Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Корман Яков Ильич
19.09.67. Пошла в театр, чтобы между «Павшими…» (Гитлера играл Губенко) и ночными «Антимирами» поговорить с В.В. о Вознесенском. Он куда-то уходил, но минут за двадцать до начала «Антимиров» вернулся. Я рассказала, что Вознесенского обвиняют в стремлении сбежать за границу, что у него кризис «не-писания», просила морально его поддержать — например, позвонить по телефону. В.В. выслушал очень серьезно и пообещал написать Андрею в Новосибирск, где тот тогда находился. [3207]
А 26 марта 1967 года Высоцкий пришел в гости к Вознесенскому, к которому приехал американский поэт-переводчик Стенли Кюниц. Наиболее подробно об этой встрече рассказал поэт Петр Вегин: «Кирсанов говорил примерно так: “Меня абсолютно не интересует этот америкашка, я ими сыт по горло. Андрей мне сказал по телефону, что на пару часов до спектакля приедет Высоцкий. Это правда? Вы знаете об этом? А почему он не может приехать и после спектакля? Понимаете, Петр, я очень хочу петь вместе с ним. Одесские песни, наши знаменитые одесские песни. Он их наверняка знает!” <.. > Володя действительно приехал перед спектаклем, но не на два, а на полчаса. С концерта, который был где-то далеко, и счастливым слушателям удалось его задержать. Но раз обещал, то все же приехал. Внимание слегка захмелевшей компании сразу переключилось на Володю. Он даже как-то смутился, сел в уголок, стал шептаться о чем-то с Андреем. До меня доносились только обрывки слов: “Володька, ну я тебя прошу, сделай это для меня…”. Володя, ни слова не говоря, взял гитару, слегка тронул струны. От этого “слегка” все окончательно стихли, и Володя, повернувшись к Кирсанову, сказал: “Семен Исакович, если у вас есть время, подождите меня, пожалуйста два часа. Я обещаю, что вернусь. И тогда мы споем с вами в два голоса… А сейчас — для Андрея и его гостя из Америки: ‘Чем славится индийская культура?’…”. <…> Я помню, что Володя, как и обещал, приехал после спектакля, приехал не один (с кем?), хотя большинство гостей уже не верили и не ждали его. Он был оживлен, приподнят, говорил, что спектакль прошел очень удачно, и много еще пел» [3208]. По словам фотографа Генриетты Перьян, во время этой встречи «отмечали выход в Нью-Йорке книги Вознесенского “Антимиры”. У поэта собрались Эрнст Неизвестный, Василий Аксенов, Булат Окуджава с женой Ольгой, Владимир Высоцкий, из Америки приехал переводчик Стенли Кюниц. Высоцкий пришел с гитарой — пели песни, больше всех сам Владимир Семенович» [3209].
Как видим, отношения между двумя поэтами в тот период были вполне дружественными. Объясняется это тем, что Высоцкий еще не стал суперпопулярным и, соответственно, не являлся конкурентом Вознесенскому.
Сотрудник Лаборатории ядерных реакций г. Дубна Владислав Александрович Щеголев вспоминал о гастролях Театра на Таганке в январе 1969 года. По его словам, Высоцкий «с близкими был удивительно нежен, искренне восхищался стихами друзей-поэтов, ценил их замечания. “Андрюша, Андрюша, ты послушай:
— От зари и до зари пахал я землю на бульдозери. Как тебе?”.
Вознесенский морщился, а Володя расстраивался, что его поэтическая находка не нашла отклика, на который он рассчитывал..» [3210].
Нетрудно заметить здесь отсылку к «Песне Рябого»: «На реке ль на озере / Работал на бульдозере <.. > Вкалывал я до зари <.. > Из грунта выколачивал рубли».
Чуть раньше состоялась еще одна встреча двух поэтов, о которой рассказала Любовь Орелович: «6 ноября 1968 г. Высоцкий давал подпольный концерт на квартире сотрудницы Института И.Н. Кухтиной. Елена Горская пригласила в Дубну на ноябрьские праздники Андрея Вознесенского с Зоей Богуславской и Владимира Высоцкого: всех связывали уже крепкие узы дружбы. И через Институт заказала номера в нашей ведомственной гостинице. Андрей с Зоей приехали 4 ноября, а Высоцкий смог вырваться из театра только через пару дней. Вез его и Игоря Кохановского из Москвы знакомый таксист. Высоцкий собирался показать Вознесенскому свою новую песню “Охота на волков”. Однако в гостиницу его не пустили. Тогда Горская договорилась со своей подругой, что все соберутся у нее на квартире. Достали гитару, созвали друзей, и два часа Высоцкий пел свои песни.
Инна Николаевна вспоминает: “Высоцкий говорит: ‘Андрюша, я песню написал, послушай, мне интересно твое мнение’. И запел. Я помню, у меня мороз по коже пробежал, взрыв эмоций! И Вознесенский тоже отреагировал, как все мы — замечательно!”.
Спустя несколько лет Высоцкого уже принимали в гостинице, как дорогого гостя. Останавливался он в номере своего друга Вознесенского — в том самом, где завязался роман Андрея Андреевича с Зоей Борисовной. Надо сказать, что и Вознесенский, приезжая в последующие годы в Дубну, останавливался только в нем — в номере 326 (А или Б)» [3211].
Валерий Золотухин в дневниковой записи от 02.03.1969 приводит следующую реакцию Вознесенского на исполнение Высоцким «Баньки по-белому»: «Андрей повернулся: “Володя, ты гений!!”» [3212].
Однако вот его диаметрально противоположная оценка два года спустя — в изложении Михаила Шемякина: «Володя с обидой вспоминал один такой вечер, когда он пел свою недавно написанную, сильнейшую “Баньку по-черному”: “Пришли цыгане, пришел Андрей — в белом шарфе в своем, как всегда. Я стал им петь ‘Баньку по-черному’. Смотрю, у цыган слезы на глазах… Я вытер пот, вижу, что люди в восторге. И вдруг подымается Вознесенский, шарф поправил, подходит ко мне, положил мне руку на плечо и сказал: “Растешь!”» [3213] [3214] [3215].
Очевидно, что успех Высоцкого вызвал у Вознесенского банальную ревность, и он решил его публично унизить.
Не исключено, что про Вознесенского шла речь и в воспоминаниях братьев Вайнеров: «…мы сами присутствовали при его разговоре с маститым поэтом — и очень, на наш взгляд, талантливым, — который снисходительно, со своих олимпийских высот, объяснял Высоцкому разницу между стихами и текстами песен, даже самыми лучшими текстами. Володя, стиснув зубы, играя желваками, не спорил, ни единым словом не возразив, спрятал в папку свои стихи. Взорвались, наоборот, мы — никакие не поэты — и сказали мэтру всё, что мы думаем о его снобизме и высокомерии. Но “выступали” мы непрофессионально, и поэт нас тоже снисходительно похлопал по плечу, как перед тем Володю»11°.
Высоцкий же по отношению к нему вел себя всегда очень корректно.
Например, 26 июня 1973 года на Таганке произошел весьма показательный эпизод, о котором рассказал Валерий Янклович: «Помню, как на одном из юбилейных спектаклей (“Антимиры” шли, кажется, в пятисотый раз)… Так вот, я сидел в зале (мы с Володей были еще мало знакомы). Вознесенский читал свои стихи. И вдруг в зале раздались крики:
— Пусть Высоцкий выступит!
Вознесенский насторожился, замолчал. Высоцкий вышел на сцену:
— По-моему, происходит, какое-то недоразумение. В афишах сказано, что это пятисотый спектакль “Антимиров” ВОЗНЕСЕНСКОГО, а не концерт ВЫСОЦКОГО.
Гром аплодисментов. Вознесенский продолжает читать»1!
С другой стороны, так же как и Евтушенко, Вознесенский часто дарил Высоцкому свои книги и всегда оставлял на них трогательные автографы.
«Антимиры» (1964): «Володя, милый, спасибо за Ваш талант, подлинность, Вашу распахнутость — страшно за Вашу незащищенность в этом мире — Андрей Вознесенский».
«Ахиллесово сердце» (1966): «С Новым годом! Милому Володе Высоцкому. С любовью и восхищением его талантом. Андрей Вознесенский».
