Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Князь лишь покачал головой и тяжело вздохнул.
— Ты здесь ни при чём. Мне поступила жалоба, что Мишка повздорил с кем-то из студентов университета и даже подрался с ним на шпагах. Что за дрянной характер!
— Почти как я, — слова князя вызвали у меня усмешку.
— Ты-то что натворил?! — удивился Пётр Иванович.
— Ничего особенного. Набил морду одному певцу в Капелле за то, что тот вздумал обзываться.
— Нет, всё-таки мои дети сведут меня с ума. Неужто не стыдно?
— Стыдно, конечно, — честно признался я. — До такого состояния дошёл, что ни в какие ворота не лезет. Мне бы вот… исповедаться, да не у кого здесь, в Италии.
— Приедешь домой — исповедаешься, — пообещал князь. — А сейчас иди спать, завтра на приём.
К врачу, уже додумал я и скривился при воспоминании о ненавистной больнице. После ужина я вернулся в отведённую мне комнату, где меня уже ждал серебряный тазик с водой и чистая белая рубашка. Я, конечно же, умылся перед сном, но рубашку надевать не стал и лёг спать в одних панталонах, на этот раз даже не на полу и не на заправленной кровати, а как цивилизованный человек — под одеялом.
Долгое время было не уснуть. То ли перебил сон своим «тихим часом» после прогулки, то ли ещё что-то. Но на душе было неспокойно. Казалось, что-то где-то происходит, но вот что и где — я понять не мог. Огромная жёлтая луна вызывающе сияла за окном, бросая тусклые блики на ковёр.
Как ты там без меня, любимая? Среди каменных глыб Вечного города, в окружении людей со столь же каменными сердцами, думающих только о своих амбициях. Ищешь ли меня или оплакиваешь, я не знаю, но чувствую твою душевную боль. Бедняга маэстро, ты сейчас в Риме, одна, в плену кардинальских интриг, а я — в нескольких милях от Родины Галилея, Микеланджело и Леонардо да Винчи, и тоже в плену, только у своих же родственников.
Обуреваемый неясными думами, я наконец уснул. Приснилось мне вот что. Шахматная доска размером с площадь Сан-Пьетро. Красному королю нанесён мат слоном и конём. Король падает с доски, а красная королева превращается в белую пешку. Что за бред?! Какой дурак придумал такие шахматы?
Проснулся я в холодном поту и не понимал, что вообще происходит. Красная королева, красный король… О, нет! Неужто что-то случилось с кардиналом Фраголини?!
Как бы это абсурдно не звучало, но на тот момент я жутко переживал за жизнь и безопасность человека, несколько недель назад предпринявшего попытку меня убить. Ибо именно от этого человека зависела жизнь и безопасность моей возлюбленной. Без Фраголини она самая уязвимая фигура в этой игре, и если я не успею… Нет, успокойся, Санёк. Всё ты успеешь. Прогнозы из «страшного» дома ещё никого не подводили. Но всё-таки надо что-то предпринять, иначе потом будет слишком сложно.
На рассвете меня разбудил Мишка (вот ещё один любитель ранних подъёмов!), бесцеремонно стащив за ногу с кровати, и сказал, что будет ждать меня в фехтовальном зале. Нет, только ещё фехтования мне не хватало!
— Сразимся на шпагах, — предложил «брат», когда я приплёлся в зал, и протянул мне шпагу.
— С превеликим удовольствием, да только я, к своему величайшему стыду, никогда не держал в руке шпаги. Вот врукопашную — это да, знаю и умею.
— Ничего. Я тебя научу. Иначе, какой же ты дворянин, коли не научился обращаться со шпагой?
Урок фехтования под руководством напористого и импульсивного Мишки и со столь же напористым и вредным Сашкой в качестве ученика закончился тем, что в какой-то момент шпага выскользнула у меня из руки и отлетела в угол помещения, где воткнулась остриём в обитое бархатом кресло.
— Ха-ха, ловко ты его проткнул! — смеялся Михаил Петрович. — Думаю, на сегодня хватит с тебя фехтования.
— Пожалуй, да, — вытирая пот со лба, согласился я.
— Чем займёмся? До приёма ещё целый день, а мне скучно одному в своей комнате.
— Могу показать несколько приёмов из… восточной борьбы, — предложил я, имея в виду каратэ, которым занимался в шестом классе.
— Кто научил? — поинтересовался Михаил Петрович.
— Да так, один дед, — отмахнулся я.
Дабы не нанести ученику никаких физических травм, я решил продемонстрировать ему приёмы «борьбы с тенью», то есть боя с воображаемым противником, объяснив, что это необходимо для улучшения собственных моральных качеств.
Вскоре «борьба с тенью» наскучила юному князю, и мы отправились на задний двор метать ножи в стенку сарая, на которой были нарисованы концентрические окружности. Надо сказать, в силе и меткости Мишка немного превосходил меня, хотя данным «видом спорта» мы оба занимались почти одинаковое количество времени — летом, в свободное от занятий и работы время.
За последние пару недель, пообещав себе заняться, наконец, самосовершенствованием, я окончательно избавился от съедавшей меня все эти годы зависти по отношению к полноценным парням. Ну, что поделать, да, они во многом превосходят меня, но у каждого, в конце концов, свой «конёк». В моём случае этим «коньком» были голос и способности к точным наукам.
После состязания в меткости и последовавшего за ним завтрака, состоявшего из оладий с мёдом и разбавленного вина, мы отправились на очередную конную прогулку верхом на Угольке и Инее. Пока мы ехали шагом, Мишка решил, видимо, поговорить «за жизнь».
— Слушай, Сашка, всё хотел спросить тебя, — обратился ко мне «брат». — Отец вроде бы говорил, что ты старше меня, так ли это? Потому как я лично в это не верю.
— Почему же? — равнодушно ответил вопросом на вопрос я.
— Ты выглядишь лет на пятнадцать. Никаких пока даже намёков на усы и бороду, а меня они уже одолевают. Да и голос у тебя ещё не сломался.
«Неужто дошло, наконец?» — мысленно удивился я, но вслух сказал:
— Вот ты о чём. Так поспешу заверить, что у таких, как я, голоса со временем не меняются. Внешность тоже. И усы не растут.
Мишка резко притормозил коня и воззрился на меня с ужасом:
— Так ты… скопец?! — в изумлении воскликнул юный князь.
— Увы, это так. Иначе с какого бодуна меня бы назначили на женскую роль в римской опере?
Мишка ничего не ответил, и обратно мы ехали уже молча, а по возвращении «брат», не говоря ни слова, ушёл в свои покои, оставив меня наедине с ненавистным собой.
Вот почему так всегда? Вроде бы хочешь с парнем подружиться, общаешься, проводишь совместный досуг, а потом — бац! «Давай, до свидания!» Что я теперь, не человек, что ли? Ну, подумаешь, какой-то части тела не хватает? Вон, капитан Сильвер был одноногим, а им в моё время все восхищались как литературным персонажем. Да даже слепой Пью казался достойным героем. А я — так, мусор третьего поколения, то есть тот, о котором даже сборщик мусора забыл.
После обеда, не зная, чем себя занять, я решил пойти исследовать жилище предков. В целом, по сравнению с питерскими дворцами восемнадцатого века, особняк был довольно скромным для эпохи барокко, возможно, он был построен ещё в семнадцатом веке. Впрочем, в архитектуре я полный профан. Единственное, что я отметил из того, что знаю, это дорические колонны в холле и обеденной зале. И, конечно же, я не мог не обратить внимания на античные барельефы в той же зале, автором которых, оказывается, был Михаил Петрович.
Проходя по коридору мимо кабинета пра-пра…прадеда, я услышал оттуда возмущённый голос Мишки. Опять вспыльчивому парню что-то не так!
— …такое можно допустить?! Что скажет дядя, Павел Иванович? Что скажут при дворе? Это же стыд какой — княжеский сын с таким изъяном!
— Ничего не скажут, — грубо перебил сына князь. — Столько лет живёшь в просвещённой стране, а всё, как в глухой деревне рассуждаешь. Здесь таких певцов на руках носят, и у нас будут носить, коли мы таковых предоставим. Главный вопрос в том, поедут ли. Сам знаешь, сколь капризны эти итальянские «виртуозы». Я уже нескольких более-менее приличных певцов приглашал к нам — не едут. Боятся, что смена климата отрицательно скажется на их голосах. Оно и понятно, итальянцы, южное солнце у них в крови. Но наш-то Сашка северных кровей, поэтому легко привыкнет.
