проворчал что-то сквозь стиснутые зубы и уверенно пошел к ней, поднимая кнут. Видимо, он думал, что перед ним обычный сальваг из тех, что сейчас атаковали долину.
Торн припала брюхом к земле, прижимая уши и скаля зубы. Псарь выругался вновь, вскинул руку с кнутом, и горячая ослепляющая вспышка обрушилась на ее спину. Торн зарычала в ответ, содрогнувшись от боли всем телом, когда концы кнута обжигающими змеями прошлись по спине. Он был еще слишком далеко, она не могла ударить. К тому же, нужно было заставить его верить в то, что перед ним — обычный сальваг. Если Псарь поймет, что тут что-то посерьезнее, то подаст сигнал своим собратьям, и тогда уже Торн придется совсем туго.
Черный кнут в руке Псаря взвился вновь, а узкие губы презрительно искривились.
— Шрамазд бхарадат, — гадливо проворчал он, и рука его хлестнула вперед.
Только Торн уже ударила. Сильные лапы распрямились, кидая ее вперед. Всего один рывок, и голова Псаря лопнула, словно тухлая дыня, прямо в ее пасти. Торн дернула шеей, и обезглавленное тело отлетело прочь, конвульсивно содрогаясь. Даже упав в сугроб, Псарь не перестал биться, продолжая неуклюже разбрасывать руками и ногами снег вокруг себя. Ну и живучие они, с омерзением подумала Торн, выплевывая изо рта горечь гноя, что тек в жилах Псаря вместо крови.
Вкус во рту был премерзкий, потому, чтобы избавиться от него, она наклонилась над ближайшим сугробом и хорошенько пожевала ледяного снега, промывая пасть. Потом еще раз глянула на обезображенный труп врага и вернулась на свое место у края плато.
За время ее отсутствия дермаки успели преодолеть еще несколько десятков метров ступеней, и теперь уже были вполне различимы даже сквозь густую метель. Их было всего-то семеро, и ползли они вверх крайне неохотно, подбадривая друг друга пронзительными криками.
Торн осторожно прилегла за бревном, спрятав уши, чтобы ее не было видно снизу. Спину жгло в тех местах, где ее коснулись концы хлыста Псаря, но прикосновение ледяного ветра делало свое дело, как и ее сальважья кровь, и с каждой минутой боль становилась все менее острой. Метель бушевала над ее головой, постепенно заметая ее целиком, и мех посеребрел, став почти того же цвета, что и у горных сальвагов.
Их оказалось так много, гораздо больше, чем она даже могла бы мечтать. Впрочем, в последние годы это уже не так волновало Торн. В ее далеком детстве, когда ей казалось, что она одна такая на всем белом свете, когда она готова была что угодно отдать, лишь бы знать, что есть и другие сальваги, — тогда да, такая информация стала бы для нее спасением и помогла бы гораздо легче принять себя и пережить все то, что она пережила. А может, и нет. Торн вдруг усмехнулась, вывалив из пасти язык и подставляя его под прикосновения ледяных снежинок, чуть покалывающих кожу. Если бы не было всей этой борьбы, этого долгого ухабистого пути, всей этой боли, она бы никогда не смогла понять, что любит Найрин, не смогла бы довериться ей, не смогла бы по-настоящему понять и простить свою ману… Все сложилось бы совсем иначе, и Торн не была уверена, что ей бы хотелось такого развития событий. В конце концов, на все Воля Твоя, Огненная, и лишь Ты знаешь, что лучше для меня. А потому я слушаю Твою волю и подчиняюсь ей.
Грязное, покрытое разводами пепла и сажи лицо с слишком звериной пастью и маленькими зелеными глазками, возникло прямо над древесным стволом, за которым лежала Торн. Дермак щурился от бившего в лицо снега и силился оглядеться по сторонам, но ураганные порывы ветра мешали ему это сделать. Несколько секунд он еще, рыча что-то нечленораздельное, оглядывался и моргал, а затем взгляд его упал на Торн.
Она не ждала и ударила сразу, выпрыгнув с места и толкая его головой в лицо. Толстый слой шерсти на лбу принял на себя удар и смягчил его, чего нельзя было сказать о дермаке. Глаза его закатились, и тварь медленно обвалилась назад, прямо на своих товарищей. Торн поднялась на ноги и перегнулась через бревно. Бесчувственное тело дермака летело в бездну, а его соратники лишь прижались к скале, гортанно что-то крича и крутя головами. Как только они увидели Торн, визг их стал нестерпимым.
Уперевшись лапами в лед, она нагнула голову и налегла на бревно. Ноги разъезжались, толкать его было тяжело. К тому же, на морозе мелкий ледок намерз на его нижней части, и бревно село крепче, чем раньше. Однако, она справилась. Несколько сильных рывков, и бревно сдвинулось с места, медленно покатилось вперед и рухнуло вниз. Торн выпрямилась, тяжело дыша и глядя туда же. Дермаки не успели даже ничего сделать, лишь утробно взвыли, а в следующий миг бревно уже снесло их с обледенелого склона, и все они исчезли в белом мареве метели внизу.
Она довольно фыркнула в усы и отошла прочь от края плато. Дермаки упали, значит, еще какое-то время никто сюда не полезет.
Тьма сгустилась по краю плато, и из нее вышли два Псаря. Торн замерла, глядя на них, одним длинным прыжком отпрыгнула в сторону пролома в стене. Псари несколько секунд оглядывали ее, переглянулись и, не сговариваясь, медленно двинулись ей навстречу, заходя с двух сторон.
Торн прижалась спиной к самой скале, грозно рыча на нападавших. Видимо, дермаков послали не просто так, и кто-то следил за их передвижениями. Только вот для нее это ничего не меняло. На этот раз Псарей было двое. Справиться с двумя было уже сложнее, но иного выхода-то у нее не было.
Прижавшись брюхом к скале, Торн сжалась в пружину, внимательно следя за ними глазами, чтобы предугадать удар. Один из Псарей занес кнут, и она сразу же дернулась в другую сторону, к тому, что прятал под полами плаща кинжал. Только тот исчез, моментально растворился в воздухе, и Торн пролетела прямо сквозь чернильное пятно его следа, едва не вылетев за края плато. В последний момент вцепившись когтями в лед, она смогла удержаться на кромке, и сразу же прыгнула в другую сторону, краем глаза успев заметить Псаря, который выпал прямо из воздуха и ударил кинжалом в то место, где она только что была.
Дело худо. Торн рванулась в сторону, когда Псарь выскочил прямо за ее спиной, а потом прыгнула еще раз, когда он возник прямо перед ней, метя кинжалом ей в глаза. Они поняли, что я не простой сальваг, и дерутся в полную силу. Это означало только одно: ей нужно просто драться лучше них. Как и всегда. Есть только один человек, которого я так и не смогла победить. И я хочу, чтобы моя царица осталась единственной, с кем я так и не смогла справиться.
Торн резко изменила направление своего движения, с места выпрыгнула высоко вверх, почти вертикально. Волчье тело было не таким гибким, как тело анай, однако оно помнило. Псарь, что появился из ниоткуда прямо в том месте, где она только что была, застыл на миг, оглядываясь, и Торн рухнула ему на голову всем своим весом, давя его под собой. Раздался громкий хруст, и позвоночник Псаря переломился под ней. Однако лапы запутались, и отпрыгнуть еще раз достаточно быстро она не смогла.
