Витязь (СИ) - "Amazerak" (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Броневик отъехал назад и скрылся за амбаром, пропав из поля зрения. А вскоре, вопреки ожиданиям, он оказался позади нас менее, чем в пятидесяти метрах от кормы танка. Выстрелил. Снаряд попал рядом со мной, и меня обдало градом осколков, отколовшихся при ударе от брони. Я повернул башню в тот момент, когда броневик снова хотел скрыться за препятствием и, почти не целясь, выстрелил. Болванка ударила чуть ниже башни. Броневик остановился. Через секунду из башни через распахнувшийся люк вырвалось пламя, а затем машина потонула в дыму.
Я задумался о том, что делать дальше. Мне не было известно место дислокации остальной вражеской техники. Я хотел связаться со штабом батальона, но танковую радиостанцию настроить никто из наших не мог: они не знали нужных частот. Пришлось отправить вестового. Ожидая, что враг попытается уничтожить нас оставшимися двумя танками, я велел встать так, чтобы наша машина была прикрыта с тыла, а я бы мог просматривать подступы. Среди плотной застройки осуществлять наблюдение оказалось не так просто, но я надеялся, что вовремя замечу дым, возвещающий о появлении поблизости бронетехники неприятеля.
Вестовой долго не возвращался, и я уже было подумал, что по пути его подстрелили, но, к счастью, это оказалось не так. Молодой солдат, которого прапорщик отправил в штаб, выбежал из-за угла ближайшей избы и, достигнув танка, принялся колотить в люк.
— Враг отступает, — сказал он на радостях. — Мы победили!
А ещё он сообщил, что подполковник Серов попросил меня явиться в штаб. Вскоре я сидел в уютном натопленном помещении за столом, на котором была разложена карта. Тут находились подполковники Серов и Чернецкий, а так же почти десяток других офицеров. Я обрадовался, увидев капитана Кузина. Он сидел с перебинтованной головой поникший и усталый.
— Удивлён, что вы выжили в этой бойне, — сказал он мне. — Из всей роты в строю осталось едва ли человек двадцать.
— Знаете ведь, что я владею чарами. Мне не резон погибать. Поручик жив?
— В госпитале, — ответил капитан.
Подполковник Серов объяснил ситуацию. В ходе штурма села противник понёс большие потери. В общей сложности мы уничтожили три танка (не считая захваченного мной), четыре колёсные бронемашины, две — шагающие. Меня подполковник особенно поблагодарил за оказанную помощь. Вот только отступил противник не из-за потерь. Произошло это потому, что соединения армии Священной Римской Империи, прорвавшиеся к нам в тыл, контратаковало наёмное войско бояр Барятинских, дислоцирующихся под Березино, и неприятелю пришлось срочно сворачивать наступление.
Но проблемы на этом не закончились. Буквально час назад основные силы противника прорвали линию фронта в пятнадцати вёрстах отсюда, и теперь в любой момент Священная Римская Империя могла обрушить на нас всю свою мощь.
Госпиталь приказали эвакуировать в тыл, а нашим частям — окапываться и ждать подкрепления. Резервы должны были подойти завтра в течение дня, а до тех пор обороняться нам было нечем. На огневом рубеже длиной примерно в три вёрсты осталось менее одного батальона, а боевых машин и артиллерийских орудий — раз-два и обчёлся. К нам подошли отступившие части (ещё батальон), но они были уставшие и деморализованные и тоже не имели бронетехники. Кроме того, сегодня собиралось прибыть небольшое подразделение наёмной армии Барятинских, но явится оно или нет, точно никто не знал. Если же говорить о тяжёлой технике: танках и броненосцах, то они ожидались минимум через два-три дня: уж очень плохие были дороги.
Подполковник Серов попросил меня остаться хотя бы ещё на пару дней, пока не прибудет подкрепление. Меня здесь больше ничего не держало: Таня вместе с госпиталем отправлялась в тыл, и я мог быть уверен, что она в относительной безопасности, да и дороги теперь оказались свободны. Но бросить людей в беде совесть не позволяла, так что я обещал, что останусь ещё на сутки. Засиживаться я тут тоже не мог: в Оханске сейчас моя помощь требовалась, как никогда.
Я попросил подобрать толковый экипаж, и подполковник Савин обещал сделать всё, что в его силах. До конца дня я собирался ознакомиться с новой машиной, наладить радиосвязь и обустроиться на позиции. Но первым делом я хотел попрощаться с Таней.
Раненые текли в госпиталь сплошным потоком. Атмосфера тут царила такая, что мне оставалось только поражаться тому, как Таня (да и весь остальной персонал) не сошла с ума от творящегося здесь ужаса. Еле-еле мне удалось оторвать её от дел.
Мы вышли на улицу. Таня выглядела измождённой. На лице её не отражалось никаких эмоций, даже красивые зелёные глаза как будто потеряли свой цвет. Таня достала пачку сигарет, закурила.
— Ты куришь? — удивился я.
— Так, нервы успокоить, — Таня поглядела куда-то мимо меня. — Рада, что с тобой всё хорошо. Бой был, да?
— Ещё какой! Еле отбились.
— Это хорошо, — сказала она почти равнодушно. — А нас в тыл отправляют. Подальше отсюда. Обещали ещё медсестёр прислать. Полегче будет. А ты всё? Домой?
— Ещё немного останусь. Помочь надо. Людей не хватает. Враг может продолжить наступление в любую минуту.
— Да, конечно… — закивала Таня.
— Ты спала сегодня? — спросил я, вглядываясь в её потухшие глаза.
— Разумеется… Три часа кажется…
— Тебе нельзя так сильно себя загонять.
— Я пытаюсь, — отстранённо произнесла Таня, выпуская клубы дыма. — Но как тут иначе? Говорю: скоро полегче станет.
— Просто береги себя, — я взял её за плечи. — И не слишком усердствуй с врачебными чарами. Они тоже выматывают, будь здоров.
— И ты тоже береги себя, — она попыталась улыбнуться. В глазах её читалась печаль. Да и мне взгрустнулось от осознания грядущего расставания. Но теперь у неё свой путь, и я не в праве ей мешать. Я обнял Таню и поцеловал в голову.
— Может быть, повезёт, увидимся ещё, — сказал я.
— Хорошо бы…
Так мы и разошлись каждый своей дорогой: она отправилась дальше лечить раненых, а я — обедать. Война войной, как говорится, а обед по расписанию.
Мы сидели в горнице с офицерами и обсуждали шансы на успех в грядущей битве. Многие из присутствующих, в том числе подполковник Серов, были уверены, что наступление задержится. Заморозки никак не приходили, фронтовые дороги развезло, так что никто и не рассчитывал на скорое возобновление боевых действий. И всё же близость крупных сил противника, его успехи в наступлении, а так же отсутствие у нас серьёзной обороны порождало тревогу. Офицеры сетовали на устаревшее оружие и снаряжение (так, например, в императорской армии даже касок не было до сих пор), на нехватку амуниции, на перебои со снабжением.
Нас прервали. Вначале вбежал денщик подполковника Серова, сообщил, что в село въехала колонна бронемашин с гербами Барятинских. А очень скоро явился статный гладко выбритый мужчина в элегантной серо-зелёной шинели и светло-зелёном кепи. Пуговицы блестели позолотой, на правом рукаве красовалась неизвестная мне нашивка, а на кепи и воротнике — гербы. Их я сразу узнал — гербы Барятинских.
— Добрый день, господа и приятного аппетита, — учтиво поздоровался он. — Позвольте представиться, десятник Тихонов. Я представляю род бояр Барятинских. Они желают говорить с вами.
— Ну раз желают, пускай говорят, — подполковник Серов вытер рот салфеткой. — Приглашайте.
Десятник удалился, а через пять минут вернулся, с ним были двое. Один — лет чуть больше тридцати, с густыми усами, переходящими в бакенбарды, второй — молодой человек, едва ли старше меня. Они были одеты в чёрные двубортные шинели с позолоченными пуговицами и папахи.
— Христофор Степанович Барятинский — тысячник, командующий семнадцатым батальоном, — представил старшего десятник Тихонов. — Евгений Фёдорович Барятинский — заместитель командующего семнадцатым батальоном, — это был младший.
Офицеры встали. Оба подполковника и один из поручиков сделали полупоклон (это значило, что они были дворянами), остальные поклонились в пояс. Я же продолжил сидеть. Во-первых, я не знал, как приветствовать равных себе, во-вторых, не было никакого желания расшаркиваться перед своими врагами.
