Сердце Стужи - Сурикова Марьяна (мир книг TXT) 📗

Дышу, уперев лоб в стиснутые кулаки, и вздрагиваю, когда за плечи крепко берут и поднимают. Сперва дрожу, а потом зубы начинают стучать, друг о дружку колотиться, и холод из тела стремительно утекает. Прижалась лбом к чему-то твердому, надежному, и не важно совсем, кто поднял и на ногах удерживал, потому что отогревалась, и это было главнее.

— Прошла! — сзади по спине радостно хлопнули.

— Молодец, — сбоку сказали.

Сизар и Севрен. Стало быть, не они подняли.

Руки, меня укрывшие, разжались, выпустили, а я устояла.

— Теперь глаза открывай, — велел Бренн.

Я открыла. Вошла, и правда вошла. Через ворота. Вот они, позади как раз. И калитка рядом. А за воротами и склон, и поле, и лес. Красиво очень, снежно, и небо синее-синее, а в нем золотое солнце сияет. Улыбается, тепло свое дарит. Я ему в ответ улыбнулась, а мне на голову уже шапку водрузили, снова по спине радостно хлопнули.

— Подморозила малость защита, сережки тебе и украшения подарила.

Я взглянула на Севрена, он, смеясь, на полушубок мой указывал, а на нем действительно снежные узоры вились, я за уши взялась, а там льдинки повисли. Сколола хрупкий ледок, стряхнула снежную крошку, а потом додумалась до одной мысли, даже отряхиваться перестала.

— И насмерть могло заморозить?

— Бренн бы не допустил. — Севрен очень решительно ответил. А я в сторону молчаливого Сердца Стужи взгляд кинула. Выразительный такой взгляд, говорящий без слов: «Ну и испытания у тебя!» А он его не заметил. Стоял, отвернувшись, смотрел с пригорка на лес. Будто не было меня здесь, и не я минуту назад целую жизнь через обычные дубовые ворота продиралась, еле прошла.

— Ну что стоять, время терять? — Меня радостно обхватили за плечи, потискали и крепко прижали к боку. — Пошли, зазноба моя, с крепостью познакомлю. Расскажу, что да как. Ты за ночь в лесу не умаялась, хочешь, на руках понесу?

Счастливый Сизар меня едва ли не душил в объятиях.

— И сама дойду, так даже вернее будет. — Потому как задавит ведь хваткой своей медвежьей. — А уроки как же, наука? — Я на Бренна снова поглядела, и он изволил даже ответить. Полуобернулся и рукой махнул равнодушно.

— Обживайся. Завтра наука. Как рассвет на горизонте займется, сюда выходи. — И снова отвлекся, а к нему уже кто-то подошел. Ведь кругом по-прежнему много людей было, и на меня большинство смотрело, но без злобы, скорее одобрительно так. Стало быть, совсем непростое испытание преодолела.

— Вон там жить будешь, — заявил Сизар, показав на дом в отдалении, — там у нас женщины отдельно от мужчин обитают, свое женское царство устроили. Днем внутри прохлаждаются, по ночам в мужских постелях согреваются.

— Пустомеля! — Сизара огрел по макушке метко брошенный снежок, а пока он оборачивался возмущенно, с другой стороны от меня неслышно явился Севрен. — Не слушай его, у нас тут все по желанию и добровольно, а греются больше в мужниных постелях. Много таких, кто жен в крепость привел, иных женщин тут Стужа не терпит, за редким исключением.

— Ты чего увязался?

— Рассказы твои исправлять и к правде сводить. А то как нагородишь глупостей, чародейка и поверит. К своей выгоде развернешь, а ей краснеть.

— Бренн приставил соглядатая?

— Он велел ей основы объяснить, как все у нас да по ту сторону черты налажено, и про законы магические. Наставником по этой части назначил, чтобы доходчиво истолковал я про устройство мира вокруг ее деревни. Так что ты свою работу выполняй, а я со своей попутно справляться буду.

Обитательницы женского дома тем, оказывается, прохлаждались, что день напролет на целую ораву мальчишек да мужей готовили. Едва мы в дверь зашли, как защекотало в носу от сдобного запаха свежего хлеба, еще я учуяла аромат щей и солений каких-то. Сразу заурчало в животе, напоминая, что еда скудная, которую из дома захватила, еще на середине пути закончилась.

Сизар меня за плечи обхватил, вывел вперед и представил отвлекшимся от дел женщинам:

— Это Весса, здесь отныне жить будет.

— Огненная? Слышали уж. — Вперед выступила полноватая, но улыбчивая красавица. Волосы светлые, как у многих здешних, с молочным отливом. Я ведь сказывала уже, солнечного блеска ничьим косам и кудрям в крепости не досталось, кроме моих. Были, правда, и черноволосые с оттенком, точно смоль или с синеватым отливом, даже видела сливово-черный, но эти в меньшинстве встречались.

— Лавку покажете?

— Покажем. Уж коли войд принял, нам ли против идти?

Поскольку говорил Сизар лишь с одной, сразу понятно стало, кто в этом доме за главную. И хорошо, что она в мою сторону хмуро не смотрела, зато достало иных взглядов. Девицы помоложе точно приценивались. Вот в тех глазах читалась если не угроза, так недовольство, и только одна вовсе в мою сторону не повернулась. Хлопотала у печки, а я ее по косе узнала. Та стройная, голубоглазая, что ведра уронила, о плате за науку услышав.

И ладно, привыкать мне, что ли. Обживусь, а после погляжу, с кем общий язык найдем.

— Идем, мы тебе дальше покажем. — Севрен потянул за рукав и вывел вновь на улицу.

После я много чего увидала и решила для себя, что крепость эта больше деревни моей, и пусть многие общими домами жили (те, кто без семьи), а хозяйство крепкое построили. Разводили здесь живность всякую, мясо солили и вялили не хуже охотников наших. В погребах, куда меня свели, окороков и колбас на три деревни достало бы, я уж про молоко, творог и сметану молчу, те в особенных бочках сберегались, покрытых гладкой морозной корочкой изнутри. Овощей и зерна тоже хватало, словно сами все сеяли, хотя огородов я здесь не приметила. Не под снегом же разводили. Может, в теплицах? Такие в городах строили, я слышала, а внутри жар-камнями из Южных земель выкладывали, чтобы тепло было не хуже, чем на юге. Об этом отец как-то сказывал, из города возвратившись.

В общем, богатая крепость. Меха, украшения — все по сундукам разложено, и все это мне показывали без боязни, значит, воров здесь не водилось. А поглядела бы я на того, кто решится в крепости что-то украсть. Заправлял всем внутри один человек, и его, если честно, все кругом не только уважали, но явно опасались. Я и сама лишнего слова поперек сказать не решилась бы.

— А это, — Севрен развернул передо мной карту, — земли наши и чародейские. Внимательно смотри.

Как и было велено, Сизар мне крепость показал, обо всем рассказал, не забывая лишний раз приобнять, а вот сизоволосый к другой науке приступил. Упомянуть еще следует, что даже накормить не забыли. Сизар утянул со стола дородной красавицы мясной пирог и чуть по пальцам не схлопотал половником, но этот уж на то и уж, что извернулся, а затем как сграбастал девицу в охапку. Она и отбивалась, и визжала, а после сдалась со смехом и к пирогу еще кружку молока для меня выдала.

Я посмотрела на снежные и зеленые просторы, между которыми вела синяя черта — река Зимнелетка. А название такое потому, что наши ее Зимней прозвали, а чародеи Летней, ведь с их стороны голубые воды текли, а с нашей синий лед на холодном солнце сверкал. И когда сменялись сезоны, не снимала речка своих одеяний, хотя ближе к границе с обеих сторон не только зиму с летом, еще весну с осенью повстречать можно было, пусть и царствовали они недолго.

— Не отвлекаешься? — спросил Севрен.

Я головой покачала.

— Вот до этой черты земли Стужи, а за ней владения Яра. Чародеи лишь там живут, а здесь снежные маги. Почти не бывает так, чтобы мы сталкивались в иных местах, кроме границы.

— А что на границе?

— Там патруль следит с обеих сторон, чуть что случается, хозяева земель мигом узнают.

— Стужа и Яр?

— Их доверенные лица. У богов своих забот хватает, а потому между ними и людьми самые сильные маги стоят. В тех местах огненного лорда зовут Зорий. Все города и иные поселения традиционно людьми управляются, но на деле они за деяния свои перед князьями ответственны. Потому шлют им о делах отчеты, а вместе с ними и дары.