Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Капли крови брызнули из-под толстой плети, попав в лица стоящим у помоста судьям. Мани-Наставница громко заплакала, закрыв лицо руками, и этот звук зловеще вплелся в вязкое чавканье кнута и натужные крики Лэйк. Найрин заставила себя смотреть заставила не закрывать глаза. Она там, прямо сейчас, страдает за всех нас. И платит непомерную цену за наше будущее. Я буду смотреть.
Шестьдесят шестой удар сорвал кусок кожи со спины Лэйк. Ларта отступила на два шага назад, тяжело дыша и опуская руки. Плечи у нее ходили ходуном, горячий пот лил по лицу, пальто плотно облепило тело. Левой рукой она отстегнула ремни, поддерживающие на плечах шкуру, и та, обильно заляпанная кровью и кусками плоти, сползла с помоста вниз на снег. Стояла звенящая тишина, в которой было слышно лишь их с Лэйк хриплое дыхание, да тихие всхлипы Наставницы Мари.
— Ну что? — сипло спросила Ларта. — Что скажешь?
— Я — анай! — прохрипела Лэйк.
— Анай, — Ларта покивала, с ненавистью глядя на нее. — Так, значит?
Она уже занесла руку для следующего удара, когда Тиена громко проговорила:
— Она имеет право на ведро воды. По закону, — последнее царица Нуэргос произнесла с нажимом.
Ларта тяжело взглянула на нее, и ее правый глаз дернулся.
— Ладно, давай, раз по закону, — с издевкой передразнила она. — Только ей это не поможет.
Тиена кивнула головой двум своим охранницам, стоящим недалеко от дыбы с белыми лицами. Одна из них отсалютовала и бегом устремилась куда-то в сторону. Ларта сложила на груди руки и принялась ждать.
Найрин считала секунды, не отрывая глаз от лица Лэйк. Та висела в путах, тяжело дыша и медленно моргая, и кровь, перемешиваясь с потом, капала с кончика ее носа на белый снег под ней. Лицо Лэйк было искажено страданием, но черные брови сдвинулись к носу. Найрин знала этот взгляд, и теперь ей было по-настоящему страшно. Лэйк собиралась идти до конца, во что бы то ни стало.
Тиена подарила ей несколько минут на то, чтобы хоть немного прийти в себя. Охранница вернулась не так быстро, как убегала, слегка склонившись под тяжестью ведра. Тиена сама забрала у нее ведро, в котором плескалась ледяная вода, и подошла к Лэйк.
— Готова? — та отрывисто кивнула, и царица Нуэргос сжала зубы. — Потерпи, девочка, осталось еще немного.
Тиена приподняла ведро и размашисто выплеснула его в лицо Лэйк. Та громко вскрикнула, напрягаясь всем телом в путах. Вниз с помоста хлынула окровавленная вода, топя снег под дыбой. Лэйк обвисла в путах, хватая ртом воздух. С ее волос и лица капала вода. Кровь частично смыло, и теперь было видно, что на спине ее живого места нет от глубоких вздувшихся рубцов, которые снова быстро наполняются кровью.
— Держись, дель анай! — Тиена вскинула кулак, приветствуя Лэйк, и Ларта бросила на нее злобный взгляд, а потом занесла плеть.
За эти минуты не только Лэйк успела отдохнуть. Собрав силы, царица била и била наотмашь, и вскоре даже крики перестали срываться с губ Лэйк, сменившись сначала тихими всхлипами, а потом и вовсе ничем. Кровь хлестала во все стороны, с каждым ударом вместе с плетью в стороны разлетались ошметки кожи и мяса. Ларта сорвала с головы Лэйк клок волос, потом прошлась по крыльям, и окровавленные перья взметнулись и опали на снег. Теперь уже на Лэйк не было живого места. Изодранная грудь добавляла свою порцию крови, а на спину Найрин просто не могла смотреть: там была каша. Роксана, молю Тебя! Помоги ей!
Натужные хрипы вырывались из груди Ларты. Нимфа с ненавистью смотрела на то, как она тяжело оскальзывается на крови Лэйк и едва не падает с помоста, как с трудом заносит руку с плетью. Оставалось надеяться, что и удары у нее теперь будут не такими сильными, и это хоть как-то поможет Лэйк.
Волка она так и не призвала. Найрин всматривалась в ее лицо, позабыв обо всем на свете и не замечая, как по щекам текут струйки горячих горьких слез. Лэйк смотрела прямо перед собой и выглядела такой отрешенной, словно не ее тело сейчас превращали в кусок мяса, словно не на ее плечи опускался кнут. Она была тиха, как зимнее утро в горах, как ложащийся на предгорья туман, как укрытые льдом до весны озера, из которых торчат черные метелки камышей в ослепительно белых шапочках снега. И никакая ярость Ларты, никакая ее ненависть не могли разбить этот покой.
С чавканьем плеть хлестнула по ее плечам в девяносто девятый раз. Ларта не в силах была ничего сказать, дыша тяжело, словно загнанная лошадь. Над лагерем разлилась полная тишина, и в этой тишине тихо-тихо приоткрылись губы Лэйк.
— Я анай.
— Сдохни, бхара! — заревела Ларта, размахиваясь со всей силы.
Последний удар заставил-таки Лэйк вновь выгнуться и взвыть не своим голосом, потом она тяжело обвисла в путах, низко уронив голову.
— Все!.. Готова!.. — Ларта с трудом утерла рукой лоб, смазывая пот и кровь Лэйк, заливающую все ее лицо.
Толпа замерла в ожидании, глядя, как безвольно Лэйк болтается на дыбе. Нимфа забыла, как дышать, глядя на Лэйк и только прося, прося. Потом, дрожа от невероятного усилия, Лэйк медленно подняла голову.
Вид у нее был поистине страшный. Один глаз закрылся, перечеркнутый кровавым рубцом: каким-то чудом кнут все-таки не выбил глаз, все тело покрывала кровь, губы были насквозь прокушены, когда она еще пыталась бороться с болью. Но взгляд ее, обращенный на столпившихся вокруг помоста анай, был горящим и полным какого-то безумного, неописуемого стремления.
— Я — АНАЙ! — вдруг выкрикнула она изо всех сил, словно на последнем дыхании. А потом потеряла сознание, как тряпка обвиснув на дыбе.
А Найрин не могла оторвать глаз от струйки крови, медленно капающей с кончиков ее пальцев на снег.
— Вот ведь бхара! — в сердцах прорычала Ларта, отбрасывая прочь окровавленную плеть. — На все воля Роксаны. Прощена.
Рев толпы был таким громким, что Найрин едва не оглохла. Она стояла и все смотрела и смотрела на Лэйк, не веря своим глазам. Она сделала это, она выдержала Последнюю Епитимью!
Рядом что-то кричала Саира, пытаясь вырваться из рук разведчиц и покрывая отборной руганью Ларту, Эрис плакала навзрыд, сидя в снегу на коленях и закрыв лицо руками. Торн стискивала зубы и смотрела на Лэйк совершенно иначе: взгляд ее был тяжелым и ищущим, зрачки расширились. А у Найрин в голове не было ни одной мысли, только беспредельное, огромное счастье.
Ларта неуклюже спрыгнула с помоста и наклонилась, зачерпнув пригоршни снега, чтобы умыть лицо. К Лэйк уже направилась Способная Слышать Ахар, никого не спрашивая и закатывая рукава своего балахона, чтобы начать исцеление. Ларта сделала вид, что не заметила этого. Жрица обняла Мани-Наставницу и они вдвоем плакали, спрятав лица друг у друга на плечах. А из-за спины Найрин накатывал и накатывал волнами рев тысяч глоток, и в нем она слышала имя «Лэйк!».
Потом к ним подошла Тиена. На лице ее запеклась кровь, а взгляд был угрюмым.
— Ларте уже нет ни до чего дела, потому что своего она так и не получила, — проговорила она. — Так что за ваши действия суд приговорил вас к десяти плетей каждой, а для Торн еще — год работы в рудниках. Только вот думаю, что это уже не так важно по сравнению с тем, что сделала эта девочка. — Тиена оглянулась, неверяще глядя на то, как Ахар колдует над бездыханной Лэйк. — Поистине, Роксана избрала ее, иначе быть не может. А потому я буду выносить на Совет цариц вопрос о мире с кортами.
Найрин поняла, что сгибается пополам и хохочет, а из глаз льются ручьями слезы. Она сделала это. Она смогла. Благодарю Тебя, Огненная!
==== Глава 23. Секреты ====
Ноги увязали в глубоком снегу, и идти было трудно. По спине текла струйка горячего пота, и от тела валил пар, но Леда не слишком обращала на это внимания. Гораздо больше ее волновал след, уводящий между обмерзших стволов деревьев на север.
Только-только прекратилась метель, и лес был тих и загадочен. Толстые снежные шапки укрывали ели, и тени у их стволов и корней сгустились так, что и видно ничего не было. Поваленные бревна превратились в белые холмы, пни и крохотные елочки — в большие пригорки. Ветви кустов клонились к земле под тяжестью снега, образуя белоснежные арки. Ни единый порыв ветра не тревожил тишину леса, лишь изредка какая-нибудь ночная птица поднималась с ветвей, направляясь на охоту, и тогда в отдалении был слышен тихий шорох осыпающегося с ветвей снега. Он глухо падал вниз, оставляя на поверхности сугробов неглубокие ямки, а за ним следом тянулась белая, постепенно рассеивающаяся вуаль снежинок.
