Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Надежды его оправдались: едва он скрылся под пологом росших на опушке деревьев, как свет сменился на обычный, дневной, какой бывает в ту пору, когда Лучезарная достигает зенита (тому, что вечер, которому уже давно пора было наступить, даже не думал приближаться, охотник после всего виденного им даже не слишком удивился).
После ослепительного сияния Пустоши перед глазами еще довольно долго плясали черные круги и пятна. По всему выходило, что, вздумай он провести там чуть больше времени – он попросту ослепнет. И все же ситуация не казалась охотнику безвыходной – и он довольно скоро сообразил, почему. Он ведь уже видел этот свет – когда, лежа в лекарской после битвы с Величайшим, витал между мирами. И он научился видеть в нем, – правда, смотрел он тогда не глазами смертных. Что, если и сейчас у него получится нечто подобное?.. Конечно, обстоятельства тогда были другими – на самом деле, он был почти мертв. Но если теперь он больше не Рослый... И если поселился в нем кто-то, кто явно принадлежит миру духов, а не смертных – то разве это не почти одно и то же, что умереть?.. Что ж, попробовать определенно стоило!
Поразмыслив, Тур с видимым сожалением взглянул на прихваченный с собой бурдюк. Жалко, конечно, было расставаться с хранящейся в нем водой – однако плотная кожа, из которой он был сделан, была сейчас более ценной. Вынув затычку и бережно вылив жидкость под росший поблизости пышный куст с крупными красными ягодами – пусть растение получит пользу! – Тур с помощью ножа разрезал кожаный лоскут на несколько широких полос. Их длины, благо, хватило, чтобы завязать концы на затылке, а сложенные одна на другую, они погрузили его в полную темноту. Что ж, это определенно лучшая защита, чем веки и ладонь! Впрочем, охотник был почти уверен, что оградить от света глаза было даже не настолько важно: кожаная повязка была, по его глубинным ощущениям, призвана скорее не уберечь его смертное зрение, а дать возможность отрешиться от образов материального мира в достаточной мере, чтобы использовать зрение духа.
И действительно: спустя какое-то время после погружения в темноту Тур почувствовал, что его ощущения неуловимо меняются. Сначала на обычном, телесном уровне: он начал более чутко различать звуки и довольно скоро научился более-менее сносно передвигаться: словно какое-то чутье вовремя подсказывало ему о встречавшихся на пути препятствиях.
Затем, однако, он почувствовал, что его ощущения покидают пределы, доступные смертным, выходя на некий новый уровень. Прежде всего, незримые голоса будто приблизились, зазвучали четче, а смысл того, что они пытались сказать ему, странным образом прояснился – правда, стал еще более невыразимым в словах, известных Рослым. Впрочем, какая разница? Главное – что он, похоже, избрал верный путь – и теперь духи будто заинтересованно наблюдали за ним, ожидая, что будет дальше.
Что ж. Заставлять ждать их – да и себя, – он не намерен.
Свет на Пустоши яркости отнюдь не утратил – однако теперь он не причинял боли и не вызывал желания как можно скорее от него укрыться. Напротив, окунувшись в ослепительные потоки, Тур ощутил радость и какое-то предвкушение, словно впереди его ждало нечто невероятно прекрасное. Он знал, что именно. Озеро Избранницы, воспоминания о прохладных ласковых прикосновениях вод которого тотчас заставило сердце наполниться щемящим восторгом.
Когда он был здесь в прошлый раз, Озеро приняло его в свои объятия так, будто он вернулся домой из долгого трудного похода – радостно, без сомнений и каких-либо условий. Так, словно именно среди его вод ему и было самое место. Наверное, теперь, когда он идет за ответами, благодаря которым сможет и вправду остаться здесь навсегда, оно будет к нему еще более благосклонно. Хорошо бы: может, он, конечно и найдет в себе какие-нибудь неведомые силы, чтобы переплыть водный простор, отделяющий его от Гор, – однако с точки зрения смертного это явно будет не просто. Очень непросто.
Он быстро преодолел расстояние, отделявшее его от кромки воды, – и лишь для того, чтобы со всей очевидностью осознать: на благосклонность и более-менее легкое преодоление водного пространства расчитывать ему не придется.
====== Глава 16 ======
Озеро Избранницы было покрыто льдом.
Тур увидел это – и в тот же миг осознал, для чего являлись ему в Запретном лесу картины причудливых смешений пор и погод: пожалуй, увидев бы холодную полупрозрачную корку, не тающую под жаркими лучами Лучезарной, без всякой подготовки, он был бы слишком потрясен, чтобы продолжить свой путь, во всяком случае, этим восходом. Впрочем, – напомнил он самому себе, – восход этот все длился и длился и заканчиваться, похоже, не собирался. Так откуда бы ему знать, сколько времени прошло в мире смертных – и имеет ли вообще время хоть какую-то власть и значение в этих заповедных краях? Вдруг, остановившись раз перед льдисто-водной преградой, он так и остался бы навеки на полпути к своей цели?
Кто знает...
Впрочем, проверять это он был не намерен.
Ходить по гладкому льду, по мнению Тура, удовольствием было более чем сомнительным, – а учитывая босые ноги – так и вовсе ниже среднего, – однако выбирать не приходилось, а идти вперед, несмотря на сложности и препятствия, было для охотника делом вполне привычным.
Подойдя ближе к кромке воды, он понял, однако, что все куда сложнее, чем он представлял себе вначале.
Лед был тонким – определенно слишком тонким, чтобы выдержать вес его тела. Тур, чтобы удостовериться в этом, осторожно наступил на край сияющей в ослепительном свете поверхности. Так и есть. Он даже не перенес еще на ногу и половины своего веса, как раздался треск – и он по щиколотку провалился в студеную воду.
- Вот ведь!.. – привычное словечко «мрак!» тут же пришло на ум – но что-то удержало охотника от того, чтобы произнести его вслух. Вместо этого он опустился на горячий песок и глубоко задумался.
Препятствие, нужно сказать, исполнено было мастерски – ледяная корка, покрывшая озеро, была слишком хрупкой, чтобы по ней идти – и слишком крепкой, чтобы, проигнорировав ее, пуститься вплавь, проламывая лед собственным телом. Это, конечно, возможно... На словах. А на деле – сколько он выдержит в ледяной воде, к каждому движению и гребку прилагая вдвое, а то и в трое больше усилий, чем обычно?..
И все же заботила Тура не практическая сторона вопроса. Лед, не таявший в жару и преграждающий ему путь к ответам, не мог быть ничем иным, как испытанием, уроком, который ему надлежало усвоить. От него чего-то хотят. Чего-то, что позволит ему добраться до цели – но одновременно изменит и его самого, поможет ему стать лучше, приблизиться к ответам не только физически, – но, прежде всего, внутренне. Подготовиться к тому, чтобы принять их.
В таком случае – чего именно от него хотят? Что за смысл скрыт в обледенелой водной глади? Что он должен найти в себе?
Может, умение ждать? Но вряд ли все испытание заключается лишь в том, чтобы посидеть какое-то время на берегу, ожидая, что лед просто возьмет однажды – да и растает. Тем более, что таять он явно совершенно не собирался.
Тогда что?
Гибкость? Готовность найти обходной путь – пусть и более долгий и трудный?..
Тур окинул взглядом расходившиеся от него влево и вправо широким кругом берега Озера Избранницы. На взгляд Рослого – проходимые, хоть идти бы пришлось долго и трудно... Но как Рослый он больше не смотрел. А потому увидел не бурелом и не отроги гор, подступающие к самым деревьям острыми каменными обломками и глыбами – а лишь тьму, надежно, словно покрывалом, укрывшую землю, обрамляющую сияющее светом водное пространство.
«Озеро – это мой путь, – осознал он. – И лишь по нему нужно идти. Но как?..»
Он попытался было прислушаться к незримым голосам, до той поры неуклонно следовавшим за ним – может, они что подскажут?..
Духи, однако, остались безмолвны, и он ясно ощутил, что, хоть это и добавляет ему забот – но именно так и должно быть: идя за своими ответами, негоже при первых же сложностях бросаться искать помощи.
