Любовь на Бродвее - Марти Беверли (книга жизни txt) 📗
Ее попытка доказать это началась три года назад, в 1951 году, после поездки в Лас-Вегас. Когда земля разверзлась и Карен заглянула в бездну, зияющую у ее ног.
Эйфория от уик-энда в отеле «Фламинго» длилась пять дней. Затем она впала в депрессию. Ей потребовалось несколько недель, чтобы осознать, отчего она чувствует себя такой несчастной и чего хочет. Наконец она поняла это в один из августовских дней, когда сидела в кафе поблизости от университетского городка и взглянула на музыкальный автомат с рядами кнопок, мигающих огней и кричащими рисунками. Ее обуревало желание вернуться к игральному автомату в Лас-Вегасе.
Ей хотелось сесть за него, опускать в щель бесконечное количество десятицентовых монет и дергать рычаг. Хотелось слышать его гудение, ощущать его близость, испытывать сильное волнение, наблюдая за вращением символов, и ждать, когда можно увидеть, выиграла она или проиграла. Она ужасно хотела испытать все это и, будучи лишенной такой возможности, стала нервозной, раздражительной и подавленной.
Карен не имела желания искать букмекеров и делать ставки на лошадей или на номера и даже ходить на ипподром. Больше всего она жаждала снова оказаться в казино в Лас-Вегасе, наблюдая за вращающимися вишнями, лимонами и апельсинами, которые сулили мгновенный успех или мгновенную неудачу и тут же давали возможность снова сыграть.
Литература по маниакальному влечению к азартным играм была не очень обширной, и Карен прочитала все, что существовало. Она без труда узнавала себя в прототипах, описанных в научных томах. Боже! Как это случилось со мной? Какие гены управляют моей психикой?
Чем занимались Лия и Джейк? Она иссушила свои мозги, но так и не могла найти объяснения. Так или иначе Карен знала правду и решила не поддаваться мании, дремлющей в ее подсознании.
— Что-то не в порядке, Карен? — часто спрашивал Бернард в этот мучительный период. — В чем дело? Это из-за меня? Я сделал что-нибудь не так? Ты чувствуешь себя несчастной?
— Нет, конечно, нет. Это не имеет к тебе никакого отношения. Просто я волнуюсь из-за диссертации.
Он принял эту отговорку, поскольку она была логичной. Карен уцепилась за нее и продолжала бороться со своим тайным недугом. Несколько раз ей хотелось довериться Бернарду. Прежде всего он был психологом и, кроме того, любил ее. Но она ничего не сказала ему.
Это было все равно что признаться в болезни проказой.
Он бы все понял, пожалел ее и помог, но в душе испытывал бы отвращение так же, как она к себе самой.
Карен попыталась использовать метод отвлечения — внушала себе, что ужасно ненавидит азартные игры, что они для дегенератов и ведут к саморазрушению. Она сформировала подробное отвратительное представление о самой себе: с отвислыми грязными губами, возможно, беззубая, живущая в лачуге в Лас-Вегасе, где днем она выпрашивает на улицах деньги, а вечером проигрывает их. Возможно, это была слишком мрачная картина, но она действовала.
Постепенно Карен связала свою страсть с этим мерзким образом, и, отталкивая от себя мнимую Карен, она таким образом избавлялась от влечения к азартным играм. Ей казалось, что она победила, но в начале 1952 года отклонили ее диссертацию. Ее охватило страшное разочарование, и она снова стала думать о том, чтобы сбежать в Лас-Вегас и играть там с автоматом, пока не отвалятся руки.
Удержали ее тогда фотокарточки. Она сидела у Бернарда за его столом, дожидаясь, когда он придет, и увидела уголок конверта, который выглядывал из-под тетради. Это был конверт, в котором фотостудии возвращают проявленные фотографии, а если так, не являлся чем-то личным. Карен поддалась искушению и заглянула внутрь.
В конверте находились старые черно-белые снимки конца тридцатых годов, как она решила, а может быть, начала сороковых. На них был запечатлен Бернард и женщина, которая, вероятно, являлась его женой. На снимках она выглядела очень энергичной. Карен всегда представляла Бесс умудренной опытом дамой, типа Дженнифер Джонс. Однако у женщины, стоящей рядом с Бернардом на тротуаре перед этим самым домом, была прическа в виде пучка, который никак нельзя было назвать шиньоном, а ее одежда вовсе не походила на черное короткое элегантное платье, украшенное жемчугом.
— Р. X. Стирнс, — произнесла Карен вслух в пустой комнате. — Она, должно быть, купила это у Стирнса. — Это был магазин, где делали покупки богатые бостонские леди, которые заботились в большей степени о качестве товара, чем о стиле. На одном снимке Бернард и Бесс стояли под деревом неизвестно где. Здесь она была изображена во весь рост, на ней были полуботинки с прямыми невысокими каблуками.
Так вот какой тип женщин привлекал Бернарда. Дама интеллигентного вида, а не такая, как Карен после неудачи с докторской диссертацией. Не смазливая девчонка, которая всегда выбирает туфли с самыми высокими каблуками, яркие цвета и тугие пояса, чтобы подчеркнуть тонкость своей талии. И уж, конечно, не та, что имеет неистребимую склонность к игральным автоматам в Лас-Вегасе. После этого Карен приложила все усилия, чтобы изменить свою внешность.
— Бернард, тебе нравится этот костюм? — Он был темно-коричневого цвета, приобретен у Стирнса и выглядел почти так же, как тот, что был на Бесс на одной из фотографий. Карен вынуждена была ужать свой повседневный бюджет, чтобы купить этот костюм на свои скромные сбережения. Она работала неполное рабочее время, с тех пор как ушла из колледжа Симмонса, чтобы иметь возможность заниматься диссертацией. Шерстяные костюмы были гораздо дороже хлопчатобумажных платьев, которые она обычно выбирала на весну. Покупка коричневого костюма означала, что теперь ей придется ужиматься все лето. Так он нравится тебе? Мне кажется, он очень элегантный.
— Да… конечно, Карен. Он делает тебя гораздо солидней.
— И интеллигентней, — согласилась она. — Теперь я буду следить за своей внешностью, так что к следующему маю, когда предстану перед ученым советом с новой диссертацией, мой внешний вид будет соответствовать доктору Карен Райс. Не считай меня безнадежной, Бернард, ты еще будешь гордиться мной.
Он поцеловал ее, приласкал и сказал, что уже гордится ею. Однако только весной 1953 года, когда Карен действительно была удостоена ученой степени доктора психологии, она впервые почувствовала абсолютную уверенность в нем.
Вскоре после этого она получила должность преподавателя в Северо-Восточном департаменте, помощника главы администрации в Расчетной палате Вест-Энда, где она работала, еще будучи студенткой второго курса, и консультанта по тестированию в отделении неврологии при больнице Питера Бента Бригема. Карен была очень довольна тем, что сумела устроить свою жизнь, получив работу в трех местах. Она надеялась, что применение методов психологии в трех различных аспектах принесет ей успех.
Бернард согласился и поздравил ее. Тем временем он углубился в написание новой книги, и потому тот факт, что они редко занимались любовью, можно было объяснить их постоянной занятостью.
Тот день, когда Карен защитила диссертацию, стал также днем, когда она перестала навязчиво думать об игральных автоматах. Теперь она уже не просыпалась в холодном поту, оттого что ей приснился Лас-Вегас. Карен внушала себе, какой счастливой, полноценной женщиной она стала. Несколько месяцев спустя, чувствуя смутный и непонятный дискомфорт, она решила, что для полноты счастья она должна стать миссис Бернард Райс де-юре, так же как и де-факто.
Она ощутила невысказанную тоску в начале 1954 года.
Она уже достаточно долго была тайной любовницей Бернарда, и ей хотелось, чтобы весь мир узнал, что маленькая Карен Райс наконец навсегда выбралась из тесной квартиры Лии и Джейка и никогда не вернется назад.
Как бы в осуществление ее мечты Бернард купил маленький домик в штате Мэн. Там, наслаждаясь идиллией сельского гнездышка, которое он приобрел в тридцати милях к северо-западу от Биддефорда, она начала открыто вести дело к обручальному кольцу. Но именно там Бернард начал говорить, что слишком стар, намекая при этом, что их отношения могут измениться, что она может найти кого-нибудь более подходящего по возрасту и оставить его.
