Солдатская верность - Потехин Яков Филиппович (читать книги полностью .txt) 📗
Противник потерял здесь три танка, шесть автомашин с боеприпасами и пять противотанковых пушек. Личный боевой счет старшего лейтенанта Кипотя пополнился двумя танками и тремя орудиями. Неплохой счет для одного боя.
После того как подвижная танковая группа выполнила поставленную перед ней задачу, артиллеристы майора Борисенко наступали с пехотой.
При подходе к реке Нарве огонь противника буквально прижал стрелковые подразделения к земле. Неоднократные попытки сломить сопротивление врага успеха не имели.
По приказу командира дивизии в ночь на 11 февраля полк майора Борисенко встал на прямую наводку, чтобы утром обеспечить атаку пехоты. И вот, чуть забрезжил рассвет, борисенковцы открыли меткий огонь по заранее выявленным целям. Многие из них были подавлены или уничтожены, и наша пехота успешно атаковала противника, освободила деревню Долгая Нива, вышла к берегу Нарвы, а несколько передовых подразделений форсировали ее по льду.
Артиллеристы, подойдя к берегу, замялись. Во многих местах лед был проломлен снарядами, покрыт водой…
— В чем дело? — спросил подошедший командир полка.
— Да вот смотрим и думаем: не придется ли нам купаться. Уж очень много воронок на льду. Выдержит ли он наши орудия?
— Должен выдержать, — сказал Борисенко. — Павел Аксентьевич, попробуем?
— Попробовать можно, — ответил Шпортько.
— Если лед выдержит нас, то и машины с пушками не провалятся, — пошутил командир полка.
Спустившись на лед, они несколько раз перешли реку от одного берега к другому, выбрали места переправы. Для большей безопасности решили переправлять орудия без автомашин, вручную.
Позаботился командир полка и о надежном прикрытии переправы. Об этом он договорился с командующим артиллерией корпуса.
Вскоре весь полк был на противоположном берегу. Связавшись с командиром стрелковой части, Борисенко уточнил обстановку, узнал задачу пехоты. Положение было не из веселых. Противник то и дело контратаковал, стараясь отбросить наши подразделения с захваченного плацдарма. Пехотинцам хорошо помогала дивизионная артиллерия: давила батареи противника, била по местам скопления живой силы. А вот с танками бороться было трудновато. Теперь дела пойдут по-другому.
Поставив задачи дивизионам, Борисенко приказал немедленно оборудовать огневые позиции. Он понимал, что противник в любой момент может контратаковать более крупными силами, чтобы достичь своей цели. Так оно и было. После мощного артналета гитлеровцы пошли в атаку. Наши пехотинцы встретили их огнем. Враг не останавливался, рвался вперед. Но вот ударили осколочными наши пушки, нанося большой урон противнику. Гитлеровцы, не ожидавшие такой встречи, стали поспешно отходить. Даже показавшиеся несколько танков повернули обратно. Так повторялось несколько раз.
На плацдарм тем временем переправлялись все новые батальоны. Противник тоже усиливал нажим.
Майору Борисенко стало известно, что слева гитлеровцы пытались перерезать дорогу. Оборона там слабовата — всего один стрелковый взвод, — ее обязательно надо усилить. Но чем? Все орудия стоят на самых важных направлениях, днем и ночью помогают пехотинцам отражать яростные атаки гитлеровцев. И все же командир полка решил поставить у дороги хотя бы одно орудие, но с наиболее подготовленным, стойким орудийным расчетом.
Под покровом темноты к дороге было выдвинуто орудие сержанта Александра Курко. Всю ночь бойцы оборудовали огневую позицию. Утром, едва рассвело, невдалеке появилась большая группа фашистов. Артиллеристы открыли огонь осколочными снарядами. Застрекотал и ручной пулемет одного из отделений. Гитлеровцы укрылись в складках местности, а там, где они только что были, осталось не менее десятка трупов.
Не прошло и получаса, как новая, более крупная группа противника под прикрытием пулеметного огня совсем близко подобралась к нашей обороне. В ход пошла «карманная артиллерия». И снова отхлынул враг, недосчитавшись в своем составе доброй половины солдат.
Ощутимы и наши потери: почти все бойцы взвода вышли из строя. У орудия остались двое: сержант Курко и рядовой Богомет. А вскоре командиру орудия пришлось вести огонь одному…
Прислушиваясь к стрельбе у дороги, командир полка понял, что там неблагополучно. Когда подоспела помощь, Курко, выбиваясь из сил, не переставал посылать снаряд за снарядом в наседавшего врага.
С подходом новых сил наши части снова перешли в наступление. Они настойчиво вгрызались в оборону противника, вклинивались в его боевые порядки. Сильными контратаками фашисты старались свести на нет усилия советских воинов. В таких условиях случалось, что отдельные наши подразделения оказывались отрезанными от своих, вели бой в окружении. Не избежали этого и борисенковцы.
Так, батарея старшего лейтенанта Кипотя пять суток дралась в окружении. Заняв круговую оборону, батарейцы стояли насмерть. И выстояли! Они подожгли два фашистских танка, после чего вражеские «тигры» не отваживались больше ходить в атаки. Не один раз командир батареи водил бойцов в контратаки. В одной из них Кипоть лично уничтожил семерых гитлеровцев.
В окружении пришлось вести бой и дивизиону капитана Юрия Пасторова. Гитлеровцы атаковали по нескольку раз в день.
Командир полка приказал немедленно, во что бы то ни стало подвезти дивизиону снаряды и побольше ручных гранат.
Борисенко с большим вниманием ждал сообщений от Пасторова. Он знал, что в часы горячих схваток, а тем более в положении, в каком сейчас находился дивизион, его командиру не до разговоров — надо управлять боем. И майор ждал, когда Пасторов сам вызовет его к рации.
При очередном докладе командира дивизиона Борисенко спросил:
— Как со снарядами?
— Пока имеются, но расход большой.
— К вам пошла машина.
— Пробьется ли?
— Думаю, что да. Шофер опытный и геройский парень. Нагрузили и ручных гранат.
— Вот это хорошо… Кончаю разговор: очередная атака…
И снова молчит рация.
А тем временем через лесные поляны, по просекам, в лабиринте деревьев вел машину с боеприпасами Александр Гривцов. На физическую силу он не обижался, не занимать ему было и опыта в вождении автомашины по бездорожью.
Вот наконец и огневые позиции. Артиллеристы, увидевшие машину, удивились — как она смогла добраться до них? Потом удивление сменилось радостью.
Когда были выгружены ящики со снарядами и ручными гранатами, уже знакомым путем Гривцов вернулся в полк. А через считанные минуты его машина снова мчалась в дивизион капитана Пасторова. Теперь в лесу, где он недавно проезжал, в разных местах слышалась перестрелка.
Вдруг слева появилась группа фашистов. Затрещали автоматные очереди. Несколько пуль пробили верх кабины. Гривцов и его напарник пригнулись. Потом совсем близко снова прострочили автоматные очереди. Гривцов качнулся, схватившись левой рукой за грудь, скрипнул зубами. Когда немцы остались позади, сбавил ход.
— Ранен? — спросил напарник. — Давай мне руль.
— Ничего, дотяну, — тихо ответил Гривцов.
Напрягая последние силы, деревенеющими пальцами держал он баранку. Все тише и тише шла машина. Недалеко от огневых позиций дивизиона она остановилась тихо, без толчка. Шофер грудью навалился на руль. Голова склонилась чуть влево. На лице так и застыло выражение суровой решимости…
Получив достаточное количество боеприпасов, артиллеристы продолжали отбиваться от врага. Очередная атака фашистов сопровождалась танками. Выждав немного, несколько орудий открыли огонь. Первые выстрелы не дали результатов. К одному из орудий подбежал командир дивизиона и первым же снарядом подбил вражеский танк. Остальные машины дали задний ход…
Шел третий день боя в окружении. Дивизион понес значительные потери в людях. Разбито несколько пушек. В критический момент командир дивизиона Юрий Пасторов вызвал огонь на себя. Многие наши бойцы полегли в том бою, но оставшимся, в том числе и командиру, удалось вырваться из окружения.
