Виа Долороза - Парфенов Сергей (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Слушай-ка, а песня "Россия" его? – спросил он.
– Его…
– Таких бы еще одну-две и из него можно неплохого кассового певца сделать…
Ларин равнодушно пожал плечами, затянутыми в тонкую кожаную жилетку:
– В чем же дело? Могу познакомить! Только я тебя сразу предупреждаю: парень он сложный… Даже говнистый… Так что, если будешь с ним работать, нахлебаешься по полной… Это я на тот случай говорю, чтобы ты на меня потом баллон не катил… Правда, есть у него один плюс, который все перекрывает… В своем деле фанат, на работе туфту не гонит, этого у него не отнимешь…
Резман промолчал, пытливо уставившись на Таликова из-под напряженно сведенных бровей, видимо, оценивая стоит ли браться за это дело или нет. Если вдуматься, то все обстояло не так уж и плохо. Если, брать тот же случай с Тумановым, то и Денис Туманов представлял собой фигуру довольно сложную и противоречивую… Вдохновенные, пронизанные патетикой произведения Туманова давно и широко использовались в масштабных исторических эпопеях, снимаемых по заказу Гостелерадио, ими часто открывались и закрывались помпезные концерты и телепередачи, приуроченные к юбилейным датам, тем не менее Туманов никогда не считался классиком советской песни и никогда не входил в когорту композиторов, обласканных партийной элитой… Он был просто одним из наиболее востребованных композиторов, пишущих музыку для кино. В конце семидесятых он стал особенно популярен после того, как выпустил диск под названием "На волне воспоминаний", куда на стихи средневековых менестрелей и вагантов вошли песни, понравившиеся утонченной творческой публике. Так, что вполне можно было говорить, что до недавнего времени у Туманова было и признание, и авторитет, и любовь публики, и тем неожиданнее и необъяснимее оказался его отъезд из Советского Союза в Германию год назад…
Пока Аркадий Резман размышлял, музыканты на сцене опять начали репетировать песню, в которою фоном, ненавязчиво, но очень удачно вплелся тот самый фрагмент, который только что исполнил на синтезаторе Таликов. Сам Таликов, сойдя со сцены, уселся за столик, усыпанным мутными хлебными крошками и поставив локти на стол, рассеянным взглядом уставился в окно. Наконец, Резман сказал:
– Хорошо… Познакомь нас…
Ларин несколько раз хлопнул в ладоши.
– Перерыв на 15 минут! – громко крикнул он.
Музыканты, отставив на сцене свои инструменты, стали разбредаться по фойе. Кто-то поторопился занять очередь в буфет, кто-то, вытащив пачку сигарет, направился в туалет. Таликов неприкаянно остался сидеть за пустым столом…
– Игорь! – окликнул его Ларин. – По пивку с нами будешь?
Таликов рассеянно поднялся и подошел к их столику. Заметив незнакомого человека, настороженно остановился. Ларин сказал:
– Игорек, ты про группу "Бикини" слышал? Знакомься – бывший директор группы "Бикини" – Аркадий Резман…
Коротко поздоровавшись, Игорь спросил:
– Почему "бывший"?
– Бунт на корабле, – как можно равнодушней скривился Аркадий, но раздражение все же вырвалось из него, как воздух из накаченного до предела баллона, и он брезгливо мотнул темной шевелюрой. – Дамы решили, что смогут обходиться без менеджера!
– Получается?
– За счастье будет, если полгода ещё продержатся… Хотя, это в ряд ли… Бери стаканчик… И рыбу тоже…
Резман пододвинул Игорю тарелку с бутербродами и пустой вощенный стаканчик, налил в него пива. Таликов неторопливо отпил пива, но к бутербродам с рыбой не притронулся. Посмотрев на Резмана, спросил:
– Чем теперь будешь заниматься?
– Да я не пропаду, – ответил Резман беззаботно. – Найду кого-нибудь… Могу тебя раскрутить, если хочешь… А то, я слышал тебя, дальше кольцевой не пускают…
Стас Ларин доверительно наклонился к Таликову и похлопал ладонью по его колючему свитеру.
– Он может… С его-то связями…
На лице у Таликова промелькнула смесь сомнения и недоверия. Медленно допив пиво, он скомкал в кулаке пустой стаканчик, а затем щелчком зашвырнул его в стоящий неподалеку пластмассовый бак. Почесав щетинистую скулу, спросил:
– А ты мой репертуар слышал? Я ведь совковую попсу лабать не буду: "мальчик мой – красивый такой" – не мое амплуа… На бис "Чистопрудный бульвар" тоже петь не собираюсь… Это уже из прошлой жизни…
Резман коротко усмехнулся.
– Ясно… А музыканты у тебя есть?
– Есть, – Таликов кивнул, но тут же добавил, смутившись. – Правда клавишник сейчас откололся… Но я уже нового нашел…
– Репетируешь где? Здесь?
– Нет… В ДК Горбунова…
– Не возражаешь, если я приду, послушаю?
Таликов безразлично пожал плечами.
– Приходи… Репетиция завтра… А вообще-то у меня уже договоренность на гастроли по Сибири: Сургут, Нижневартовск, Воркута… Дальше, по точкам… Через два дня улетаю…
Резман взял с тарелочки бутерброд с красной рыбой и неторопливо отправил его себе в рот, но, едва надкусив, вытащил его обратно.
– Тьфу ты! – с нескрываемым отвращением он посмотрел на свернувшийся на хлебе балык. – Инга Владимировна! – крикнул он буфетчице. – Вы нам больше такую рыбу не давайте. Рыба-то у вас – с душком!
– Да что ты, Аркаша! – испуганно откликнулась дама из-за буфетной стойки. – Не может быть, только сегодня утром привезли…
– Значит мухи у вас тут у вас какие-то особо ядовитые… Все продукты перепортили! – не сдавался Резман. – Ладно, мужики, давайте! – он отложил бутерброд на картонную тарелку и, отодвинув стул, поднялся. Повернувшись к Таликову, уточнил:
– У тебя во сколько завтра репетиция?
– В десять…
– Ладно, постараюсь заглянуть… До завтра!
Ларин пристально посмотрел вслед удаляющемуся Аркадию и сказал:
– Это твой шанс, Игорек! Если Резман возьмется, он тебя на большую эстраду вытащит… Это я тебе как пить дать говорю!
Назавтра ровно к половине одиннадцатого Аркадий Резман подъехал ко дворцу культуры на своей красной девятке, где музыканты из ансамбля Таликова, уже заканчивали настраивать аппаратуру. Он вошел в пустой зал и, махнув Игорю рукой в знак приветствия, прошел и уселся поближе к сцене в центре ряда. Таликов раздал музыкантам ноты и показал с какого места играть.
– Раз, два, начали! – скомандовал он. – Стоп, стоп!
Он подошел к парню, стоявшему за синтезатором, и растерянно произнес:
– Ну, я же отметил с какого места играть… Вот здесь… – он ткнул в ноты. – Еще раз!
Но через пару секунд был вынужден снова вернуться к клавишнику.
– Ты чего, нот не знаешь? – спросил он недоуменно.
– Знаю! – ответил стоящий за электропианино рослый парень и беззаботно хохотнул. – Только уже сто лет по нотам не играл! Мы ж даже у Губачевой привыкли всё без нот делать…
Игорь в изумлении уставился на него, а потом ткнул пальцем развернутую на инструменте партитуру.
– А ну-ка, сыграй вот отсюда!
Клавишник нахмурился и, напряженно всматриваясь в ноты, взял несколько фальшивых аккордов. Музыканты ансамбля настороженно притихли. Лицо Таликова начало наливаться тугим багрянцем, рот съехал набок, а глаза недобро сузились. Резман понял, что назревает конфликт, быстро поднялся и стал пробираться к сцене.
– Что ж, ты мне, козёл, говорил, что ты по нотам играть умеешь? – взвился Игорь.
Музыкант снял руки с электропианино и сжал их в кулаки.
– Ну ты… Ты кого это козлом назвал? – в голосе его заплескалась недвусмысленная угроза.
Кулаки у него напоминали два средних по размеру кочана капусты и преимущество в драке, которая вот-вот по всему должна была начаться, было явно на его стороне, – он был как минимум в полтора раза крупнее Таликова. В этот момент Аркадий Резман, протиснувшись вдоль ряда кресел, ловко запрыгнул на сцену. Встав между Игорем и музыкантом, он раздвинул несостоявшихся партнеров, как арбитр боксеров, и сказал:
– Ша, ша! Все мужики! – а затем повернул лицо к музыканту. – А ты, дорогой, давай… Вали отсюда пока цел! Быстренько, быстренько… Пока тут тебя все вместе месить не начали…
