Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ) - Федорцов Игорь Владимирович (книги онлайн полностью TXT) 📗
− Что ты имеешь ввиду?
Для прожженной интриганки не бывает не значащих слов. Игривость настроения, не оправдывает невнимательности. Любая обмолвка важна и сама по себе и в контексте. Её любовник подозрительно удачлив. И все хотят знать почему?
− Да что угодно!
Унгриец потянулся, забрал из вазы гроздь винограда и отщипывая по одной, отправлял в рот.
− Не откроешь, для чего тебе в Крак? Только не повторяй глупости с приглашением и твоей Аранко. И лучше даже не заикайся о тамошних забавах местных недоумков. Для них ты слишком хорош. И умен.
− Тогда что ты хочешь услышать от меня?
− Ты говори, а я послушаю, − держать в неведенье собеседника старый трюк.
− Можно совру?
− Нельзя.
− Значит и не спрашивай.
− Могу и не спрашивать. Но ведь обязательно спросят другие. Что ответишь им? Соврешь? Вранья, как и соли в супе, должно соответствовать рецептуре.
− У меня своя поваренная книга. Но точно знаю, некоторые любят по солоней.
− Не пересоли. За инфанта слишком многие, и слишком многие за инфантом. А ты при гранде. В союз никто не поверит.
− А во вражду?
− Еще менее вероятно. Тебе ли не знать Сати, − в словах камер-юнгфер полное пренебрежение.
− В Крак у меня приглашение и ничего больше. Никаких обязательств. В виласы я не хочу.
Глаза Лисэль недовольно блеснули. Недосказанность такой же обман, как и откровенная ложь. Но разбейся в лепешку, он не сознается. В груди заныла тревога. За него.
− Не вздумай утраивать балаган! — пристрожили Колина. − Как на крыше!
− Вот еще. Не собираюсь и не собирался что-то там устраивать.
− Зная тебя, нетрудно предположить.
− Заблуждаешься. Зачем мне осложнять отношения с будущим королем? Я паинька.
− Есть такая пословица, не дергай волка за ухо, − продолжили стращать Колина.
− Вот пусть и не дергают.
В слова вложено многое. Поймет? Примет? Нет? Тогда можно выходить из воды и выметаться.
− Я беспокоюсь о тебе, − призналась женщина любовнику.
Она и правда беспокоилась.
ˮС каштанами никакой ясности,ˮ − колебался унгриец делать окончательный вывод. Им хотели управлять и стремились оберегать. Когда она определиться с предпочтениями? Чем шатнуть равновесие?
− Расскажи о Бюккюс.
− Родственницы Леджесов, — весьма не расположена к означенной теме Лисэль. — Особы первого ряда.
− Театралки?
− В определенном смысле.
− А выступать придется мне.
− Места в зрительном зале не для всех…. У них бывает король. Не всегда, но часто. Тебе есть с кем пойти? — выпытывала камер-юнгфер не оставлять без догляда свое драгоценное имущество.
ˮСколько ей осталось? Три-пять лет? Прежде чем она начнет стесняться света, начнет прятать морщинки и закрашивать седину. Дальше хуже. Старость одарит дряблой кожей, жировыми складками и запахом. Старость пахнет тленом. А потом она останется одна. Предел есть даже у отчаянных альфонсов не брезговать каргой.ˮ
− Надеялся, ты там будешь. Мы будем лучшей парой.
Лисэль признательно улыбнулась. То, кто ищет молодости в разного рода снадобьях, притираниях, румянах и белилах, далеки от правды. Мужчина, вот кто дарит и возвращает молодость.
ˮПока на тебя встает, ты молода,ˮ − но оценить её мудрость может только та, чья пора — осень.
Колин метко кинув виноградиной в Лисэль, попал в низ живота. Показал веточку, с болтающимися двумя виноградинами.
− Тут еще осталось!
— Иди ко мне! — голос Лисэль просел от нахлынувших желаний. Острых и необузданных.
− Просишь или настаиваешь?
− Требую!
− Тогда иду.
Отложив общипанную гроздь, Колин еще раз плеснулся и поднялся из ушата.
− Господи, малыш!
Унгриец демонстративно оглядел свое мужское естество.
− Мне оскорбиться?
− Это же… это… это… Ужас!
ˮТолько и всего? Показать изъеденное сколопендрами брюхо?ˮ − поразился Колин реакции Лисэль.
Камер-юнгфер не сводила глаз с россыпи мелких шрамов на груди и животе унгрийца. Вчера ей было не до разглядываний любовника.
− Мой наставник применял своеобразный способ прививать знания. Не очень приятно, но весьма результативно. Я даже его не проклял.
− Он тебя наказывал? Куда смотрела родня? — преисполнилась Лисэль великого негодования и великой нежности.
− Наказывал? Вовсе нет. Поощрял, не делая того, что делал с огромным удовольствием. А родня? Разве у матери есть право вмешиваться в судьбу взрослого сына? А отец? Он на войне большую часть своей жизни. Маркграф Поллак никогда ни принимал и не понимал соплей…. Подай обсушить воду.
− Но это безумие! − Лисэль немного морщась и кривясь, поднялась с постели, принести банную ткань. Она так и не отвела взгляда от шрамов.
− Клянусь, матушка не причастна. Святая женщина.
Колин помочился, журча в ушат.
− Что ты делаешь? — рассмеялась камер-юнгфер, подавая лен.
− Помечаю территорию!
Лисэль в порыве уткнулась во влажный торс, жадно вдыхая запах желанного мужчины. До головокружения, до сладких спазм, до истечения соков. Задыхаясь от нахлынувших эмоций, потянулась поцеловать Колина.
ˮОн мой!ˮ − падала в бездну своих чувств камер-юнгфер, забыв все предостережения и обеты, прошлые ошибки и обиды. Она простила сильному полу измены, обман и унижения, ради одного из них. Нет, она не строила планов — у нее их не имелось, не загадывала на завтра — что ей завтра, она хочет жить и любить сегодня, сейчас, в эти мгновения. Единственно в чем непоколебима − владеть унгрийцем. Без остатка.
ˮВсем и полностью. До последней капли! ˮ − и ей опять сделалось весело. Про каплю − замечательно!
Можно десятки раз наблюдать человека запутавшегося в любовных тенетах, можно дать бедняге сотни предостережений не попасться в западню и тысячи советов избежать напасти. Но не один из них — ни один! не подойдет для самого советчика, остеречься сладкого плена.
Лисэль вдруг отшатнулась, ожгла Колина пронизывающим взглядом и тут же не утерпела, расхохоталась.
− Ты мерзкий мерзавец.
− Даже так? С чего вдруг? И в таком качестве?
− А ты не догадываешься?
− Подозреваю, но не уверен.
− Не смей! Не смей больше дотрагиваться до Сати!
− Не сметь?
− Не смей!
− Как скажешь. Не смею.
ˮА грудь у нее и вправду не очень,ˮ − подумалось Колину, глядя на негодующую и смеющуюся камер-юнгфер. Безо всяких угрызений совести отметил. − ˮНо каштаны по всему мне обеспечены.ˮ
То, что для тебя никто не сделает, сделает женщина обреченная любить. Нет ничего опасней, когда обреченность эту она возвысит до жертвенности.
ˮМы все приговорены любить и ненавидеть,ˮ − посочувствовал унгриец ничего не подозревающей Лисэль. Но если камер-юнгфер в чем и испытывала потребность в данный момент, то это вряд ли сочувствие.
В,Отплясывающую Ведьмуˮ Колин припозднился. Прогулка немного освежила и настроила заниматься делами.
ˮЗаниматься ими в постели с эсм Кирх гораздо приятней,ˮ − съязвил он за попытку отлынить.
В снятом номере кровать, хороший стол, застеленный чистой тканью, зажженный семисвечник и два табурета. Ридус унгрийца заждался. Сильно нервничал, боялся и с радостью бы удрал, но отчего-то, уже взявшись за дверную ручку, раз за разом уход откладывал. Мотался от окна к двери, от стены к стене, садился, вставал и не находил себе ни места, ни покоя.
Колин резким жестом пригласил нервничающего Ридуса расположиться напротив. Обошелся без всяких приветствий.
− В игре, в любой игре на интерес, важно все. Мелочей нет. И быть не может. То, что минуту назад казалось незначительным и второстепенным, спустя мгновение окажется жизненно необходимым.
Ридус повинуясь знаку, подал новенькую колоду карт.
− Вступая в игру, − продолжал говорить Колин, − можешь быть не знаком со своими противниками. Так даже лучше. Они о тебе тоже без понятия. Можешь путаться в правилах. Не смертельно. Выучишь. Большинство игр схожи. Особых затруднений не должно возникнуть. Без чего не обойтись − без знаний самих карт. Само собой, лицевой стороны, что, в общем-то, естественно и несложно. Семерки, шестерки, чаши, розы, мечи. И обратной. Здесь как с человеком, обратная много важней. Только кажется, карты в колоде одинаковы. А на самом деле? Тут пятнышко от краски. На этой поплыл рисунок. Здесь бледно — непрокрас. Рубашка смещена. Волосовина попалась, оставила тонкую полоску. Неровно обрезан край. Теперь сопоставим, − Колин перетасовал колоду. — Смотри. Вот человек, − карта легла на стол. — И вот человек, − вторая рядом. − Похожи? Похожи, но разные. Один Король Чаш, − Колин перевернул карту, верно назвав, весˮ. — Второй шестерка роз, − снова правильно назвал унгриец. — Все как в жизни. И чем лучше определишь кто есть кто, тем легче тебе завязать нужную дружбу, − быстрые движения перетасовать колоду, − с одними, − Колин выложил ряд картинок. — И избегать других, − нижний ряд одна мелюзга, не старше семерок.
