Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Приветствую. Александр Петрович Фосфорин, — представился я тихо и немного понижая голос, дабы не сильно шокировать «брата» нестандартным тембром голоса.
Я протянул руку для рукопожатия и юный князь крепко пожал её.
— Ты поёшь в опере? — воодушевлённо спросил «брат», садясь за стол и с интересом разглядывая меня. Видимо, парень не успел привыкнуть к «виртуозам» за всё время пребывания в Италии.
— Как видите, уже не пою. Меня забрали прямо с премьеры, — угрюмо ответил я.
— Да, отец говорил, ты пел греческую богиню.
— Не богиню, а царевну, — поправил его я, — которую впоследствии превратили в ласточку.
— Правду ли говорят, что в Риме женские роли исполняются лицами мужского пола? — поинтересовался Михаил, повязывая салфетку. Пётр Иванович бросил гневный взгляд на сына, словно хотел сказать: «Нашёл, кому такие вопросы задавать!»
— Да, — «красноречиво» ответил я, грызя стебель сельдерея и не желая углубляться в тему.
— Было бы любопытно посмотреть, — усмехнулся юный князь.
— Сейчас как розгами отхожу! — пригрозил сыну Фосфорин-старший.
— Простите, батюшка, виноват. Когда едем домой? — с какой-то ноткой грусти спросил Михаил Петрович.
— Через две недели. Во вторник, — кратко ответил Пётр Иванович.
— Но… как же? — я вновь не смог сдержать досады. — А как же Кассини?!
Тут Михаил Петрович перевёл на меня изумлённый и возмущённый взгляд.
— Откуда ты знаешь?! — процедил он сквозь зубы.
— О чём? — не понял я.
— О ней! Теперь отец мне точно не позволит!
Я порядком не понимал, что происходит. Значит, князья уже знают, кто такая Доменика? Вполне вероятно, раз уж они каким-то образом осведомлены о непонятном мне заговоре с целью убрать меня как свидетеля её тайны.
— Маэстро Кассини — мой учитель музыки и самый близкий друг. Я поклялся, что никуда без него не поеду.
— Я думал, что ты имеешь в виду… другого, — при этих словах «брат» заметно покраснел.
— Он имеет в виду загадочную скрипачку из венецианского приюта, — с усмешкой сказал Пётр Иваныч.
— Кто за язык тебя тянул?! — гневно воскликнул Михаил, глядя на меня, в ярости вскочив из-за стола и собираясь уйти.
— Сядь. Поговорим, — грубо остановил его Пётр Иваныч.
— Право, я даже не знаю, о чём речь, — попытался оправдываться я. — Что происходит?
— Мой младший сын такой же дурень, как и я в молодости. Зря я два года назад взял его с собой в Венецию. Влюбился в какую-то рыжую скрипачку по имени Елизавета и сходит с ума.
— Не в какую-то! В прекраснейшую из женщин! — пылко воскликнул «брат».
— Постойте… Элизабетта Кассини? — вдруг щёлкнуло у меня в голове.
— Да, она самая! — всё ещё гневно ответил Михаил Петрович.
— Так это же младшая сестра моего маэстро! — уже наплевав на голос, громко воскликнул я.
Ну надо же, насколько мы похожи с этим Мишей — даже амурные предпочтения почти одинаковые. Угораздило же обоих «братьев» Фосфориных влюбиться в обеих «сестёр» Кассини!
— Но, в таком случае, что она делает в сиротском доме? — удивился князь.
— Доменико отдал её в Ла Пьета для получения достойного музыкального образования, которым, к сожалению, обделены юные римлянки.
— Ох и хитёр! — засмеялся Фосфорин-старший.
— Недаром его все называют «поющий лис», — улыбнулся я.
— Раз уж всё встало на свои места, — продолжал князь. — То в ближайшее время поедем в Рим, сватать невесту.
— Отец! Вы серьёзно?! — удивлённо вопросил юный князь.
— Серьёзнее некуда. Тебе уже восемнадцатый год, а всё холостой.
— Но ведь Лизонька моя не из дворянской семьи, — печально заметил юный князь. — Разве вы можете позволить подобное?
— Ежели ты заметил, я слишком многое позволяю детям своим, хотя не следовало бы.
— Кассини хоть и не дворяне по происхождению, но весьма благородные люди. К сожалению, Михаил Петрович, я не имею чести быть знакомым с вашей возлюбленной, но о братьях Элизабетты у меня самое хорошее мнение.
— Что ж, будем рады познакомиться, — ответил Пётр Иванович.
— Когда едем в Рим? — нетерпеливо спросил я, про себя подумав: «Надо будет под шумок заручиться благословением синьоры Кассини, которая месяц назад так страстно желала моей смерти. Но ничего. Уж княжескому сыну она отказать не сможет».
— Точно не сегодня. И не завтра. Поскольку завтра вечером я приглашён на приём к великому герцогу Тосканы. Вы оба едете со мною, и это не обсуждается.
— Как скажете, Пётр Иванович, — ответил я — всё равно выбора у меня здесь не было.
Спасибо, хоть пошли на уступки и позволили повидаться с маэстро Кассини. Но вот когда это будет, и будет ли вообще — я не мог быть уверен.
После обеда князь отправился к себе в кабинет по делам, а нам с Мишкой велел идти на прогулку, дабы не сидели, «как старухи в избе». Мы покинули обеденную залу и вышли в длинный коридор.
— Давно поёшь в опере? — поинтересовался Михаил Петрович.
— Дебютировал две недели назад, — усмехнулся я.
— Что делал ранее? — при этих словах меня накрыло «дежа вю»: я вспомнил стандартный список вопросов с собеседования, к которому так тщательно готовился года три назад. Не удивлюсь, если следующим вопросом будет: «Каким вы видите себя через пять лет?»
— Был помощником инженера в театре. А перед этим пел в Сикстинской Капелле, — я решил перечислять «места работы» в обратном хронологическом порядке, как советовали умные люди проходящим собеседования в IT-фирмы.
— Помощником инженера, говоришь? — удивился Михаил Петрович.
— Да, я на самом деле инженер по образованию, — рискнул сказать я.
— Где учился? — поинтересовался «брат».
— Честно, не помню. Если вспомню, непременно скажу, — не мог же я упомянуть несуществующий на то время технический вуз!
— Странные дела, не помнить место, где учился, но помнить, чему учился. У меня всё наоборот. Колонны университета помню, а что проходили по истории искусств — хоть застрели — не припоминаю!
— Хорошая зрительная память, — констатировал факт я.
— Кораблестроение изучал? — предположил Михаил, видимо, в связи с тем, что в России на тот момент как раз развивалась эта отрасль.
— Нет. Физику, математику, — поверхностно ответил я, дабы не загружать ум будущего скульптора лишними словами.
— Невероятно, этак тебя из науки занесло в оперу! — по-прежнему удивлялся «брат».
Хотел бы я сказать «телепортировался и попал в лапы к великому маэстро», но промолчал.
— А я сюда на выходные приехал, к батюшке. Послезавтра обратно, в университет. Изучаю здесь скульптуру и живопись. Отец говорит, что недостойно дворянину быть неучем.
За разговором я проследовал за «братом» по коридорам особняка, а затем мы вышли во внутренний двор, где находились сараи и, судя по раздавшемуся ржанию, конюшни.
— Прокатимся на вороных? — предложил Мишка в качестве начала «культурной программы».
Вот тут-то мне стало по-настоящему стыдно. Ведь я ни разу в жизни не ездил верхом на коне! Запрягал, чистил — да, под руководством Беппо, но вот чтобы забраться на лошадь и поехать — нет, увольте.
— Мне очень жаль, но я совсем разучился ездить верхом.
— Ясно всё с тобой, — засмеялся Михаил Петрович. — Римские «виртуозы», чай, только в карете ездят. Но из кареты мало что увидишь.
— Согласен.
— Не беспокойся, я не предлагаю тебе сразу садиться на Вихря. Не конь, а ураган! Эй, Кузьма, приведи нам с Сашкой Уголька и Незабудку!
Странные клички для лошадей, подумал я. А Кузьма тут как тут, со всей ответственностью пошёл исполнять поручение. Видимо, тоже как Беппо — мастер на все руки: и коня запрячь, и буйного барского сынулю в бараний рог скрутить.
— Хромает Незабудка, — крикнул из конюшни Кузьма.
— А кто есть из спокойных?
— Из спокойных — Иней, мерин, — ответил исполнительный слуга.
Тут меня разобрал необъяснимый гомерический смех. Поделом тебе, Алессандро: каков всадник, таков и конь!
