Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ) - Федорцов Игорь Владимирович (книги онлайн полностью TXT) 📗
− Вас просят трапезовать, − торжественно объявили унгрийцу приговор на ближайшую половину дня.
ˮНе надо быть вежливым,ˮ — последовал запоздалый зарок Колина, предвидеть последствия благих побуждений.
Хорошее настроение, кислое ли, располагаешь часом, свободен ли круглые сутки, ищешь общества, избегаешь ли оного — от личного присутствия не отвертишься. Обязанности советника не обременительны, но одно из скромного количества прописано, к исполнениюˮ четко и понятно. Всенепременно откликаться на приглашение сюзерена. Допускается отклонить. Но не под крышей патрона. Самовольство не примут и не спустят. При любых Дворах, включая Серебряный, будь кем угодно: заядлым охотником, конченым бабником, записным скандалистом, отвязной сволочью, дурным бароном и даже беспардонным унгрийцем — всем вместе и по раздельности, но обязательно при ком-то. Короле, инфанте, гранде, Святой Инквизиции, партии вердюров или Лиги солеров. Принадлежность, приобщенность к некой группе основополагающа. Ничейных не бывает. Безхозность порицается. Отщепенцев травят, гнобят и подвергают остракизму. Поскольку общество не есть скопище индивидуумов, но консолидация (гностики настаивают — стадо) выживающих в неблагоприятных условиях. А неблагоприятны они во все эпохи от сотворения Мира и лучший способ выжить — держаться гуртом.
− Кто приглашены? — желал Колин заранее сориентироваться, с кем преломит хлеба и чьи нападки придется терпеть.
Удручающее правило, все те же, все там жеˮ, иногда не срабатывало. Но только иногда. И сегодня, похоже, не день, отмеченный счастливой звездой.
− Эсм гранда…
Без неожиданностей. Необходимое и постоянное зло.
−…камер-эсм Кирх и Гё.
ˮПлохо,ˮ − без уточнений, кто из двоих не устраивает. Возможно, обе.
−…эсм-рыцарь Кэйталин аф Иллз.
ˮСовсем дерьмово,ˮ− очередной повод попенять в адрес собственной непредусмотрительности заявиться во дворец.
− Маршалк Гаус.
ˮХуже некуда!ˮ
− Саин Лоу.
ˮЕще хуже!ˮ
− Из иных….
Тягучая фразочка унгрийца насторожила. Посторонние за обедом способны отравить жизнь не только скромным обитателям Серебряного Двора, но и во дворец вхожим. Хорошо если он ошибается. Но наитие категорически настаивало быть собранным и бдительным.
− Присутствуют эсм Лаурэ аф Бюккюс и Эция аф Бюккюс.
ˮСто к одному, не мать и дочь,ˮ — знаменательное мгновение, когда Колин желал спор проиграть.
− Эсм являются единокровными сестрами.
Какие-либо дополнительные уточнения о гостьях унгриец придержал, явить слуге образчик воспитанности и галантности.
− Где собираются? В малой гостевой?
Место встречи порой скажет больше о людях, чем они сами о себе.
− Сомон-холле, − торжественно объявили Колину. Просто оранжево-красном невыразительно. А вот сомон — цвет энтурийской семги, звучит по-особенному.
ˮЧуть дальше оружейной, но совсем близко к кунскамере,ˮ − беспокоится унгриец, в бытность новиком, облазивший дворец от крыши до подвала. Встреч в Сомон-холл прежде не назначали. Обедов не проводили.
− Десерт заявлен?
ˮГлупость спросил,ˮ − признал Колин. Не от нечего же делать дважды! гоняли посыльных, зазвать его к трапезе.
− Соответственно! — довольно блестел глазкам слуга.
ˮЗначит, я,ˮ − накручивал себя советник гранды в подозрениях, прибывать в центре всеобщего внимания.
− Вас давно ждут, − на всякий случай напомнили и поторопили барона Хирлофа присоединиться к компании хозяев и гостей.
ˮНе лопнули бы, ждавши. Надеюсь, хоть чаем насиловать не станут,ˮ − пожелал Колин маленькой поблажки.
Всегда отыщется повод задержаться. Добрые знакомства обязательно всячески поддерживать и придавать им новый импульс развития.
− Больше не обижает? — унгриец, без церемоний забрал холодные ладошки Снейт в свои грубые лапищи, согреть и унять дрожь. Кружев и крахмала на взволнованной девушке больше обычного. И какие кружева!? Филе!!!*
ˮНеужто для меня?ˮ − умилился унгриец девичьим стараниям сразить его в самое сердце.
− Нет, саин, − служанка не пыталась высвободиться, прослыть неблагодарной.
− А другие?
− Нет-нет, что вы!
− Вот видишь. Приятельство со мной не так ужасно, как я сам.
Снейт растерялась окончательно и лишь беззащитно улыбалась своему покровителю.
− Тебе идет, − похвалил он скромницу в филе. Ласковое слово и кошке приятно! Правда, помниться ласка недолго.
− Благодарю, саин, − краснеет служанка невинному комплементу.
ˮЧто в ней плохо, помимо того что плохо все? Словарный запас дрессированного скворца. И эмоции садовой статуи,ˮ — вглядывался Колин в застенчивую дурнушку. Порой чужие недостатки, не все конечно, лучше рассматривать за достоинства. И у унгрийца на то собственные и весьма небескорыстные соображения.
Колин шагнул в распахнутую перед ним дверь оранжево-красного чрева Сомон-холла. Наитие его не обмануло. Странно бы было случись с ним такой промах. Атмосфера трапезной напоминала поминальную. Не хватало только задрапированных зеркал, черных свечей и курильниц с пахучим ладаном. Бледная и одинокая Сатеник, нервная и сердитая Гё, пришибленная и скромная Кэйталин, притихшая и молчаливая Лисэль. Мужчины обреченные и смурые. Лаурэ аф Бюккюс, она старшая, сидит возле гранды, отхватив за столом места на двоих. Похожая на тощую и голодную ворону, гостья в фиолетовом катарди в серебряную нить. Волосы убраны в ретикулу с жемчугом, прикрыть щедрую седину. У Эции, высокий лоб и выпяченная неправильным прикусом челюсть. Честолюбие её проклятье и благословление. Из таких получаются отменные свахи. Выявляют изъяны не заглядывая под рубашку и в шоссы. В одежде младшей, много белого золота и голубых камней. В шитье и на коротких пальцах тоже хватает.
ˮЭтих на крышу не загонишь,ˮ − дана первая оценка потенциальным мучительницам.
− Колин аф Поллак, барон Хирлофа! − воодушевлением прогундел слуга, излишне стараясь с ударением.
Унгриец учтиво раскланялся с присутствующими, уделив особенное внимание сестрам.
− Эсм, счастлив быть вам представлен.
Бюккюс (причем единодушно) заверениям барона не поверили, отразив сомнения на старушечьих морщинистых лицах. Юноша не походил на осчастливленного их высоким присутствием и весьма скептически настроен испытать счастье впоследствии.
− Этим и ограничишься? — сразу вгрызлась в бедного унгрийца Эция.
Замученный вид Гауса и Лоу, ярчайший пример неумения ответствовать на каверзные вопросы. Справедливости ради, и у Колина отсутствовала уверенность угодить с ответом. Или все же от него требовалось не угождать? Так сразу и не определить.
− Всякая граница, условность, не более. Обозначить некий предел. Все дело в желании его нарушить.
− Следовательно, не ограничишься? — вопрос-подсказка от Лаурэ. Старшая Бюккюс дружелюбней. Или просто хитрей. Способней видеть дальше и тоньше чувствовать оттенки чужого настроения.
− Обратное, ни что иное, как неуважением к присутствующим, − не поскупился унгриец вторично раскланяться, превзойдя безупречностью манер рекомендации Бальдассаре Кастильоне изложенные в,Il Cortegianoˮ.
Старухи ничего не упустили из его слов. Но выводы сделали намного раньше. У одной одобрение — мальчик хорош! У второй предубеждение — не столь хорошо, как говорят. Из этого следовало, и Колину понятно, покоя сегодня ему не дадут ни минуты.
Унгриец уселся на отведенное место. Все-таки у барона и советника немало преимуществ. Теперь он располагался гораздо ближе к владетельнице Серебряного Двора, и соответственно ближе к серебряному блюду с печеньками трехдневной давности, уже неинтересным даже цветочным мошкам.
По знаку гранды, засуетились, забегали подавальщики блюд и закусок. Оживились голоса, забрякала посуда, ложки, вилки, ножи.
Рядом с Колином, но не перед ним, в высокой салатнице, мешанина из яиц, анчоусов, овощей и сала. В глубокой супнице варево из гребешков, мидий и крабов. Остро пахнет рыбой и тимьяном.
ˮКак такое жрать?ˮ — недоумевал унгриец, представляя садовую кадку с опарышами, червями и личинками.
