Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
— Я искуплю свои грехи перед своим народом, — тихо ответила ей Лэйк.
— Ну как хочешь! — Ларта усмехнулась, потом повернулась к судьям и крикнула: — Она потребовала Последнюю Епитимью! Несите плеть!
— Роксана, помоги! — зашептала Найрин, жмурясь и чувствуя невыразимый ужас, накатывающий волнами и заставляющий ее ноги дрожать. — Помоги, Огненная! Помоги!
Все потонуло в реве толпы. Теперь уже нельзя было расслышать ни слова, и сколько бы Найрин не оглядывалась, она не могла понять, почему с такой яростью кричат разведчицы. То ли они ненавидели Ларту, то ли Лэйк, только все они гремели оружием и ревели, будто один огромный яростный рот, полный острых зубов и бросающийся на нимфу, чтобы разорвать ее на куски. Здесь была лишь ненависть, тупая и слепая, бесконечная ненависть, и от этого Найрин подташнивало, а перед глазами все ходило ходуном.
Про них будто бы и забыли. Ларта поволокла Лэйк к дыбе, пихая ее в плечо, судьи бежали за ней, пытаясь что-то доказать ей и размахивая руками, но Лэйк только качала головой на все их слова и упрямо шла вслед за Лартой, а та посыпала их в ответ проклятиями. Кто-то из стражниц Ларты подбежал к царице, держа в руках длинную толстую плеть, сплетенную из нескольких десятков кожаных полос. Царица ухмыльнулась и кивнула Лэйк на дыбу, вытаскивая из-за пояса долор. На один миг Найрин почти поверила, что Ларта сейчас вонзит этот долор в сердце Лэйк, но она лишь перерезала путы на ее руках, очень недобро ухмыляясь. Впрочем, убить Лэйк было бы слишком просто для нее: царице явно хотелось насладиться местью.
Найрин поняла, что дрожит всем телом, а потом ощутила руку Торн, обнявшую ее за талию. Она инстинктивно прижалась к Торн, не в силах стоять на ногах и смотреть, как с Лэйк сдирают остатки формы, толкают на дыбу и привязывают запястья и лодыжки толстыми веревками к стоящим крестом бревнам. Рядом громко орала Саира, выкрикивая проклятия, на фоне бессловесного рева толпы. Найрин увидела бледное лицо Эрис, ее стиснутые бескровные губы и напряженные глаза, не отрывающиеся от сестры. Потом судьи отошли прочь от дыбы, и Ларта, ухмыляясь, подняла плеть над головой. Мягкие кольца распустились и пружинисто сползли по ее руке, тугой хвост плети мотался возле ее ног.
— Во имя Роксаны! — прокричала она во весь голос, перекрывая рокот толпы. — Отступница без имени и рода требует Последней Епитимьи! Богиня посылает ей сто ударов плети, дабы проверить ее силу. Каждые тридцать три удара у нее будет шанс отказаться от своего имени и своего народа и умереть! Если же по истечении ста ударов она будет упорствовать в том, что является анай, пред очами Роксаны все ее грехи будут смыты!
Найрин, превозмогая себя, взглянула на привязанную к дыбе Лэйк. Татуировки огня на ее руках отсвечивали, а на плече виднелся трезубец — символ Воинской касты. Лицо Лэйк было сосредоточенным и спокойным, глаза слегка прикрыты. Она выглядела так же, как когда тренировалась с оружием или решала тактические задачи. Дыбу слегка нагнули вперед, поставив под углом, и Ларта взобралась на помост за ее спиной.
— Убери крылья! — приказала царица.
Лэйк осторожно отогнула крылья в стороны, подставляя спину и охватывая кончиками маховых перьев бревна, поддерживающие дыбу. Найрин закусила губу, глядя, как царица взвешивает в руке плеть.
Судьи отошли от помоста, встав полукругом и глядя на Лэйк и Ларту. Найрин было видно, как Мани-Наставница подносит руки к лицу, складывает их в замок и начинает молиться. Остальные просто молчали и смотрели.
— Все будет хорошо! — тихо проговорила Торн ей на ухо, поддерживая и слегка сжимая ее талию. — Слышишь меня? Все будет хорошо!
— Во имя Роксаны! — зарычала Ларта, размахиваясь.
Со свистом плеть рассекла воздух и обрушилась на спину Лэйк. Та дрогнула всем телом, сжав зубы и выдохнув сквозь них. Толпа охнула вместе с ней. Ларта только ухмыльнулась и вновь нанесла удар. Лицо ее скривилось от какого-то жуткого садистского наслаждения, и Найрин затошнило еще сильнее.
Плеть упала на плечи Лэйк с громким щелчком. Конец ее закрутился вперед и хлестнул по ключице, оставив темно-бордовую полосу. Найрин не было видно ее спину, но она примерно представляла себе, что там сейчас. Пока еще только синяки, но совсем скоро кожа начнет вздуваться и лопаться, а потом и вовсе сползать разодранными лоскутами.
Ларта замахнулась, и даже сквозь толстую ткань ее пальто было видно, как вздуваются ее плечи. Била она со всей силы, от души, и от каждого удара Лэйк вздрагивала всем телом. Найрин видела, как сокращаются мышцы ее груди и живота, как выступают жилы на шее, как она хватает ртом воздух, пытаясь отдышаться между ударами.
На десятом щелчке с ее губ сорвался первый стон. Толпа встретила его ревом и звоном оружия. На пятнадцатом кнут вырвался из-за плеча и с силой хлестнул Лэйк по груди, оставив глубокую борозду, которая стремительно краснела.
Рука Торн на талии Найрин сжалась, а сама дочь царицы чувствовалась рядом напряженной, как струна.
— Не бойся, — быстро зашептала она Найрин, когда один за другим удары кнута царицы выбивали из Лэйк громкие стоны. — Еще немного, и она выпустит волка, и тогда терпеть будет легче. Не говоря уже о том, что она может снять чувствительность со спины, и тогда точно выдержит.
Только Найрин и сама следила за Лэйк вывернутыми глазами, надеясь на то же самое, и ничего не происходило. Аура ее не менялась, и зверя Лэйк держала под контролем. Что же ты делаешь, бхара? Выпускай зверя, иначе она убьет тебя! Найрин до крови закусила губу, чувствуя, как на глазах выступают слезы, чувствуя боль Лэйк так, словно это ее саму порют.
На двадцатом ударе кнут потемнел и отяжелел, а по плечам Лэйк вниз побежали первые красные капельки. Волосы ее повлажнели от пота, с подбородка срывались большие капли, изгибаясь всем телом, Лэйк рычала от боли, но упрямо смотрела прямо перед собой. Толпа встречала ревом каждый удар, и Найрин не могла понять, то ли они радуются казни, то ли поддерживают Лэйк.
В свой тридцать третий удар Ларта вложила столько силы, сколько могла. Лэйк дрогнула всем телом, рыча сквозь зубы, и безвольно обвисла на сдерживающих ее веревках. По ее плечам и ногам бежали струйки крови, пятная белый снег под дыбой алыми градинами. Найрин виднелся край ободранного плеча: кожа вздулась и разошлась, обнажив мясо.
Ларта остановилась, тяжело дыша и любовно разглядывая свою работу. Царица постаралась на славу. Кнут в ее руке был темным и влажным, его кольца оставили кровавые разводы на деревянном помосте под дыбой.
— Ну что, бхара? Хватит с тебя? — окликнула Ларта Лэйк.
— Я — анай! — голос Лэйк был хриплым и дрожал от напряжения, но его услышали все.
Толпа взорвалась одобрительным ревом, Тиена с Утой кивнули, не отводя от нее взглядов. Жрица тоже склонила голову и принялась молиться, горячо и страстно. Обрывки ее молитвы доносились до Найрин, но слов она разобрать не могла.
Ларта взвесила на руке плеть, выдохнула и мрачно кивнула, а потом размахнулась и ударила вновь.
Теперь все было по-другому. Постепенно толпа стихала, уже больше не крича от каждого следующего удара. Ларта била тяжело и сильно, удары опускались реже: и сама царица устала. По лбу ее катился пот, седая прядь прилипла к лицу.
Лэйк начала кричать, хрипло и надрывно, всем телом дрожа в крепких путах. Кровь лилась по ее спине и груди сплошным потоком, окрасив снег под дыбой в красный цвет, залив весь помост так, что ноги у Ларты скользили. Плеть прошлась и по ее голове, оставив красный рубец на лбу, задела она и крылья, вырвав несколько перьев вместе с мясом. Руки и ноги Лэйк были располосованы как рыболовецкая сеть, и кожа расползалась на глазах, едва держась.
— Ну что же ты? — напряженно забормотала под нос Торн, хмуря брови. — Выпускай зверя! Давай!
Только его не было, и Найрин вдруг почувствовала, как на коже выступает холодный пот. Неужели она решила терпеть все сама? Как анай? Не будь такой упрямой бхарой, Лэйк! Просто выпусти зверя! Никто не сомневается в твоей крови и твоей силе, никто из нас! Только выдюжи все это!
