Невидимая часть души - Потапова Виктория (книги бесплатно без .TXT, .FB2) 📗
В ходе создания рисунка человек осваивает пространство листа в той же манере, в какой он осваивает любое другое жизненное пространство, как через проектор, передается внутренний строй и психическая реальность вовне. Так, рисунок становится отпечатком присутствия и активности того, кто его сотворил, проявляя и запечатлевая в себе автора.
Человек всегда субъективен в своем творчестве. Ведь психика устроена таким образом, что вначале мы все внешнее, воспринятое нами, пропускаем через внутренние фильтры своего психического. Мы придаем этому эмоциональную окраску и личные смыслы. И затем уже душевное содержание автора кодируется с помощью символов и проявляется в рисунках. Рассматривая художественные произведения, являясь зрителями, мы можем «соединиться» с произведением другого и через эмоциональный резонанс ощутить его состояние, догадаться о нем. Так и мама в нашем примере, увидев дочку за рабочим столом папы, а не в ее пространстве для игр и творчества, предположила, что это неспроста и требует ее внимания. Взгляд на рисунок и эмоциональное присоединение к нему позволили маме почувствовать легкую грусть и предположить, что отсутствие папы в этот раз ребенок переживал сильнее, чем в прошлую разлуку. При этом девочка всего лишь изобразила то, что наблюдала утром на прогулке. Интересно, заметила ли она сама, что вложила в свой рисунок чувства по поводу отсутствия папы. Это остается загадкой. Но, чтобы человек А смог в большей мере познать себя, точно нужен человек Б, который сможет дать ему обратную связь, стать говорящим зеркалом.
Рисунок как символический объект позволяет не только воплотить свой внутренний мир, но и дает автору возможность познавать себя, рассматривая свои работы. Это похоже на создание волшебного зеркала, вглядываясь в которое, можно рассмотреть что-то, до этого незамечаемое. Рисунок сам по себе является моментальным отображением психики, которое автор может изучать с позиции наблюдателя и исследователя. Для взрослого человека распознание и дешифровка таких отражений становятся доступной практикой, хотя и здесь, конечно, возможны ограничения. Именно поэтому бывает важно иметь ориентиры, позволяющие более пристально рассматривать и замечать символы-подсказки.
Интересно, что изобразительное искусство действительно всегда было тесно связано с осмыслением природы человека, его места в мире. В начале двадцатого века параллельно с прорывом в развитии психологии возникло авангардное направление в искусстве, получившее название «сюрреализм» (от французского слова surrealisme — «надреализм»). Его представители активно интересовались сложным устройством психики, в особенности подсознания. Основоположником этого течения считается французский писатель Андре Бретон. В своем «Манифесте сюрреализма» в 1924 году он описал новый творческий метод как «чистый психический автоматизм», «бесконтрольную диктовку мыслей» [1]. С помощью метафор и образов сюрреалисты изображали желания, страхи, тайные мысли, детские фантазии и сны.
Они стремились стереть границы между материей и духом, найти их точку соединения. Бретон предполагал, что такая точка может быть найдена в глубинах подсознания, свободного от контроля разума, культурных и социальных наслоений. В этом идеология сюрреализма опиралась на учение Зигмунда Фрейда. В работах сюрреалистов отразились идеи недавно рожденного и активно развивающегося психоанализа.
Психоанализ
Психоанализ возник на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Наверное, сейчас нет ни одного человека, которому неизвестно имя его основоположника — Зигмунда Фрейда (1856–1939). Он произвел настоящую революцию в понимании человеческой психики. Что же произошло?
На дворе стоял 1885 год. Тогда еще молодой и неизвестный широкой публике Фрейд работал в лаборатории при медицинском институте. Его честолюбие и планы разбогатеть были под угрозой, поскольку его позиция относительно использования кокаина в медицинских целях вызывала неприятие медицинского сообщества. Руководитель лаборатории Эрнст Брюкке убеждал Фрейда в том, что он не сможет построить успешную карьеру в области лабораторных исследований, подталкивая его искать новые сферы для применения своего пытливого ума. Трудностей придавало и происхождение Зигмунда. Он был евреем и при этом жил в Вене, где в конце девятнадцатого века все сильнее становились антисемитские настроения.
Фрейд был намерен заниматься таким направлением медицины, которое позволило бы ему твердо стоять на ногах. Он хотел доказать семье своей возлюбленной Марты Бернайс, что способен обеспечить их дочь. Выбор Фрейда пал на изучение процесса лечения так называемых «нервных расстройств». Он рассчитывал открыть свою частную практику в сфере неврологии. Благодаря протекции влиятельных друзей и своему упорству он в тот же год получил стипендию для стажировки в Париже у Жана Шарко. Прежде чем возглавить одну из первых в мире кафедр психиатрии, Шарко занимался исследованиями в патологоанатомической лаборатории. Именно это впоследствии позволило ему утверждать, что истерия является психическим состоянием, которое не сопровождается какими-либо изменениями в структуре головного мозга. Исходя из этого, он делал выводы о том, что это состояние вызывается не органическими, а душевными причинами. Эта идея в дальнейшем была подтверждена им, поскольку гипноз оказался эффективен при лечении истерической симптоматики.
Шарко в своей практике попал на волну перехода от неврологии к психопатологии. Фрейд, увлеченный харизматичной фигурой своего учителя и его практикой работы с неврозами, провел в Париже целый год. Оттуда он писал письма Марте, делясь воодушевлением и своими надеждами на устройство собственной практики лечения неврозов.
Вернувшись в Вену, Фрейд не остановился на тех знаниях, которые он получил от Шарко, а продолжил исследовать природу психики. Он окончательно отказывается от попыток найти местонахождение психики человека в его мозге и начинает рассуждать о том, что представляет собой психический аппарат в целом. Он пытается разгадать его устройство. Для этого Фрейд старается слушать своих пациентов. Он уходит с позиции «знающего» в позицию «ищущего». Симптомы пациентов становятся для него посланиями, которые он старается разгадать. Целью его подхода, названного психоанализом, становится не просто избавление от симптомов, а понимание истинных причин тревог человека и помощь в его самоактуализации, нахождении самого себя.
В результате теоретических изысканий, основанных на практике, Фрейд выделяет три сферы психического:
• бессознательное;
• предсознание;
• сознание.
Это открытие завораживает многих исследователей психического до сих пор. Оно перевернуло взгляды на устройство человеческой психики.
Бессознательное похоже на океан, в нем много неизведанного. Где-то на его просторах находится суша: остров, а возможно, и материк, — это сознание, оно доступно для освоения и понимания. На суше мы выстраиваем конструкции, необходимые для общественной жизни (Эго и Супер-Эго). Прибрежной линией выступает предсознание, в котором то уходя на дно, то всплывая, хранятся доступные нам воспоминания: от номера дома, в котором вы провели детство, до запаха любимого бабушкиного пирога. Они готовы актуализироваться по запросу сознания.
Гениальность Фрейда проявляется в том, что он одним из первых заметил связность всех психических процессов. Даже если какая-то мысль или чувство кажутся человеку несвязанными с предшествующими, связи находятся в его бессознательном. Ведь оно, как бездонное хранилище, вмещает в себя инстинктивные элементы (названные впоследствии Ид, или Оно), основные детерминанты личности, источники психической энергии, а также чувства и мысли, которые были отделены от сознания из-за невозможности «вместить» их в себя и были «вытеснены». Это все то, что невозможно вспомнить. Все это находится под толщей воды и иногда выбрасывается в прибрежную линию предсознания, показываясь через образы, символы, сны, ошибки обыденной жизни (оговорки, описки и т. д.) и творчество. Все это может быть выловлено и доставлено на сушу — то есть осознано человеком.
