Око Дракона (СИ) - Филимонова Любовь (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Ничего себе управляют, — с возмущением откликнулся Гуруджи, — то кризисы, то катаклизмы… Что за бардак! Если бы я уж с ними встретился, я бы уж!… — Он возмущенно взмахнул кулаком от переполняющих его эмоций.
Иванка и Валентин засмеялись.
— Вот потому-то они с тобой и не спешат встречаться, — заключила Иванка.
Остальные несколько дней друзья провели в подготовке к экспедиции на острова и в ожидании встречи с Валерией.
Иванка и Валентин обычно с раннего утра ездили на море. Иванка могла плавать в открытом море часами. Она была неутомимой, как дельфин, словно готовилась пересечь Средиземное море. Валентин, наплававшись вдоволь, лежал на золотистом, почти белом песке, наблюдал, как она нарезает туда и назад по морю с добрый километр, как играют солнечные блики на ее загорелой влажной коже. Не мог оторвать глаз. И ему было очень даже понятно, почему эта женщина так будоражит воображение мужчин.
Днем во время сиесты, когда загорать на пляже или бродить по городу было жарко, Иванка на внутреннем дворике гостиницы изучала толстенную книгу. Ту самую книгу магии, под названием «Ключ Соломона», написанию которой старый мудрый царь, если верить слухам и этой книге, посвятил последние годы своей яркой жизни.
А Гуруджи целыми днями пропадал неведомо где. Они были только рады, что парень легко освоился в чужой стране, найдя себе интересное занятие. Пока в один из жарких дней Валентин неожиданно для себя не увидал его на одном из маленьких городских пляжей Агиоса Николаоса в компании …бродячего пляжного фотографа. Гуруджи был, как всегда, в своем экзотическом одеянии: в колониальном шлеме, греческих сандалиях с ремнями, опоясывавшими ноги до колен, и в какой-то цветастой разлетайке. Фотограф снимал туристов в обнимку с Гуруджи. Судя по всему, тот был у фотографа чем-то вроде удава, или обезьянки, или еще какого-то экзотического животного, с которыми обычно уличные фотографы «работают» на пляжах, привлекая этой экзотикой клиентов.
Вечером Гуруджи поспешил объясниться:
— Я однажды, совершенно случайно остановился на пляже у стенда фотографа, рассматривал снимки. А тут подошла толпа туристов. Один из них схватил меня под руку и предложил с ним сфоткаться. Я не отказался. Тут второй, третий… Не знаю, почему они на меня вдруг все запали? Когда я собрался уходить, фотограф мне и говорит: «постойеще немного». Ну, я и не отказался. Тем более, что он мне… ну, в общем, заплатил за потраченное время. В этот день меня фотографировали очень часто.
Иванка упала на кровать, в восторге задрыгала ногами, как ребенок, давясь от смеха.
— Гуруджи! Клянусь, они, приняли тебя за древнего грека, которого археологи раскопали где-то в ближайших развалинах! Ты у нас такой колоритный!… Валентин, правда, он неотразим?
Валентин сдержанно пожал плечами, окидывая взглядом плотную фигуру Валдиса в его весьма странном кичевом наряде, в котором только сумасшедшие туристы откуда-нибудь с края вселенной могли бы разглядеть греческий колорит. Разве что эти его, неведомо где раздобытые сандалии, действительно в греческом стиле?
— Аполлон, — с сарказмом заключил он. — Нет, гораздо мощнее. Как минимум — гроза Олимпа, Зевс. — Кстати, — усмехнулся он Гуруджи, который сиял, расцветая в лучах этих сомнительных комплиментов, — с тебя бутылка какого-нибудь хорошего местного вина по случаю успешного дебюта в роли ископаемого.
— А все потому, что я фотогеничный? — нахально ответил Гуруджи. — Да я, если хочешь знать, уже и сам по такому случаю, вот, приобрел на свои гонорары.
Гуруджи достал из холщовой сумки бутылку рецины, которая после дегустации в таверне в день приезда, оказалась ему по вкусу своим неповторимым смолистым запахом.
— Выменял, как всегда? — подколол его Валентин.
Гуруджи, проигнорировал его, пытаясь перочинным ножом вскрыть бутылку.
Этот последний вечер в ожидании Леры друзья провели в философско-задушевных беседах, запивая свои аргументы вином и цитируя наперебой философов и великих магов прошлого.
Ночью Иванке снился темный свод пещеры. Она плывет в лодке по темной матовой воде. О том, что внизу вода, говорило легкое покачивание лодки, да еле слышный глухой звук падающих с весел капель воды. Похоже, лодка плыла по какому-то подземному озеру. Глаза постепенно привыкли к темноте и уже различали малейшие оттенки черного и серого. Хотя… возможно, это просто включилось «второе зрение», как у летучей мыши?
Темнота впереди затягивала, словно чей-то завораживающий взгляд. Не хватало сил, чтобы повернуть вспять, изменить это направление. И некуда было уйти или свернуть.
Иванка вместе с тем чувствует, что в лодке кроме нее есть кто-то еще. Лодка медленно входит в более узкую часть пещеры, а движение все ускоряется. Черное отверстие впереди, словно значок гипнотизера затягивает все сильнее, парализуя волю.
Иванка боится и не хочет этого. Она пробует что-то сказать, даже закричать, но не может. Она задыхается.
И лишь чей-то слабый, но все же проникающий в сознание голос, твердит ей:
— Будь с собой, будь с собой, не уходи. Ты еще не готова.
«К чему готова? К чему не готова?» Она не понимает, что это может значить, о чем это… Но тут лодка замедляет свой бег. В голове бьется, пульсирует мысль: «Это сон? Но почему голос кажется мне таким знакомым? Я его уже однажды слышала. Кто это? Соломон? Самди? Самата?»
И… она внезапно просыпается тихой летней ночью в гостинице на берегу Средиземного моря. Жарко. Все тело в поту. За окном кромешная темнота и глухая тишина.
А уже этим утром они встречали в порту Валерию.
Она выглядела потрясающе. Веселая, отдохнувшая, и даже слегка похудевшая, что ей очень шло. Темные волосы ее были уложены в высокую замысловатую «греческую» прическу; легкая, льющаяся золотистая туника оттеняла ее коричневый загар. Валентин с удивлением отметил, что раньше не смог бы ответить на вопрос, какого цвета у нее глаза. А теперь с уверенностью ответил бы: «цвета гречишного меда».
Иванка и Лера обнялись, Лера запечатлела поцелуй и на щеке у Валентина, погладила Гуруджи по руке, воскликнув: «О, ты великолепен!». В общем, для каждого у нее нашлись слова восхищения.
И тут друзья заметили вынырнувшего из-под ее руки невысокого плотного человечка в белом полотняном костюме с ореолом темных кудряшек вокруг лысины. Он во все глаза глядел на друзей. Лера тут же представила его:
— Знакомьтесь, это и есть Кирилл.
Валентин никогда раньше не видел Леру такой сияющей и очаровательной. Оставалось только догадываться о причине всего этого.
— Кирилл — директор туристического агентства, которое и пригласило меня на круиз, — пояснила Лера, улыбаясь. — Я вам о нем рассказывала. — Улыбка, адресованная спутнику, была более чем обворожительной.
Кирилл пожал всем по очереди руки.
У друзей не оставалось сомнений, чтó же было источником такого великолепного настроения Леры.
— Он отлично знает греческий… он, — Лера запнулась, — еще он гадает по ладони, — закончила она, видимо, убежденная, что именно это еще больше расположит сердца друзей к ее спутнику.
Друзья многозначительно переглянулись. Им оставалось только надеяться, что Лера не рассказала своему новому другу о целях и деталях их путешествия.
Добравшись до гостиницы, они выяснили у Леры, что Кириллу было известно лишь о том, что они планируют посетить пару-тройку одиноких маленьких островков в Кикладах. Друзья немного успокоились. Не хватало еще, чтоб этот, неведомо откуда свалившийся им на голову поклонник Леры, был в курсе их дел. Их ведь предупредил Масандро Фиорелли: «Ни-ко-му!»…
Правда, то, что Кирилл пообещал достать им лодку, чтоб добраться «до любого даже самого маленького острова», — немного смягчило их отношение к нему.
— Думаю, он нас принял за кладоискателей, — по секрету объявила им Лера. — И готов помогать, чем может. Кирилл, — представьте себе, — еще тот авантюрист!
В кругу друзей Иванки «авантюрист» — было практически комплиментом.
