Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен (книги хорошего качества .txt) 📗
— Кого-то нам удаётся вылечить, — сказала она, — другие же будут постоянно нуждаться в нашем уходе. Случаи, когда больные падучей исцеляются — редкость, хотя мы неустанно молимся о чуде, если на то будет воля Божья.
Я снова попыталась выбраться из койки.
— Но я не больна падучей. У меня не было ни одного припадка с тех пор, как я здесь, вы прекрасно знаете. Всё дело в девчонке. У неё дурной глаз. Она насылает видения и натравливает демонов, чтобы мучить меня во сне. Когда она далеко, со мной всё в порядке, но стоит ей приблизиться, как я лишаюсь дара речи и не могу её обличить.
— Получается, вы здесь в безопасности, верно? — спросила сестра Урсула таким тоном, словно я дурочка, которую необходимо успокоить. — Кого бы вы там себе ни напридумывали, он не сможет вам навредить, пока вы находитесь в этих стенах под защитой Девы Марии. К тому же, куда вам ещё идти? Вы должны ежедневно молиться Пресвятой Деве за то, что хозяин пристроил вас сюда. Что с вами станется, вышвырни мы вас на улицу? Вы станете нищенкой или проституткой.
— Невелики её шансы стать шлюхой, с таким-то лицом, сестра, — отозвалась одна послушница. — Считай, что тебе повезло, жабья морда. Ты хотя бы полжизни прожила на воле. Старая Эмис попала сюда ещё девчонкой, и она умрёт в этих стенах, не так ли, ты, грязная старая засранка? Всему свой срок.
— Нет! — я вырвалась из койки и, оттолкнув сестру Урсулу, ринулась к дверям. — Я не больна! Я не останусь здесь! Это всё та ведьма, это её нужно запереть!
Я навалилась на дверь изо всех сил, барабанила по дереву, крутила железную ручку, но безрезультатно. Когда я уже намеревалась выбить дверь, послушницы вновь меня схватили. Они обернулись, ожидая указаний от сестры Урсулы, которая тут же засуетилась.
— Ванна её успокоит, — изрекла сестра Урсула.
У меня подкосились ноги.
— Нет, пожалуйста, не делайте этого снова, — простонала я. — Я буду вести себя тихо, обещаю. Прошу вас!
Потребовалось ещё четверо таких же, как они, чтобы затащить меня в каморку без окон, раздеть донага и затолкать в глубокую деревянную ванну, заполненную ледяной водой, добытой из бездонного колодца. Каждый дюйм пути давался им с боем, я сопротивлялась, барахталась, хваталась за дощатый настил, набивая себе синяки и ссадины. Я думала, что окрепла за долгие годы тяжёлой работы, но послушницы оказались сильнее, они таки затолкали меня внутрь. Одна держала меня за шею, пока остальные закрепляли болтами деревянные створки ванны, что сомкнулись вокруг моего горла и запечатали меня в ледяной воде, оставив торчать на поверхности лишь голову.
Две женщины по очереди лили из кувшинов воду мне на лицо, чтобы остудить мозг, пока я не начала задыхаться. Я кричала, захлёбывалась, барабанила кулаками по дереву, пытаясь вырваться на волю, но они продолжали, пока я совсем не обессилела, окончательно побеждённая и сломленная. Я проиграла, бороться с ними уже не было сил.
Они оставили меня взаперти в ледяной воде, со стучащими от холода и страха зубами.
— Не волнуйтесь. Крышка вокруг шеи не даст вам утонуть, при всём желании. Это не причинит вреда, — сказали они. — Чего вам бояться? Здесь вы в безопасности.
Они закрыли дверь и оставили меня замерзать в темноте одну, то есть, до тех пор, пока не приплыли угри, извиваясь в густой зелёной воде.
Июнь
В июне солнце — будет ранний урожай богат, ненастье же — всё перестроит на свой лад.
Глава 40
Если цыплят испортили, и они постоянно болеют, или коровы перестали доиться, зажарьте живьём птицу из сего выводка или закопайте заживо телёнка из этого стада, и чары разрушатся.
Аббатство Киркстид
Гюнтер присел в плоскодонке и, склонившись над рекой, зачерпнул горсть воды — освежить разгорячённое лицо. Они с Ханкином сплавляли лес в Киркстид, стройматериалы для ремонтных работ в аббатстве. Расстояние было небольшое, но погрузка и разгрузка отнимали много времени и сил.
Река обмелела, а тяжёлые брёвна и доски, сваленные на берегу, были отнюдь не лёгкой ношей. Послушники, прибывшие погрузить лес с причала, были довольно ленивой и наглой парочкой и сразу же дали понять, что и щепки не поднимут, пока груз полностью не окажется на суше. Гюнтеру и маленькому Ханкину пришлось таскать и складывать тяжёлые брёвна, пока послушники сидели в повозке, попивая эль и наблюдая за их работой.
Гюнтер надеялся, что в аббатстве найдётся какой-нибудь груз, чтобы сплавить вниз по реке в Бостон или обратно до Линкольна, но фургончик послушников был пуст. Он знал, что шансы заполучить груз во второй половине дня невелики, поэтому решил передохнуть и немного перекусить, прежде чем отправиться вверх по течению.
Он перевалился обратно в центр лодки и нахмурился, увидев, как Ханкин испуганно схватился за край закачавшейся плоскодонки. Так непривычно было видеть Ханкина, панически боящегося воды, что раньше была буквально его второй кожей.
Годом ранее в это же время, остановись они на привал в разгар дня, парень сбросил бы одежду и, не успел бы Гюнтер и глазом моргнуть, уже плескался бы в воде, ныряя и резвясь, словно молодая выдра. Но с тех пор как он едва не утонул в Брейдфорде, мальчик паниковал, шарахался от воды, словно пескарь от щуки, стоило ему приблизиться к реке.
Гюнтер пытался убедить себя, будто страх заставил его осознать всю опасность, что таит река, и быть осторожнее. Как и большинство мальчишек своего возраста, Ханкин вёл себя на воде беспечно, думая, что он неуязвим. Гюнтер говорил Нони, что парню будет нелишне узнать, как река в мгновение ока может превратиться из друга во врага, но и сам с трудом в это верил.
Ханкин лежал в лихорадке почти две недели после того, как едва не утонул. Вода попала в лёгкие, и он кашлял день и ночь. Нони прикладывала ему на грудь согревающие припарки и поила отваром богородичной травы со своей грядки.
Сосед дал немного драгоценного сиропа из болотного мака, чтобы облегчить боли и погрузить больного в сон, но Ханкин проснулся от кошмаров, крича и дергаясь, словно всё ещё захлёбывался под толщей зелёных вод. Порой Гюнтеру снился один и тот же сон. Человек с бледным, как смерть, лицом и пустыми глазницами хватает его за горло и тащит вниз, в тёмную ледяную пучину.
Он до сих пор не верил, что человек, вытащенный им из Брейдфорда, был сыном мастера Роберта. Казалось невероятным, что этот вздувшийся кусок бледной плоти когда-то был энергичным молодым человеком, которого он видел за несколько дней до этого выходящим со склада. Нескольких флорентийцев, включая Мэтью Йохана, арестовали, но их пришлось отпустить. Не было никаких доказательств, кроме того, что Мэтью имел зуб на Яна, но даже шериф Линкольна не мог задержать человека, руководствуясь лишь тем, что у него был мотив.
Гюнтер задумывался, не стоит ли им поискать убийцу мастера Яна на складе? Если Ян обнаружил, что Фальк брал взятки от Мартина, и проболтался об этом складским, у него было не меньше шансов очутиться в Брейдфорде, чем у Ханкина.
Некоторые очевидцы уверяли, что слышали грохот и крики в комнате Яна, а иные клялись, будто видели, как он бродил вокруг Брейдфорда в таком скверном настроении, что сбил с ног пожилую горожанку, а когда та упала, разбив себе голову о каменную стену, лишь повернулся и грязно выругался, мол, она путается у него под ногами. Коронер и двенадцать присяжных, осматривающих тело, мало что могли сказать. На теле не было никаких следов, кроме четырёх колотых ран на лице.
Ян был не первым человеком, кто, перебрав, споткнулся о швартовочный трос или поскользнулся на рыбьих кишках и упал в воду. Коронер и присяжные были уверены, что метки на его лице — следы от острого наконечника шеста, которые мог оставить лодочник, зацепив тело под водой, а то и весла или даже якоря.
Позже некоторые присяжные за кружкой эля, оплаченного любопытствующими друзьями, проболтались, что, если бы коронер имел хоть малейшее представление о лодках, он бы знал: в здешних водах не используют шесты, которые могут нанести подобные ранения.
