Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
Он пришёл. Ночью. Я сперва его не узнал. Потом дал ему керосиновую лампу и ближе увидел, что это он, просто очень-очень уставший. Я хотел провести по мертвецкой, указать, где она лежит. Я ведь до последнего не верил, что они знакомы. Он оттолкнул меня и пошёл вперёд. А потом… потом он лёг рядом с ней. И мы вышли. У меня в голове была каша.
Потом он приказал отвести его в архив. Мой напарник дал ему её личное дело, а там две бумажки: приказ о заключении и свидетельство о смерти девочки.
Я смотрел на него. Видел, как он стареет на глазах, и понимал, что должен сказать ему правду, но мы были не одни. Охранители, стражи. Я спросил: можно с вами поговорить? Он не услышал. Я пошёл за ним до выхода из подземелья. Я шёл и спрашивал… Не знаю, сколько раз я спрашивал: можно с вами поговорить? Он не слышал, а потом напарник оттащил меня в сторону.
Он вернулся. Наверное, скоро. Не знаю, я не смотрел на часы. В мертвецкую меня не пустили. Там он был с двумя охранителями и своим летописцем. Вышел в плаще, широком, до пола. И меня опять к нему не пустили. И я решил, что напишу ему записку.
Утром подогнали подводы. Приятели начали вытаскивать трупы, все подряд, а я побежал к ней. Хотел вынести её сам. Чтобы в телеге не забросали трупами, не переломали ей кости. И в яму хотел положить её сверху, чтобы потом выкопать и перезахоронить. Я виноват перед ней, и чувство вины гложет меня сильнее, чем горе.
Её не было. Он забрал её. Забрал! Ты не представляешь, что я почувствовал. Я чуть не умер от горя. Почему я не поверил ей и не написал ему тринадцать лет назад?! Я ведь мог спасти их сына, законного наследника короны, а я бросил его, и даже не знаю, жив ли он. Вряд ли. Слишком много исчезло мальчиков.
Пока мы выносили трупы, совсем рассвело. Но я не поехал хоронить, потому что вернулся летописец. Я решил, что вот он, удобный случай передать записку. Пока я отпросился у начальника подводы, пока бегал в поисках клочка бумаги и карандаша, летописец ушёл. А потом из архива донеслись ругательства. Я спрятался в нишу, чтобы меня не заметили. Все были заняты кормёжкой узников, а моё дежурство закончилось, и меня никто не искал.
Дежурный по архиву рассказывал начальнику тюрьмы, что летописец хотел забрать личное дело одной узницы, но дежурный не дал. Тогда летописец попросил посмотреть тюремный журнал, а потом, после его ухода обнаружилось, что он вырвал оттуда страницу. Зачем ему страница с номерами заключённых? Теперь и обвинить его нельзя. Не пойман — не вор. И страницу надо восстанавливать.
И вдруг я понял. С документами что-то не так. Зачем летописец хотел забрать дело? Похоже, приказ о заключении климки — подлог. Хотя я сотни раз сличал подписи. Не подлог, не подлог!
Тогда он тем более должен знать правду. Я не смогу жить с тайной. Такой груз не для меня.
Я написал в записке: «Я говорил с ней тринадцать лет». Он должен сразу понять. Написал своё имя, хотя не хотел. Но как… как он меня разыщет? Записку отдал знакомой служанке. Теперь жду, когда он меня позовёт».
Публика молчала, наблюдая, как Лилиан смотрит в лист, покачивая головой. Эйра направила взгляд на Адэра. Понял ли он, вспомнит ли этот листочек с номерами узников? Листочек, сложенный ширмочкой и используемый слепым летописцем в качестве закладки. Эта закладка была в его заветной тетради. Единственное доказательство, что тайная жена Зервана была узницей. Доказательство, которое невозможно доказать, потому как тюремный архив тоже подожгли. Вместе с заключёнными.
— Это последнее письмо, — проговорил Лилиан. — Последнее в его жизни. Вскоре к моей прабабке нагрянули работники секретной службы. Сказали, что её брата с женой арестовали за измену родине. Перевернули дом кверху дном. Продержали месяц в изоляторе, всё допрашивали. Потом выпустили. А через три месяца пришло уведомление, что брата с женой казнили, и она может забрать их тела. Она похоронила их. Нет могильного камня. Нет надгробия. И я… я прошу вас… Нет, я хочу, чтобы моего родственника судила ваша совесть. И если совесть скажет, что он не изменник, напишите мне. Гостиница «Дэмор». Лилиан Мирит.
В полной тишине поклонился трижды: Адэру и двум ложам. И неровной походкой пошагал через арену.
Глава 32
*
Адэр поднялся с трона, приблизился к краю террасы:
— Хочу представить вам людей, благодаря которым вы смогли заглянуть в прошлое. — Указал на ложу советников. — Первый председатель комиссии по установлению истины, ветон, герцог Кангушар!
Раздались аплодисменты.
— Второй председатель комиссии, — продолжил Адэр, — профессор государственного университета, тез по национальности… — И назвал имя.
Под оглушительные рукоплескания профессор вышел на арену.
Донеслись крики:
— Наш преподаватель! Это наш преподаватель!
— Встречайте членов комиссии, — произнёс Адэр. — Главный старейшина ориентов Йола.
Морской народ принялся скандировать: «Йола! Йола!»
— Староста ветонского Совета Урбис, — перечислял Адэр. — Главный старейшина климов Валиан. Начальник государственной секретной службы, вард по национальности, Крикс Силар. Глава национального союза алянов…
Члены комиссии друг за другом спускались по лестницам и присоединялись к коллегам. Старейшина климов чувствовал себя не в своей тарелке и прятался за спинами мужей.
Трой наклонился к Эйре:
— В комиссии правильные люди. Умно. Очень умно.
Профессор отделился от группы и вскинул руки, призывая публику к тишине.
— Мы проделали огромную работу, — прозвучал взволнованный голос. — Но это только начало. Мы очень надеемся на вашу помощь. Может, у кого-то сохранились письма родственников или знакомых, дневники, записки. В истории важна любая мелочь. Возьмём, к примеру, страницу с номерами заключённых, которую упомянул второй свидетель. Эта страница есть. Первый свидетель, слепой летописец, использовал её, как закладку. А мы никак не могли понять, что означают цифры. И пока что не доказан факт подмены детей.
— Подмена была, — прозвучало с трибуны.
Члены комиссии дружно развернулись.
— Я здесь, — проговорил человек, взмахнув рукой, и поднялся. — Меня зовут Алфус. Я потомственный доктор. В Лайдаре, да и в окрестностях, многие меня знают. Мой прадед был тем самым вызывным доктором. Он вёл записи об интересных медицинских случаях и описал тот самый случай. Ночью в подземелье родился мальчик. А утром моему прадеду показали труп девочки. Я принесу вам тетрадь. Там всё написано.
— Вот! — воскликнул профессор. — Вот о чём я вас прошу! Пожалуйста! Просмотрите старые бумаги. Мы будем признательны за любую помощь.
Пока члены комиссии возвращались под бурные овации на свои места, Адэр пересёк террасу, склонился над Эйрой:
— Через это надо пройти.
— Через что? — спросила она, всматриваясь в требовательные глаза.
Адэр прошептал ей в ухо:
— Главное, не волнуйся. Думай о ребёнке. — И пошёл обратно.
Эйра подалась вперёд:
— Герцог Кангушар, что сейчас будет?
— Объявление наместника.
— Скажите, что это не я.
Вздёрнув брови, герцог пожал плечами:
— Меня в известность не поставили.
Приблизившись к лестнице, Адэр дождался тишины, набрал полную грудь воздуха и на выдохе произнёс:
— Третий Святой Свидетель! Я не слышал твою историю полностью. Теперь хочу услышать её от начала и до конца.
Зрители закрутились, озираясь.
— Третий Святой Свидетель! — повторил Адэр. — Народ ждёт.
Толпа заорала:
— Третий Святой Свидетель! Третий Святой Свидетель!
На рядах сбоку ворот началось движение. Люди поднимались и, кого-то пропустив, садились. В проходе между секциями возник седой человек. Публика умолкла, наблюдая, как он спускается по ступеням.
Старик замешкался возле ограждения. Защитник, повозившись с щеколдой, распахнул дверцу.
