Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен (книги хорошего качества .txt) 📗
— Линкольн должен снарядить людей против бунтовщиков? Нас пошлют воевать с жителями Эссекса? — спросил Ханкин.
Уильям снова обернулся.
— Мне об этом ничего неизвестно, мой мальчик. Я послан доставить весть о мятеже в Линкольн. Предупредить отцов города и королевских представителей в этих краях, чтобы были готовы, если и здесь начнётся что-то подобное. Они должны выставить конвой и организовать добровольцев из законопослушных граждан для защиты своих улиц и домов, потому как пламя мятежа может вскоре охватить всю страну.
Глава 41
Дайте больному, на которого наслали падучую, растёртую в порошок человеческую черепную кость, подмешав её в пищу, или испить из черепа самоубийцы, и больной исцелится.
Линкольн
Говорят, однажды непослушный бесёнок залетел пошалить в Линкольнский собор, и за отказ убраться оттуда был обращён в камень, с того дня ему приходится выслушивать все тоскливые проповеди, что там читаются, до тех пор, пока каменные стены храма не обратятся в руины. И это, пожалуй, был самый суровый приговор, даже для строжайшего из судей. Но если бы у злого бесёнка в этот июньский день были уши, то услышанное впервые за долгие годы порадовало бы его чёрное сердечко, ибо в те дни только одна новость была у всех на устах — великое восстание в Эссексе.
Во всех церквях и соборах Линкольна духовенство указывало на настенные изображения Христа, Царя Небесного в окружении ангелов и святых, а ниже — души праведников, склонённых пред ними в благоговении. Они яростно напоминали прихожанам, что весь мирской уклад с его королями, архиепископами и епископами во главе есть ни что иное, как олицетворение данного свыше небесного канона.
Взбунтоваться против короля и парламента означало восстать против самого Господа. Взгляните на несчастные души, истязаемые в аду. Именно это уготовано всем, кто осмелится изменить Богом данный порядок. Хотят ли они видеть, как улицы заливает кровь, как насилуют их жён, насаживают на пики детей?
Горожане и хористы, присутствующие на службах, были так заняты обсуждением последних слухов, что из этих проповедей до них долетали лишь отдельные фразы, а посему они недоумевали: были ли насильники и детоубийцы вторгшимися французами, проклятыми шотландцами или неразумными эссекскими бунтовщиками? Но поскольку все они считались иностранцами, то что ещё можно ожидать от этих варваров, кроме жестокости?
Если бы Роберт присутствовал в тот вторник в церкви на очередной проповеди, то, возможно, волновался бы сильнее, чем сейчас, но он паковал вещи в дорогу, а точнее, этим занималась Кэтлин, проявляя необычайное проворство. Роберту не терпелось добраться до своей любимой гостиницы засветло. В Лондоне он бывал довольно часто и знал примерное время в пути, а если задержится, ему придётся провести ночь на убогом постоялом дворе, где постели кишат вшами, а с вином по отвратности может соперничать только мерзкая еда. Даже если удастся вздремнуть пару минут, не обращая внимания на желудочные колики и храп соседей, то придётся держать под подушкой кинжал, опасаясь лишиться не только денег, но и одежды. Перспектива поездки в Лондон была сродни идее спуститься в ад.
Леония села на колени Роберта, обвив руками его шею. Приехавший на рассвете цирюльник успел привести его в порядок, постричь и побрить, поэтому Роберт испытал удовольствие от прикосновения её нежной щёчки к своему лицу.
— А тебе обязательно уезжать, па?
Ему нравилось, как она его называет, и её нежные объятия. Для него это было так ново. Мальчикам не пристало обнимать отцов, а отцам — сыновей. Роберт почувствовал, как на него накатывает тоска. На мгновение он увидел, как Ян снова вбегает в залитый солнцем зал, совсем ещё мальчишка. Он так хотел его крепко обнять. Он когда-нибудь говорил Яну, как много тот для него значит? Роберт не мог припомнить не единого подобного случая. Но он, конечно же, это говорил. К тому же Ян понимал его и без всяких слов, не так ли? Видимо, так оно и было.
Роберт закашлялся.
— У меня срочные дела в Лондоне, дитя моё. Торговцы попросили передать прошение в Савойский дворец для Джона Гонта. В Линкольнском замке слишком мало стражников, чтобы защитить город, если поднимется бунт. Нужно увеличить охрану, и, как констебль замка, он обязан прислать подкрепление, чтобы защитить нас.
— Бунт? — Леония нахмурилась. — С чего бы…
Кэтлин, спустившись по ступенькам, прошла в зал. Тенни плёлся за ней по пятам с двумя огромными баулами, перекинутыми через плечо. Улыбка на лице супруги растаяла, едва она увидела Леонию, которая сидела на коленях Роберта, обняв его за шею.
Кэтлин прошла через зал и грубо оттащила девочку, схватив её за руку.
— Разве так ведут себя юные леди? Ты уже не ребёнок, — рявкнула она, впиваясь острыми ногтями в её нежную кожу.
Роберт испугался, как бы она не поранила Леонию, но на личике девочки не было ни малейших признаков боли.
— Я лишь хотела сказать па, как мне будет его не хватать, — сказала она простодушно. — Как бы я хотела, чтобы он отменил поездку.
Кэтлин выпустила руку девочки.
— Мы все этого хотим, Леония, но быть избранным городским представителем — большая честь и ответственность. От него зависит не только наша жизнь, но и всех жителей Линкольна.
— На нас что, собираются напасть? — спросила Леония. В её голосе не было страха, лишь нотки любопытства.
Роберт не хотел волновать Леонию, но ему всегда казалось глупым вводить детей в заблуждение, будто жизнь — река из мёда и сливок.
— На юге сельские жители, подстрекаемые проповедником по имени Болл, напали на поместья своих хозяев и даже на монастыри.
— Почему их всех не повесят? — удивилась Леония.
— Так вскоре и будет, милая, просто власти были застигнуты врасплох и не успели достаточно быстро отреагировать. Если загорается дом, в первую очередь растаскивают соломенную кровлю и затаптывают искры, чтобы пламя не распространилось дальше. Если этого не сделать, то весь город может сгореть дотла. Но пламя бунта сюда не долетит. Мы проследим, чтобы вооружённые солдаты арестовывали любого бунтовщика, если он осмелится даже прошептать что-то крамольное.
Он куражился лишь в присутствии слуг, но был далёк от того, чтобы поверить в собственные слова. Если хотя бы половина из рассказанного Уильямом де Эшеном была правдой, то купцам в Линкольне будет весьма затруднительно найти достаточно вооружённых людей, чтобы защитить свои дома, не говоря уже о лавках и складах.
— Мастер Роберт, позвольте мне сопровождать вас, — вмешался Тенни. — За городскими стенами полно всякого сброда, как бы чего не вышло…
— И оставить нас без защиты? — Кэтлин выглядела ошарашенной, словно ей только что предложили сплясать нагишом посреди улицы. — Во время последней отлучки моего мужа кто-то вломился в нашу спальню, как тебе известно. Кроме того, Роберт — не лорд и не аббат, в городе ему ничто не угрожает.
Роберт и впрямь был бы не против компании Тенни. Слухи роились в городе, словно мухи на мясном рынке. Каждый час прилетало новое известие, одно невероятнее другого. Он не исключал вероятность столкнуться в дороге с бунтовщиками, но после случившегося не мог позволить, чтобы женщины остались без защиты. По большому счёту, он и вовсе не должен был их оставлять…
— Ты нужнее здесь, своей хозяйке, — нехотя согласился Роберт.
— Но, мастер Роберт, ехать одному небезопасно, — возразил Тенни. Позвольте мне поехать с вами в качестве компаньона. Можно легко вызвать пару мужчин со склада — присмотреть за домом ночью.
Кэтлин хитро прищурилась.
— Я думала, ты с трепетом относишься к своим обязанностям, Тенни. Хочешь сказать, что тебя способен заменить первый попавшийся работник со склада? — Она звонко рассмеялась. — Роберт, да мы можем сэкономить целое состояние, если уволим его, а прислуживать за столом пригласим складского паггера.
Тенни густо покраснел.
— Я лишь хотел сказать… — Он осёкся и замолчал.
