Белый край (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка" (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Хвала богам, гнетущую тишину прервал голос:
— Маленькая леди, тебя еще издалека завидели.
Словно из неоткуда появился Тон-Тон — слуга брата. Сомневаюсь, что это было настоящее имя, но другого никто не знал. Он быстро шагал через холл, неуклюже переставляя длинные тонкие ноги. Оранжевый дублет и черные шоссы только подчеркивали худой силуэт, но нескладность меркла перед обаянием.
Приблизившись ко мне, Тон-Тон демонстративно выставил вперед ногу и поклонился так низко, что почти коснулся лбом колена.
— Ваша сестра будет рада видеть вас, — сказал он и взглянул на меня снизу вверх.
В детстве казалось, что это издевка, но позже стало ясно, что мужчина хотел меня развеселить; без улыбки не получалось смотреть в его узкое лицо с огромными серыми глазами и острым подбородком. Тон-Тон двигался шустро и выглядел молодым, но когда улыбался, кожа собиралась во множество складок, прибавляя ему десяток лет.
— Спасибо, но мне нужно поговорить с братом, — улыбнулась я, и брови слуги поползли вверх, — то есть с лордом Тарваль.
Тон-Тон удивленно моргнул и выпрямился, а меня будто раздели — так неуютно стало от его взгляда, от этого замка, от мыслей о предстоящем разговоре. Боги, я была готова рассмеяться и сказать, что пошутила, но слуга быстро опомнился и театральным жестом указал на лестницу:
— Прошу вас, маленькая леди, — сказал он.
____________
*длинное широкое одеяние, доходящем до пола с широкими треугольными рукавами, имеющими немногим меньшую длину
**длинный и просторный плащ-нарамник, похожий по покрою на пончо и часто украшавшийся гербом владельца
Глава 5. Шанс
Мы с Тон-Тоном поднялись на второй этаж и прошли по коридору мимо дверей из светлого дерева. Словно наугад он выбрал одну из них и постучал. Раздался неразборчивый ответ, и слуга юркнул в комнату раньше, чем я успела что-то понять. Сердце тяжело бухнуло в груди: сейчас решится судьба всей семьи, если брат не поможет, тогда… Нет, лучше не представлять.
Было страшно надеяться на чудо, ведь его могло не произойти, но в душу просочилось радостное предвкушение. Я снова отряхнула тунику и схватилась за капор — снять или оставить?
Внезапно дверь открылась, и показался Тон-Тон. Это произошло так резко, что меня будто тряхнуло изнутри, а руки опустились сами собой. Слуга замер и прищурился: боги, что он подумает? Явилась нарядной, впервые за столько лет захотела увидеть брата и жутко нервничала. От стыда горели щеки, не помогла даже улыбка Тон-Тона:
— Прошу, маленькая леди, проходите.
— Спасибо.
Я опустила голову и шагнула вперед, с силой налетев на слугу, который не успел отойти. От неожиданности он задел спиной дверь, и та с грохотом ударилась о стену.
— Прости! — Собственный голос показался мне старческим: звонкий и хриплый.
Теперь горели не только щеки, но и все тело. До чего я неуклюжая, что подумает брат?
— Все хорошо, не переживайте, — Тон-Тон приветливо улыбался, а мне хотелось провалиться сквозь пол. Руки тряслись и не слушались, нужно было как-то загладить вину, но слуга выскочил в коридор, а за спиной послышался тревожный голос:
— Елена, что случилось? Что-то с родителями?
Раздались торопливые шаги. Они приближались и колотили по голове, напоминая злую магию. Я чувствовала себя полной дурой и бестолково рассматривала уже закрытую дверь, на которой лежали солнечные лучи. Они проникали сквозь огромное окно во всю стену, за ним виднелось поле и часть городской стены. Мирный пейзаж успокаивал, и я заставила себя повернуться.
Сердце быстро билось, но движения получились плавными, что дарило уверенность. Брат стоял рядом и внимательно смотрел на меня, сдвинув густые брови. Его карие глаза блестели, как доспехи внизу; удивительно, до чего похожи были замок и лорд — оба притягивали взгляды и будоражили мысли. Тарваль был выше меня на полголовы и всегда казался аккуратным. Разделенные на пробор каштановые волосы закрывали виски и постепенно удлинялись, а фигура напоминала рисунок талантливого художника. Точеные плечи и мягкие изгибы торса подчеркивало светло-голубое котарди, кружево по краям рукавов красиво обрамляло длинные пальцы.
Я бы влюбилась в брата, но сознание то и дело напоминало, что он принадлежал сестре.
— Елена, все хорошо? — Лорд заговорил громче, заставляя очнуться.
— Да, прошу прощения. — Я сделала реверанс и затараторила: — Дома все хорошо, мне… просто необходимо поговорить с вами.
Казалось, что известие рассердит Тарваля — о чем ему говорить со мной? Захотелось отстраниться, но брат лишь поднял брови и неуверенно произнес:
— Хорошо, проходи, пожалуйста.
Он изящно взмахнул рукой и направился к дальней стене, у которой стоял письменный стол с резными ножками. Они были покрыты лаком и блестели на солнце, как и длинные подсвечники, расставленные на полу. Других украшений не было, хватало и ослепительной белизны каменной кладки.
Брат двигался на удивление грациозно, словно в танце. Он сел за стол в кресло, обитое малиновым бархатом, а я устроилась напротив и сцепила руки в замок.
— Итак, я слушаю, — сказал Тарваль, убирая в сторону шуршащие бумаги.
Звук казался оглушительным. Лорд был удивлен визитом, а своим молчанием предоставлял мне право вести беседу, кажется. Не знаю, что сказать, чтобы не выглядеть непослушной дочерью, чтобы достучаться до него и убедить помочь. В голове роились мысли, я раскрывала губы, но не решалась заговорить, а спустя несколько минут просто выпалила все, что мучило: о своем будущем и родителях, которых считала не способными его устроить, об их отчаянии и желании Осберта уйти в армию.
— …мне страшно говорить об этом отцу — он лишь рассердится, но не остановит его, и… — Я осеклась, раскаиваясь в откровенности. Что, если Тарваль все расскажет родителям, и брат перестанет мне доверять?
— Осберт… — Он покачал головой и слабо улыбнулся. Глаза по-прежнему сияли, но теперь напоминая тусклое зимнее солнце. — Он замечательный юноша, но страдает от безделья. Я предлагал вашему отцу отправить его в одно из моих владений, подальше от столицы и шумных городов. Там бы его научили, как управлять землями и людьми, но ваш отец рассердился и сказал, что его сын не будет прислуживать на чужой земле.
Улыбка превратилась в кривую усмешку, и лорд посмотрел на свои руки. Я затаила дыхание
— он тоже считал, что не стоило цепляться за величие прошлого. Выходит, я не была глупой, неблагодарной дочерью, которая усомнилась в опыте родителей. Боги, как приятно было это осознавать, даже дышать стало легче.
— Вот что, пришли Осберта сюда. Мы поговорим, я постараюсь разубедить его, — сказал брат и убрал с лица волосы.
Он радушно улыбнулся, а твердость в голосе показалась такой же сладкой, как глоток воды в знойную погоду. Оказывается, я так нуждалась в помощи кого-то сильного и не похожего на горделивого отца. Тарваль расслабленно откинулся на спинку кресла — думаю, он тоже был приятно удивлен моим поведением, ведь боялся встречи с зазнавшейся дочкой опального лорда. Неловкость исчезла, однако оставался еще один вопрос:
— Что же будет со мной? — спросила я.
Брат перестал улыбаться и приоткрыл губы — чувствовалось, как старательно он подбирал слова, а я впилась ногтями в свои руки. Больно, но остановиться не получалось, тело будто одеревенело и сжималось от страха. Почему он молчал, что хотел сказать?!
— После смерти Гайди мы говорили об этом с твоим отцом. Я предлагал отправить тебя к моей тетке, она стара и нуждается в компаньонке, к тому же, живет в глуши. Там бы ты смогла найти себе мужа, не лорда, конечно, но обеспеченного… по местным меркам. Но твой отец и слушать не стал, все надеется, что старые друзья помогут ему обрести былое положение.
Лорд виновато опустил глаза. Надо же, я дичилась его все эти годы, а брат оказался таким добрым. Он старался помочь нам, по-настоящему, а не лелеял глупые мечты, как отец. Боги, как вообще родители могли быть столь наивными? Они закрылись от мира и жили в фантазиях, пытаясь затащить туда нас с Осбертом. Что, если отец и был тем духом из сна? Это он нависал надо мной, запугивал и источал холодное равнодушие, заставляя собственную дочь сгорать живьем.
