Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Новая картина, написанная уже после отъезда Симона, ещё не была снята с подставки. И одного взгляда на неё хватило Эжену, чтобы в страхе отшатнуться.
Ночь. Длинная улица в одном из селений долины. Будто испуганные детишки жмутся друг к другу дома. И есть чего бояться, ведь смерть прошла здесь, обильный собрав урожай. Мёртвые тела, исхудавшие, обнажённые, покрытые страшными пурпурно-чёрными язвами. Мужчины, женщины, дети и старцы — все с одинаковым выражением бесконечной муки на лицах, сквозь которое пробивается едва ли не радостное предвкушение смерти, несущей долгожданное избавление. Но страшнее всего не это, а те трое, что стоят в самом дальнем конце мёртвой улицы. Рыжеволосый юноша с факелом в руках, до дрожи в коленях похожий на Эжена. Он жив и кожа его чиста, не запятнана грязной жестокой болезнью. А рядом… отец, Симон де Итель, торжественный бледный в мрачном предсмертном абэйле, держит он за руку девушку, которая есть не кто иная, как сама Поль.
— Что это?! — лишь смог выговорить Вьюрок, глядя широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Видение, — ответила она, так будто речь шла о чём-то совершенно незначительном. — Мор лиловой цейды. Многие умрут. Я, ваш отец, но не вы… Вас минует эта напасть, чему я рада, благодетель.
— Как это?! Откуда?!
— Не знаю, — призналась она, и внезапно рассмеялась, ещё больше повергнув де Ителя в изумление. — Как чудно, я знаю, как умру, конец сомнениям!
— Поль… с чего ты… разве ты видела будущее раньше?! — нашёл в себе силы задать он самый важный вопрос.
— Нет, но разве мне просто так оно явилось? Это не сон, я знаю, что свершится, всему печальный будет дан исход! — она засмеялась опять, и в голову Вьюрка закралась странная мысль: уж, не над ним ли она потешается?! Быть может, всё то злая шутка и картина лишь для того и нарисована?
— Почему ты смеёшься? — спросил он, не узнавая своего голоса, так глухо он звучал.
— Потому что я жива! Ха-ха! Живу, рисую и нужды не знаю, не каждому дано такое счастье и даже в Пепелище сведёт меня под руку мой добрый светлый благодетель!
«Безумна! Она безумна!» — с внезапной ясностью понял Эжен и отчего-то тоже улыбнулся. Не будет этого, не будет покинутых домов и заживо гниющих мертвецов, не будет явления смерти, и рыжеволосый паренёк не кинет факел на погребальный костёр своего родителя.
— Поль, — негромко проговорил Вьюрок, и остановил кружащуюся девушку, крепко, но осторожно взяв её за плечи. Сквозь тонкую ткань чувствовалось худенькое тельце, одни кожа да кости, художница вздрогнула от прикосновения, но не попыталась отвести рук де Ителя. — Посмотри мне в глаза.
Их взгляды встретились. Карие глаза Поль и янтарные Эжена. Они долго всматривались друг в друга, даже не моргая, будто пытаясь увидеть там, в глубине, нечто сокровенно важное.
— Давай сожжём эту картину, — неожиданно даже для самого себя предложил ей Вьюрок, девушка ответила ему чуть удивлённым выражением лица. — Это не видение, просто глупый сон, ты не умрёшь от лиловой цейды, обещаю!
Она молчала, долго-долго, но потом ответила еле слышно, произнеся лишь одно слово: «Верю».
Эжен де Итель не смог сдержать своего обещания.
С началом зимы в долину пришёл мор, принесённый, скорее всего, беженцами, которым давал приют человеколюбивый Симон. Жуткая хворь не сразу проявила себя, и когда же это наконец произошло, было уже слишком поздно пытаться отыскать источник заразы. На борьбу с разгорающимся мором бросили все силы, но простому лечению лиловая цейда не поддавалась, здесь требовались светлые чары, недоступные жителям долины. Более того во всём Миллене могло и не сыскаться колдуна, готового помочь, ведь ещё не так давно по приказу Кровавого Дракона носителей Ivey изыскивали повсюду, чтобы предать лютой смерти. Этьен де Онир объявил любую волшбу вне закона, в очередном приступе бреда вообразив, что милленские колдуны вознамерились захватить его трон.
Болезнь поражала быстро, но убивала медленно. Всё начиналось со страшного зуда, заставляющего заражённого сдирать с себя кожу. После этого на месте расчёсов появлялись лиловые пятна, постепенно становящиеся язвами, неторопливо, но неуклонно расширяющимися. Их не брал ни нож, ни огонь. Относительную надежду на спасение могло дать только отсечение заражённой конечности.
Вспомнив давно написанную и почти сразу сожжённую провидицей картину, Эжен обо всём рассказал отцу. Но тот, не смотря на все уговоры и мольбы Вьюрка, не стал прятаться от цейды, дав хвори бой.
Больные со всей долины были собраны в деревне Рог. Симон, ежедневно рискуя, навещал заражённых, подбадривая их, даря надежду. Со всего Миллена в Эн`Итель съезжались опытные целители, травники и искусники эсэдо. Джайхэт Норина обещал безвозмездно прислать нескольких чародеев, заклинателей Жизни и Света. Но прежде чем те прибыли владетель успел заразиться, коварная болезнь, будто затаившись, внезапно раскрылась, когда её уже никто не ожидал.
Все усилия врачевателей оказались напрасны, не помогли травы и составы эсэдиров. Норинцы смогли спасти тех, кого лиловая цейда коснулась совсем не давно, остальным не могло помочь даже самое сильное чародейство.
Умирающие молили о смерти, просили даровать им милость, а потом сжечь тела. Симон, оказавшийся сам в их числе, понимал, что иначе нельзя. Если нет возможности спасти тех, кто болен, то остаётся ценою жертвы победить саму болезнь.
Он и другие добровольно приняли яд Тихий Сон, и наконец обрели умиротворение. Деревня Рог была сожжена.
Смерть отца глубоко потрясла Эжена, но он утешал себя мыслью, что вопреки судьбе смог сохранить жизнь хотя бы Поль. Пророчицу держали взаперти, не позволяя покидать особняка де Ителей, хотя она и просила дать ей возможность принять неизбежную участь.
Лиловая цейда была побеждена, но художницу это не спасло. С того самого дня, как умер Симон в ней будто что-то сломалось. Не болезнь, а великое горе пожирало её изнутри. Неисполненное пророчество неподъёмной ношей давило на Поль, заставив потерять смысл существования. Эжен старался, как мог утешить и приободрить, но тщетно. Она умирала, каждый день становясь всё бледнее, худее, слабее…
Чародеи только разводили руками.
Поль уже давно не писала картин. Жизнь покинула её, и в ещё живом теле тлели, постепенно угасая, остатки разума.
— Поль…
Эжен с тоской смотрел на посеревшее личико художницы. Девушка лежала на пышной подушке, безучастно устремив взгляд в никуда. Карие глаза, будто ослепшие, смотрели сквозь предметы. Уже несколько дней она ничего не ела и не пила, и была уже не в силах встать.
Каждый день де Итель пытался накормить художницу, принося самые лакомые кушанья, но все его попытки оказывались напрасны. Он часами просиживал у её кровати, сдерживая бессильные слёзы, и давя порывы взять девушку за руку.
— Поль… прости… Не оставляй меня…
Он не ждал ответа. Но однажды её совсем исхудавшее тельце дёрнулось, и художница посмотрела на Вьюрка лихорадочно горящими глазами. Едва слышно Поль прошептала:
— Мой светлый благодетель… прошу, дайте мне кусок холста… и уголёк…
Не веря своим ушам, Эжен стремглав бросился к её вещям, и быстро нашёл нужное.
— Вот. Что ты просила.
Девушка попыталась подняться, но сил совсем не было, де Итель протянул руки:
— Позволь помочь.
Художница кивнула. Осторожно приподняв её, Эжен подложил ещё одну подушку, помогая сесть. Положив кусок холста на колени, девушка неуверенно взяла в левую руку уголёк. Пальцы жутко тряслись, оставляя на белой поверхности едва заметные следы. Эжен с надеждой и страхом смотрел на дрожащие ладони.
Но тщетно. После недолгих попыток, на холсте остались лишь неровные линии, полустёртые ребром маленькой ладошки. Опустив голову, девушка протянула ткань Вьюрку, и больше ничего не сказала.
