Паучий заговор (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка" (читать книги без .TXT) 📗

========== Глава 1 ==========

Комментарий к Глава 1

Шоссы - предназначенная для мужчин разновидность колготок, зачастую имеют гульфик или специальную ластовицу.

Дублет - плотно облегающая фигуру куртка с длинными рукавами или без них. В длину достигали талии или середины бедра.

Он прижимался ко мне сзади и хрипло дышал. В комнате было темно, только огонь в камине извивался и слепил глаза. Я не могла отвернуться, не могла думать, лишь чувствовала, как нахальные руки скользили вверх по талии. Медленно, но настойчиво. Сейчас это прекратится, со мной не могло такого произойти.

— Пожалуйста, отпустите, — пискнула я.

Все замерло — хвала богам! От счастья затряслись колени.

— Кажется, ты не поняла, — пропел мужчина, — объясню нагляднее.

В размеренном голосе сквозила угроза, я не успела испугаться, как меня грубо дернули в сторону. Огонь, силуэты мебели — все смазалось. Из ниоткуда возник письменный стол, заваленный какими-то вещами, но мужчина скинул их одним махом. Бумага взметнулась в воздух, что-то загрохотало об пол… Шум, свет, страх — все происходило слишком быстро, чтобы раздумывать.

Вдруг мучитель схватил меня за шею и нагнул вперед. Крышка стола приблизилась за мгновение, я едва не стукнулась об нее лбом. И снова раздалось дыхание. Это мерзкое, сиплое дыхание, полное нетерпения, чего-то животного.

— Нет! Нет! — кричала я и дергалась.

Рука давила на шею, мне не вырваться!

— Не скули, не люблю.

Как он мог говорить так спокойно? Как мог прижиматься бедрами к моим ягодицам?! Это низко! Нужно бороться, пнуть, звать на помощь. Казалось неправильным просто лежать, но как же семья? Родители, сестра — он не пожалеет их, если останется недоволен.

В голове не укладывалась. Выход должен быть, должен!

***

Этот ужасный день начинался радостно. В стране праздновали фиреас — окончание месяца — и его величество приказал раздать хлеб неимущим. Сам он не вышел к толпе, его представляли придворные и сестра, принцесса Стиалла Покорная. Закончив, мы сели на коней и отправились обратно в замок по главной улице. Вдоль дороги стояли стражники в доспехах и с белыми единорогами на плащах. Красное седло на этом животном всегда казалось смешным, но ничего не поделать, таким был королевский символ.

Стражники придерживали рукояти мечей и резко крутили головами, приглядывая за зеваками на обочине. Всюду виднелись желтозубые улыбки, лысины, сальные волосы и белые чепчики, но толпа не выглядела опасной. Напротив, все благодарили принцессу и желали королю долголетия. Не стоило обманываться, но у меня не получалось видеть угрозу среди радостных лиц.

Горожане побогаче наблюдали за нами из окон своих домов и сбрасывали лепестки цветов. Над дорогой натянули белые и красные ленты, сияли украшения на лошадиных сбруях, яркие наряды придворных оживляли серую улицу. Было так красиво, что я улыбалась. Тяжелые стены замка давили, не пропускали воздух, и всегда хотелось держаться ближе к окнам. Простор города, небо, люди — дух свободы наполнял меня, и не получалось надышаться.

— Недавно они бранили короля, — зашипела мне в ухо Катриана. —

Поразительно, на что способны корки черствого хлеба.

Она опять хмурилась. Захотелось протянуть руку и разгладить складочку между ее бровей. Там уже была морщинка, а ведь сестре едва исполнилось девятнадцать.

— Тебя это словно оскорбляет, — съязвила я.

— И тебя должно.

Катриана фыркнула и отстранилась. Она была красивой со своими яркими голубыми глазами и пухлыми губами, но злобная гримаса подчеркивала широкое лицо и нос. Хотя густые брови смотрелись даже мило и забавно контрастировали с пшеничными волосами, чуть темнее моих.

Я промолчала, чтобы не начинать бестолковый спор. В такие моменты меня всегда охватывал гнев — на сестру, короля, весь мир. Как же не хватало милой, смешливой Катрианы из детства. Они сломали ее, как и всю нашу жизнь.

Хмурая сестра не давала забыть о потере, толпа и ленты стали раздражать.

Сколько можно жужжать? Так и голова заболит. Я искала спасение и присмотрелась к принцессе Стиалле, та изящно махала зевакам и крутила головой, отчего ее каштановые волосы сияли на солнце. Хвала богам, с левой рукой ничего не случилось — зеленый рукав и кружевной манжет не помялись, перстни оставались на месте.

Мы с Катрианой долго жили при дворе и должны были чем-то заниматься. Высокое положение семьи делало возможным только службу члену правящей династии, и нас сделали фрейлинами принцессы. В домашней обстановке она справлялась с парой человек, но при народе показывала статус и собирала вокруг стайку высокородных дам. Чтобы мы не толпились, каждая отвечала за что-то одно. Мне досталась левая рука, Катриане — волосы.

— Свободу Дармейдам! — раздалось из толпы.

Я не поверила, и вдруг снова:

— Освободите сестер Дармейд!

Кричала женщина. Толпа притихла, все посмотрели на нас. Во мне вспыхнул гнев… и жалость. Боги, они не простят ее, замучают! Я осматривалась, но не видела женщину.

— Эви, отвернись! — шипела Катриана.

Стражники пробирались через толпу, распихивали людей локтями, а несчастная все требовала для нас свободы. Нужно было помочь, это просто крестьянка, она ничего не понимала.

— Отвернись, глупая, не поощряй!

Катриана дернула меня за руку, и я отвернулась, слышала возню и ругань стражников, но ничего не сделала. Боги накажут нас, нельзя просто отмахнуться, но как же семья? Обвинят отца, который не держит в узде своих людей. Если мы обратим внимание на выкрики, это извратят и передадут королю.

— Всего лишь умалишенная, забудь, с ней ничего не сделают, — сказала Катриана.

Она говорила твердо, но голос дрожал — и ей было жаль несчастную, которая просто требовала справедливости. Хотелось плакать, я чувствовала себя омерзительным, злобным созданием, еще и люди рассматривали нас, шептались, кивали.

Не знаю, как я вынесла остаток пути. Вздохнуть свободно удалось только во внутреннем дворе замка, у конюшен. Придворные радостно галдели, потягивались и разминали ноги, слуги в бело-красных коттах ставили перед лошадьми небольшие лестницы, помогая дамам спуститься.

— Ты ума лишилась? — буркнула Катриана, когда мы оказались на земле.

Она схватила меня за локоть и потащила в сторону невысокой башни из светло-серого камня.

— Постой! — Я едва успела подхватить юбку.

— Все видели, как ты смотрела на ту смутьянку. Они видели слезы в твоих глазах! Лорд Маганат и лорд Торадос наверняка уже торопятся к королю, чтобы рассказать об этом.

Сестра крутила головой и прожигала взглядом всех вокруг.

— Именно, они видели слезы. Видели, что мне было трудно, но я отвернулась от нее.

— Поверь, об этом умолчат.

Катриана грустно усмехнулась и направилась к башне. Она была права, люди получили меч и сами решат, куда его направить. Но это вышло случайно, та женщина закричала так неожиданно… это был порыв. Наших людей не устраивало положение дел, но еще никто не приезжал в столицу и не устраивал такого.

Жалеть себя было приятно, но суть не менялась — ту бедняжку забрали стражники. Я огляделась, ища знакомые лица. Слуги по-прежнему мельтешили вокруг коней, лорды и леди чинно направлялись к башне и отвечали на мой взгляд улыбками и кивками. Нет, не стоило пытаться помочь, ведь здесь некому довериться. Ее все равно отпустят, женщин редко воспринимали всерьез.

Вздохнув, я побрела к башне. С помощью крытых проходов она соединялась почти со всеми жилыми строениями замка. Невзрачный вход и темная лестница вели в просторный коридор с рядом узких окон. Они озаряли знамена на потолке, а ветер колыхал плотную ткань, придавая им мистический вид. Или просто так казалось; когда я впервые увидела их, то была совсем маленькой и напуганной.

Первым висел королевский единорог с седлом, за ним следовало черное знамя магистрата, еще дальше — красное, военного совета. В детстве я не понимала, отчего все чародеи носили красное, ведь это был не их цвет. За размеренной жизнью с родителями нетрудно было забыть, что к символике не относились серьезно. Страшась бунтов, короли постепенно запрещали личные армии и сокращали стражу подданных. Поколение за поколением, феодализм умирал.