Ты мне только пиши... Хроника пикирующего бомбардировщика (Повести) - Кунин Владимир Владимирович (книга бесплатный формат .TXT) 📗
— Они и Митьку поймали здесь! — сквозь зубы твердил он. — Они и Митьку здесь поймали!!!
«Фоккер» зашел сбоку в хвост «сто пятнадцатого» и никак не попадал в сектор обстрела Женькиного пулемета.
— Серега!!! Отверни вправо, я его плохо вижу!!! — крикнул Соболевский.
В ответ ему машина завалилась вправо, и он стал ловить в прицел немца. Поймал!
— Хорош! — сказал Женька и дал длинную очередь. — Хорош!!! — исступленно заорал он, в то время как «фокке-вульф» перевернулся через крыло и, кувыркаясь, пошел к земле, оставляя за собой столб черного дыма. — Красавец!
Второй немец зашел спереди и снизу.
— А, сволочь! — Архипцев спикировал на немца, нажав на гашетки пушек и пулеметов.
«Фокке-вульф» не выдержал и ушел в сторону.
И в это время из-за облаков вынырнули еще два «фокке-вульфа». Они тут же развернулись и пошли в атаку на «сто пятнадцатого».
— Серега! Надо уходить! — крикнул Гуревич.
— Спокойно, мальчики!.. — отвечал Архипцев.
«Фоккеры» вновь в атаке. Кажется, уже на пределе выли моторы «сто пятнадцатого».
В руках у Женьки трясся скорострельный переносной пулемет.
— Сейчас… Сейчас… — говорил Сергей. — Сейчас, миленькие! Сейчас нырнем пониже!..
А «фокке-вульфы» зашли на атаку и уже били по «сто пятнадцатому» из всех пушек и пулеметов.
— Сейчас мы им цирк устроим! — возбужденный боем, рычал Архипцев. — Внимание! Не стрелять! Сидеть на местах! Мы «сбиты»!..
Он потянул штурвал на себя и до отказа отжал правую педаль.
Задрав нос, самолет перевернулся через правое крыло, затем Архипцев выровнял педали в нейтральное положение и немного отдал штурвал от себя.
«Сто пятнадцатый» стал беспорядочно падать.
И когда «сто пятнадцатый» вошел в пике, «фокке-вульфы», празднуя победу, развернулись и ушли, не преследуя «пешку».
«Пешка» пикировала в сплошной облачности. Стрелка высотомера съедала сотни метров в секунду. Земля стремительно приближалась. Ревущий свист сверлил уши.
— Вывод! — резко скомандовал Гуревич.
Архипцев стал вытягивать штурвал, но угол пикирования был настолько велик, что ему пришлось закричать:
— Веня!..
Гуревич вскочил и из-за спины Сергея схватился за штурвал. Четыре руки нечеловеческим усилием вытягивали машину из пике.
Казалось, что облачность кончилась у самой земли. Буквально в нескольких метрах от верхушек деревьев «пешка» вышла в горизонтальный полет.
Сергея и Веньку со страшной силой вжало в сиденья.
— Ушли… — еле выговорил командир.
Венька расстегнул шлемофон и пощупал пальцами ушиб. Потом он удивленно посмотрел на свои окровавленные пальцы и сказал:
— Цирк, действительно…
В кабине стрелка-радиста обессиленный Женька почти лежал между рацией и пулеметами. Он отстегнул грудной карабин парашюта, глубоко вздохнул и сказал со слабой улыбкой:
— Здравствуйте, ребята…
Веня и Сергей тревожно переглянулись:
— Ты что, Женька? Что с тобой?
Женька расстегнул комбинезон и начал настраивать рацию.
— Между нами, девочками, говоря, я с вами уже давно попрощался… Поэтому и говорю: здравствуйте, мальчики!..
Архипцев улыбнулся:
— А-а-а… Ну, здравствуй, девочка.
«Сто пятнадцатый» вошел в облака. Гуревич посмотрел на пробитую плоскость.
— Ну как? — спросил он Архипцева.
— Дойдем помаленьку, — ответил Архипцев.
Он сдержал разворот самолета вправо и посмотрел на левую плоскость. Уменьшил обороты двигателя и сказал, повернувшись к Гуревичу:
— Ну так откуда они появились, штурман?
— С аэродрома-засады.
— То-то, сынок… Не спорь со старшими!
Архипцев поправил на шее ларингофоны и сказал, глядя вперед:
— Женя, передай, что мы идем домой.
— Есть, командир! — улыбнулся Соболевский и раскланялся перед «Голубыми танцовщицами».
В кабине пилота и штурмана Архипцев повторял одно слово, прислушиваясь к его звучанию.
— Домой… — сказал он еще раз и удивленно поднял брови.
…Маленькая чистенькая комнатушка.
У окна стоит письменный стол. Полочки для книг в комнате нет, и поэтому книги стоят прямо на столе.
Вот они эти книги: «Алгебра» и «Теория полета», «Педагогика» и «Аэронавигация», «Геометрия» и «Учебник авиамотора № 11» — книги учителя и летчика.
На краю стола большая стопка тетрадей. На стене висит фотография класса. Чинно застыли ужасно аккуратные мальчишки и девчонки, а в середине, с каменным лицом, — их учитель арифметики Сергей Иванович Архипцев.
Архипцев лежит, задрав ноги в туфлях на спинку кровати, и читает книгу Ассена Джорданова «Ваши крылья».
Два женских голоса быстро и тихо говорят под окном:
— Зойка! Ты чего, сбесилась? Дашка который раз прибегала! Айда быстрей!..
— Куды я Ваську-то дену? Ты подумала, голова еловая?
Сергей переводит глаза на окно.
— Куды, куды!.. — презрительно шепчет первый голос. — Сунь ты его постояльцу!
— Опять?
— А чего? Молодой, холостой, неженатый… Пущай привыкает! — Женщина озорно смеется.
Сергей вздыхает, откладывает книжку и спускает ноги с кровати. Он явно готовится к визиту. Вид у него покорный и обреченный.
— Слушай, Зойка! — слышится опять первый голос. — Мой раз из школы пришел и говорит: «Наш арифметик, Сергей Иванович, в аэроклубе летать учится!» Им чего, там платят хорошо, что ли?
— Ничего им там не платят, — раздраженно отвечает второй голос.
— А на кой ляд ему тогда это?
— Значит, есть интерес.
— Тоже мне, интерес… — смеется женщина.
Сергей качает головой, вздыхает и смотрит на дверь.
Дверь приоткрывается, и в комнату наполовину просовывается квартирная хозяйка — женщина лет тридцати пяти с очень хитрой физиономией. На руках она держит белоголового мальчонку.
— Сергей Иванович! Голубчик!.. — говорит женщина и тут же ставит мальчишку на пол. — И что это вы в такую погоду дома-то сидите? Ведь суббота… В городе танцы, в «Рекорде» кино новое…
Мальчишка привычно лезет на подоконник, где лежит летный шлем с очками.
— У меня, Зоя Петровна, завтра день ответственный… — говорит Сергей, вставая.
— А у вас, Сергей Иванович, что ни день, то ответственный. Как у старика ровно… Или боитесь авторитет свой потерять? Не ровен час, ученики вас под ручку с кем увидают! — И хозяйка снова хохочет.
Васька уже успел надеть шлем и опустить летные очки, которые закрыли ему всю мордашку. Теперь он пытается забраться на кровать Сергея.
— Господи, горе ты мое!.. — кричит квартирная хозяйка. — Башмачки-то хоть сбрось! Нехристь!..
Сергей смотрит на Ваську и вдруг серьезно говорит:
— Уговорили, Зоя Петровна! Иду гулять!
Он даже протягивает руку к висящим на стене брюкам.
Хозяйка пугается, что переиграла, и торопливо пытается исправить положение:
— Сергей Иванович! А я чего попросить вас хотела…
— Пожалуйста, — говорит Сергей и кладет брюки на кровать.
— Сергей Иванович… Тут у Коваленко, у Дарьи Михайловны, именины сегодня. Знаете вы их! Так она, Даша-то, Дарья Михайловна, значит, уж так просила меня помочь ей, так просила…
Сергей снимает с брюк зажим и поворачивается к ней:
— Ну и что?
— Так, может, вы с Васькой с моим побудете маленько, а я, ну, крайний срок, через часик прибегу, а? А там гуляй, Сергей Иванович, на все четыре стороны! А, Сергей Иванович?
Сергей смотрит на хозяйку.
— Ладно, — вздыхает он, аккуратно защелкивает брюки в зажим и вешает их на место.
— Господи, Сергей Иванович, — суетится хозяйка. — Ни в жисть не забуду! Может, вам чего погладить к завтрему?
— Нет, — отвечает Сергей. — Ничего не нужно…
Позже на кровати, по-турецки поджав под себя ноги, сидят четырехлетний Васька и Архипцев. Васька в летном шлеме Сергея рычит, изображая шум мотора.
— Теперь заходи на посадку, — приказывает Сергей.
— Зачем? — недоумевает Васька.
— Как — зачем? Что же, ты так и будешь все время летать?