В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - Галкин Даниил Семенович (книги без регистрации txt) 📗
«Шедевр» Церетели также не был обойден вниманием. Он регулярно занимает «почетные» места в разнообразных списках самых уродливых строений мира, наравне со зданием городского совета в центре самого старого города США – Бостона или безликой и мрачной башней-небоскребом Монпарнас, одиноко возвышающейся над чудесным объемно-пространственным силуэтом Парижа…
Возвращаясь во времена, предшествовавшие Международному фестивалю молодежи и студентов, отмечу, что на стрелке размещалась спортивная гребная база «Стрелка» (сейчас базы не существует, домик отреставрирован под гостевые нужды). До возведения творения Церетели оставалось ровно четыре десятилетия. А нам предстояло возвести памятную стелу, увенчанную эмблемой фестиваля.
Сооружение начали возводить за месяц до его открытия. В первой половине дня мы появлялись в институте, чтобы текущие дела решались в привычном режиме. Затем мчались на стрелку. Небольшая бригада быстро смонтировала нехитрую несущую конструкцию. Для придания ей устойчивости при ветровых нагрузках она была жестко закреплена в бетонном основании стрелки.
В процессе монтажа мы неоднократно корректировали пропорции и масштаб стелы. С этой целью отправлялись на Крымский мост и набережные, чтобы с различных отдаленных точек определить ее оптимальное зрительное восприятие.
Погожие жаркие дни способствовали ускоренному проведению работ. Мы не упускали возможность сочетать приятное с полезным. Часто окунались в подозрительно мутную воду реки, освежая свои разгоряченные тела. Несколько раз нас прокатили на спортивных байдарках. Мы получили возможность с водной глади лицезреть свое недолговечное творение.
Особенно красочно оно выглядело при вечернем освещении. Разноцветный каскад мерцающих лампочек, отражающихся в воде, создавал фантастический эффект.
Наш скромный вклад в оформление фестиваля был отмечен грамотами. К ним мы отнеслись равнодушно. Денежное вознаграждение обрадовало больше. Часть его пополнила семейный бюджет, а также пошла на закупку продуктов для летнего пребывания на даче. Другая часть предназначалась для детских вещей и игрушек. Не забыл я и маму с Яной. Тем более сестра была в самом расцвете молодости – так бывает только раз в жизни.
К этому времени моя стабильная зарплата с премиями и «левыми» приработками позволяла ощущать себя состоявшимся представителем сильного пола. Мне доставляло большое моральное удовлетворение оказывать внимание многочисленному женскому окружению, в эпицентре которого я оказался.
Долгожданный отпуск в кругу семьи
В преддверии фестиваля, когда Москва напоминала перевозбужденный улей, я решил уйти в отпуск. Мне не терпелось в полной мере, а не урывками насладиться общением с женой и полугодовалой дочкой. Уложив ее в уютную коляску, мы любили не спеша прогуливаться по тенистым закоулкам тихого Кратово. Приятным дополнением к прогулкам было купание в большом проточном водоеме. Малышке водные процедуры пришлись по вкусу. Она радостно хлопала в ладоши, издавала восторженный писк и широко улыбалась.
На берегу водоема находилась станция детской железной дороги. Рядом с ней, в окружении вековых сосен, в покатый рельеф удачно вписался кинотеатр под открытым небом. Теплыми вечерами, оставив дочь на попечение Федоры, мы отправлялись на просмотры отечественных и зарубежных фильмов.
Во время отпуска, а также в воскресные дни я брал на себя обязанности снабженца. С этой целью на велосипеде отправлялся в магазины рядом расположенного города Жуковский[81]. В силу его оборонной значимости он снабжался лучше столицы. Хронические очереди также были менее многолюдными. Удовлетворение от реальной продовольственной помощи усиливалось наслаждением от быстрой езды на велосипеде. Время от времени в гости на дачу приезжали мама с Яной. Внешне все выглядело благопристойно и доброжелательно. Однако со временем я стал замечать скрытую неприязнь между мамой и Софьей. Обе были женщинами с характером и жестко устоявшимися взглядами, которые по ряду вопросов не совпадали. К счастью, разногласия не переходили рамки дозволенного. В качестве единственного мужчины, совместно с мудрой бабушкой, довольно быстро удавалось установить равновесие между эмоциями и разумом.
Как мы догоняли Америку
Во времена хрущевской «оттепели» возросли масштабы промышленного строительства. Это было связано с утопическим лозунгом непредсказуемого лидера: «Догнать и перегнать Америку».
С небывалой поспешностью возводились новые предприятия (в первую очередь – оборонного значения). Непродуманная реализация политизированной идеи приводила к нарушению здравого смысла. Особенно в сфере прокладки дорог и инженерных сетей. Строительство, как правило, осуществлялось в условиях непролазной грязи.
Главным критерием оценки мнимых успехов были громогласные хвастливые рапорты о досрочном завершении тех или иных новостроек. Умалчивалось, что они порой простаивали из-за отсутствия современного оборудования. В институте с иронией и, одновременно, тревогой отмечали низкое качество отечественных станков. То, что удавалось закупать за рубежом, не всегда подходило для наших условий. На ряде предприятий до сих пор использовалось устаревшее оборудование, изготовленное до революции. Такая отсталость вызывала большое сомнение в возможности «догнать и перегнать Америку». Традиционно машиностроение отличалось достаточно высокой технической культурой. Однако при обследовании предприятий для реконструкции, расширения или обновления меня часто поражала неразвитость вспомогательных служб. Состояние бытовых помещений для переодевания, душевых кабин, туалетов, а также столовых, за редким исключением, не радовало глаз.
В те годы я не имел возможности ознакомиться с зарубежным опытом. Главный архитектор, побывавший в командировках за границей, осторожно и критично высказывался не в нашу пользу. И подкреплял свои слова многочисленными фотографиями. Со временем и для меня открылся мир. В первую очередь удивляло, что в Советском Союзе технический прогресс в создании средств уничтожения соседствовал с отсталостью условий жизни его граждан. Великие творения человеческого разума рождались в условиях жесткого подавления любого свободомыслия. Как тут не вспомнить Андрея Дементьева:
Великое время.
Ничтожные дни:
Посеяли семя,
А выросли пни.
Чем выше я восходил по крутым ступеням жизни, тем явственнее ощущал постоянный прессинг искусственных ограничений. Поэтому мне не всегда удавалось погружаться в увлекательный мир творчества. Тем не менее я почти никогда не скучал: не было свободного времени. Правда, подсознательно сопротивлялся пассивному безделью, повторяемости, однообразию.
В институте, в условиях идеологических метаний ошалевшего главы государства, до предела были сжаты сроки проектных работ по ряду важных объектов. Помимо текущей тематики руководство поручило нам заняться проектом реконструкции Станкостроительного завода в городе Егорьевске Московской области.
Когда с группой опытных специалистов мы выехали на место, то сразу стало понятно, что технически и экономически целесообразно возвести рядом новое современное предприятие. Старое, находящееся в аварийном (и даже «дряхлом») состоянии, следовало законсервировать, а наименее ветхие постройки – использовать для изготовления дефицитного ширпотреба.
Технико-экономическое обоснование полностью подтвердило позицию специалистов. Однако высокие чиновники из министерства просто проигнорировали эти выводы. Их демагогические речи о «бережном сохранении и обновлении старых предприятий, имеющих историческую значимость» совершенно не были созвучны с реальностью.
Институт больше года упорно «штопал» изношенную, дырявую «плоть» обреченного завода. Когда проект реконструкции, рожденный в заведомо неоправданных муках, находился в стадии завершения, нас ошарашила новость. На заводе произошел пожар, который почти полностью его уничтожил. Наиболее вероятные версии сводились к короткому замыканию или нарушению техники безопасности. Цена истины оказалась слишком высокой! Так, по милости чиновников, было безвозвратно упущено время для стройки нового, современного предприятия.
