Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
– Он сломал себя, чтобы служить Роду и научить тому же меня... – спустя какое-то время медленно проговорил Кныш. – Отдал все, что у него было ради этого, всю свою жизнь... И потом, глядя на меня, круговорот за круговоротом убеждался, что его жертва не была принята, и что все было зря... Что ж, несложно увидеть, почему я не был ему хорош.
– Несложно, – спокойно согласилась знахарка.
Кныш едва заметно усмехнулся.
– Не станешь доводить, что нет, мол, неправда, я был ему хорош, просто для него это в колотушках выражалось?
– А и не стану, – пожала плечами Фетха. – С чего вообще ты взял, что должен был быть ему хорош? Ты был лишь частью его жизни – заметь, жизни непростой и тяжелой. Жизни, в которой он сделал свой выбор, и точно знал, чего хочет взамен.
– Но я-то не знал ни о каком его выборе! И не моя вина была, что я не мог последовать за ним его путем!
– Я не сказала, что то, что он делал с тобой, было хорошо, правильно и справедливо. Но жизнь вообще штука несправедливая. Тебе тяжело с ним пришлось, знаю. Но и ему с тобой тоже. И с твоей родительницей. И без Леки. И с виной, что не удержал и не спас. И с разочарованием в тебе...
– Это его не оправдывает.
– Не ищи ему оправданий, мальчик. Зачем? Подумай лучше о том, что и он – лишь часть твоей жизни. Сколько места ему в ней отведешь – столько и будет. Ты уже давно вырос. Чем жить-то хочешь?
Увидев, что замерший, глубоко задумавшийся Кныш отвечать, по всей видимости, не собирается, она тяжело поднялась с бревна и, коснувшись на прощание его плеча, побрела прочь.
Внемлющий еще долго сидел неподвижно, погрузившись в собственные мысли, и, весьма вероятно, не тронулся бы с места до утра, – однако неожиданно внимание его было привлечено еще одним теплым прикосновением к щеке. Он вздрогнул и оглянулся на Общий костер, пытаясь понять, не мог ли порыв тепла долететь от него. Это оказалось маловероятным, и Кныш хотел было уже вернуться к своим мыслям, обойдя таинственное явление стороной, как вернувшиеся духи разом вытеснили все размышления из его головы.
...Почему ты не слышишь, брат?..
...Почему не идешь?..
...Поспеши...
...Ты давно там не был, брат, слишком давно...
...Пришла пора...
Кныш раздраженно помотал головой. Только он смог сосредоточиться на чем-то важном! Только узнал нечто такое, о чем только думать и думать! Да у него, можно сказать, весь мир с ног на уши перевернулся! Неужели нельзя со всем остальным подождать и хоть ненадолго оставить его в покое?!
...Какой покой, брат, какой покой, когда все начинается?!.
...Поспеши, вступи на свой путь...
...Полетели, светлячок, скорей полетели!..
Нет, это невыносимо!
Сердито насупившись, Кныш резко поднялся и едва ли не бегом направился к Белой границе: чем раньше он разберется с тем, что его там ждет, тем скорее от него, наконец, отстанут!
====== Глава 15 ======
Прежняя жизнь осталась позади.
И касалось это, как ясно осознавал Тур, все дальше углубляясь в Запретный лес, не только жизни в селище, среди своего Рода.
Туда он уже не вернется – это было очевидно. Напав на родителя, он сам отрезал себе путь назад. Однако охотника не покидало предчувствие, которое он успел смутно уловить еще во время тех злосчастных поединков: обретенные в По-Ту-Сторону ответы сделают для него невозможным не только пребывание в селище, но и вообще в мире смертных. Да, наверное, и не нужным. Зачем бы? Если даже сам поиск ответов изменил его настолько, что он перестал быть Рослым – то что же произойдет, когда его труды принесут результат?..
То, что этого может и не случиться, Тур тоже сознавал достаточно четко – однако решил для себя, что этот вариант не нуждается в каких-либо усилиях с его стороны. Сгинет и сгинет. Большого ума на это не надо.
Важнее было сосредоточиться на том, что предстояло ему до той поры, как придется идти за последнюю грань.
Несмотря на щедрое разрешение Шоха запастись в дорогу всем необходимым, охотник оставил при себе лишь свой оружейный пояс да прихватил биклагу с водой – не столько потому, что опасался не найти ее источников по пути или не желая тратить на это времени, – просто едва слышный плеск, доносившийся из бурдюка, почему-то успокаивал и словно бы давал поддержку. Поддержка лишней определенно не будет – а об остальном он сможет позаботиться и так. Если в том будет необходимость.
Впрочем, скоро охотник уверился, что необходимости такой не возникнет. Чем дальше уходил он в Запретный лес – тем больше чувствовалось, что граница мира смертных осталась для него позади.
Невидимые существа, слышать и ощущать присутствие которых он научился еще во время своего последнего похода По-Ту-Сторону с Кнышем, встретили его, едва он переступил белые камни, и теперь со всех сторон до него доносился тихий неясный напев, чье торжественное звучание невольно напомнило охотнику песню, сложенную Мирном. Песню о герое, уходившем в Потусторонние горы в поисках славы и приключений. Он едва заметно усмехнулся: в творении юного музыканта все, как водится, заканчивалось хорошо: загадки разгаданы, препятствия преодолены, искомое обретено, и впереди ждет награда. Вот только в его случае вряд ли все выйдет так просто и гладко. Да в конце концов и песня-то, пожалуй, не о нем, совсем не о нем: он-то отправлялся в потусторонний мир вовсе не от избытка удали – и вовсе не славы собирался искать. Тут хоть бы в себе разобраться, узнать, наконец, кто ты и что с тобой приключилось такого, что весь мир в одночасье полетел вверх тормашками...
...Ты найдешь их, твои ответы...
...Обретешь их – а мы обретем тебя...
...И родится еще большая красота...
...Дальше и глубже, Прозревающий Глубины...
...Дальше и глубже...
...Ты всего в шаге...
...Но не думай, что сделать этот шаг будет легко...
Бестелесные голоса переливались, смешивались, перетекали один в другой. Мелодия, начатая ими при его появлении, плыла и плыла, сменяя бесчисленное множество форм и оттенков. Охотник уже, пожалуй, не смог бы вспомнить, с чего она началась, – однако, продолжая свой путь, заметил, что в голоса духов все больше вплетаются какие-то природные звуки. Они были ему хорошо известны: пение птиц, шелест дождя, шорох опавшей листвы, завывание зимней вьюги, раскаты грома, журчание и плеск воды, треск огня... Странно было, однако, слышать их разом – так, словно и водный поток, и пламя существовали одновременно в одном и том же месте, не мешая и не уничтожая друг друга, а зима и лето шли бок о бок, словно неразлучные подружки – и ничуть не смущались таким соседством.
Вскоре он стал замечать, что не только слух, но и другие его ощущения начали воспринимать это невероятное смешение пор круговорота: его то обдавало жаром от Лучезарной, то поливало невесть откуда взявшимся холодным дождем... Один шаг он мог сделать по зеленой траве, другой – по снегу, третий по пожухлым прошлокруговоротним опавшим листьям...
Та часть его сознания, что еще принадлежала Рослому, изумлялась и трепетала перед явившимися ему чудесами. Другая же чувствовала, что за всем этим хаосом скрыт смысл – смысл, который словно бы даже был ему понятен – вот только не удавалось облечь это понимание в слова.
...Ты всегда будешь и тем, и другим, Прозревающий Глубины...
...И этим ты так странен нам...
...И так ценен...
...Тебя не нужно учить умирать...
Тур не понимал смысла этих отрывочных фраз. Не было ясно ему до поры и то, с какой целью было явлено ему это смешение пор круговорота – а в том, что цель в этом определенно была, он ни на мгновение не усомнился.
Впрочем, на этот свой беззвучный вопрос он получил ответ довольно быстро.
Пустошь Великого волка заливал свет Лучезарной. Это, несомненно, был именно он – однако посланцы дневного светила обладали теперь такой силой и яркостью, что, даже крепко зажмурившись и прикрыв глаза ладонью, охотник продолжал ощущать режущую боль.
Ни о каком продвижении вперед и речи быть не могло – если только он не собирался идти дальше вслепую. Осознав это, Тур осторожно, ощупью вернулся в Запретный лес, памятуя о том, что света, как ни странно, не было видно издали – он словно обрушился на него, едва он вышел с опушки. А раз так – значит, в лесу можно будет несколько прийти в себя и придумать, что делать дальше.
