Возвращение с Западного фронта (сборник) - Ремарк Эрих Мария (читать книги полностью txt) 📗
– У нас каникулы, и мы у моря, – тихо и настойчиво продолжал Керн. – Ты выкупалась и заснула на горячем песке. Море голубое, а на горизонте виден белый парус. Кричат чайки, и дует ветерок…
Что-то ударилось о стенку. Рут вздрогнула.
– Что такое? – спросила она сквозь сон.
– Ничего, ничего! Спи, Рут.
– Ты со мной, Людвиг?
– Я всегда с тобой и люблю тебя.
– Люби меня, пожалуйста…
Она опять заснула.
– Ты у меня и я у тебя, и нет нам дела до всей этой грязи, по которой они нас гонят, – шептал Керн на фоне грязного шума этого дома свиданий. – Мы одни, мы молоды, и наш сон чист… Слышишь, Рут, любимый пони, прибежавший ко мне с просторных, цветущих полей любви…
Керн вышел из Комитета помощи беженцам. В сущности, он знал заранее все, что ему там сказали. О получении вида на жительство не могло быть и речи, а пособия выдавались лишь в самых крайних случаях. Что же до права работать, то, независимо от наличия или отсутствия вида на жительство, такое право за беженцами, естественно, не признавалось. Все это не так уж сильно огорчило Керна – во всех странах было одно и то же. И все-таки, несмотря ни на что, тысячи эмигрантов продолжали жить, хотя по всем этим законам они уже давным-давно должны были бы умереть с голоду.
Он немного постоял в приемной, где теснился народ. Керн внимательно разглядел всех подряд. Затем подошел к мужчине, сидевшему в стороне и казавшемуся спокойнее и увереннее остальных.
– Простите, пожалуйста, – обратился к нему Керн. – Мне хотелось бы спросить вас кое о чем. Не скажете ли, где здесь можно пожить без регистрации? Я только вчера приехал в Париж.
– Деньги у вас есть? – спросил мужчина, ничуть не удивившись.
– Немного.
– Вы можете платить за комнату по шесть франков в сутки?
– Пока могу.
– Тогда отправляйтесь в отель «Верден» на улице Тюренн. Скажете хозяйке, что вы от меня. Меня зовут Классман. Доктор Классман, – добавил он с мрачной усмешкой.
– А как там насчет полиции? Надежно?
– Нынче ничего надежного нет. Просто на вас заполняют регистрационный бланк без проставления даты. Бланк в полицию не сдают. В случае проверки хозяйка скажет, что вы приехали как раз в этот день и что завтра она отнесет бланк в участок. Понимаете? Главное, чтобы вас не сцапали. Для этого там имеется первоклассный подземный ход. Сами увидите. «Верден» не отель в собственном смысле слова, а нечто такое, что Господь Бог в благостном и мудром предвидении своем создал специально для эмигрантов. Еще пятьдесят лет назад! Вы уже прочитали свою газету?
– Прочитал.
– Тогда давайте ее сюда, и будем в расчете.
– Хорошо. Очень вам обязан.
Керн пошел к Рут, ожидавшей его в кафе на углу. Перед ней лежали план города и французская грамматика.
– Вот что я успела купить, – сказала она. – Очень дешево. У букиниста. Мне кажется, для окончательного завоевания Парижа нам необходимо именно это оружие.
– Верно. Сразу же воспользуемся планом. Посмотри-ка, где находится рю де Тюренн.
Отель «Верден» был древним и ветхим строением, с которого давно уже обвалились крупные куски лепных карнизов. За узкой входной дверью находилась швейцарская, где сидела хозяйка, худощавая женщина в черном платье.
Заикаясь, с трудом выговаривая французские слова, Керн изложил свою просьбу. Хозяйка смерила обоих взглядом с головы до ног. У нее были черные и блестящие птичьи глазки.
– С пансионом или без? – коротко спросила она.
– Сколько стоит пансион?
– Двадцать франков за человека в сутки. Трехразовое питание. Завтрак подается в номер, обедать и ужинать в столовой.
– Я думаю, на первые сутки возьмем с пансионом, – обратился Керн к Рут по-немецки. – Потом можно будет отказаться. Главное – устроиться здесь.
Рут кивнула.
– Значит, с пансионом, – сказал Керн хозяйке. – Будет ли разница в цене, если мы снимем вдвоем одну комнату?
Хозяйка отрицательно покачала головой.
– Двойные номера все заняты. У вас 141 и 142. – Она бросила на стол два ключа. – Платить будете каждый день. За сутки вперед.
– Хорошо.
Керн заполнил регистрационные бланки, не проставив даты. Затем расплатился и взял ключи. На ключах болтались непомерно большие деревяшки, на которых были выжжены номера.
Обе комнаты – узкие однокоечные номера – располагались рядом и выходили окнами во двор. В сравнении с ними номер в отеле свиданий «Гавана» казался королевской спальней.
Керн осмотрелся.
– Настоящие эмигрантские закутки, – сказал он. – Приятного в них, конечно, мало, и все-таки по-своему они уютны. Они как бы обещают не более того, что могут выполнить. Тебе не кажется?
– По-моему, все чудесно! – ответила Рут. – У каждого своя комната, своя кровать. А в Праге помнишь, как было? Ютились в одной каморке втроем, а то и вчетвером.
– Верно, это я совсем позабыл. Но мне вспоминается квартира Нойманов в Цюрихе.
Рут рассмеялась.
– А мне сарай, в котором мы промокли до нитки.
– Ты рассуждаешь лучше меня. Но ты ведь понимаешь и мои рассуждения, правда?
– Конечно, – сказала Рут, – но они ложны и огорчают меня. Знаешь что? Давай купим шелковой бумаги и сделаем из нее роскошные абажуры. Будем изучать за этим столом французский язык и смотреть на кусочек неба – вон там, над крышей. Будем спать в этих кроватях, считая их лучшими на свете. Проснувшись, будем подходить к окну, и тогда даже этот грязный двор покажется нам полным романтики, ибо это парижский двор.
– Хорошо! – сказал Керн. – А теперь идем в столовую и отведаем французских блюд. Говорят, что и они лучшие в мире!
Столовая отеля «Верден» помещалась в подвале. Поэтому постояльцы называли ее «катакомбой». Чтобы проникнуть в нее, приходилось проделывать длинный и сложный путь по лестницам, коридорам и каким-то странным, десятилетиями непроветриваемым и кишевшим молью комнатам, где воздух был неподвижен, как стоячая вода в болотистом пруду. Столовая оказалась довольно просторной – она обслуживала также и жильцов соседнего отеля «Энтернасьональ», принадлежавшего сестре хозяйки «Вердена».
Эта общая столовая была своего рода центром обоих полуразвалившихся отелей. Для эмигрантов она играла ту же роль, что и катакомбы для христиан в Древнем Риме. Если в «Энтернасьонале» неожиданно появлялась полиция, все уходили через столовую в «Верден». И наоборот. Общий подвал был спасением для всех.
Дойдя до дверей, Керн и Рут не сразу решились войти. Несмотря на полдень, в столовой горело электричество – окон здесь не было. В этот час электрический свет казался каким-то болезненным и потерянным, словно в столовой был оставлен и позабыт кусок вчерашнего вечера.
– Гляди, вот Марилл! – сказал Керн.
– Где?
– Напротив, около лампы! Подумать только! Сразу встретил знакомого!
Марилл тоже заметил их. Не веря своим глазам, он поправил очки на носу. Затем встал, подошел и крепко пожал им руки.
– Дети, вы в Париже! Возможно ли это! Как это вы попали в старый «Верден»?
– Нас сюда направил доктор Классман.
– Классман! Ну, тогда понятно! Что ж, не жалейте! «Верден» – отличное место. Вы на полном пансионе?
– Да, но только на одни сутки.
– Правильно сделали. С завтрашнего дня платите только за комнату, а еду покупайте сами. Получится намного дешевле! Время от времени обедайте здесь, чтобы не портить отношения с хозяйкой. Очень хорошо, что вы исчезли из Вены. Там что ни день – то все хуже и хуже!
– А как здесь?
– Здесь? Что сказать вам, мой мальчик? В Австрии, Чехословакии и Швейцарии эмигранты вели маневренную войну, а Париж – это театр позиционной войны. Самый что ни на есть передний край. Все эмиграционные волны докатывались сюда. Видите там мужчину с пышной черной шевелюрой? Итальянец. Через два стула от него – испанец. Еще дальше – поляк и два армянина. Рядом с ними четыре немца. Париж – последняя надежда, последняя судьба для каждого из них. – Он взглянул на часы. – Пойдемте, дети! Скоро два. Если хотите поесть – надо поторопиться. Насчет еды французы весьма точный народ. После двух не получите ничего.
