Посреди серой мглы (ЛП) - Шепетис Рута (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗

Йонас подобрал хлеб. Андрюс взял большой мешок.

— Что там? — спросил Йонас.

— Мука, — пояснил Андрюс. — Я вам его донесу.

— У тебя рука болит? — спросил Андрюс, глядя на то, как я прижимаю её к боку.

Я покачала головой.

И мы молча побрели по снегу.

56

— Скорее, Йонас, — сказала я брату, когда мы отошли от здания НКВД на достаточное расстояние. — Мама, наверное, волнуется. Побеги вперёд и скажи ей, что всё хорошо.

Йонас послушался, а я замедлила шаг.

— У них есть папка на нас, — заговорила я, глядя, як фигура моего брата, отдаляясь от нас, становится меньше.

— На всех нас есть, — ответил Андрюс и поправил мешок на плече.

— Можешь мне помочь? — спросила я.

Андрюс покачал головой, почти смеясь:

— Ну не могу же я украсть папку, Лина. Это не помидоры какие-то. Одно дело пролезть на кухню, и совсем другое…

— Брать папку не нужно, — сказала я, остановившись возле нашего домика.

— Что? — Остановился и Андрюс.

— Мне не нужно, чтобы ты её воровал. — Я оглянулась и немного отвела в сторону полу пальто. — Она уже у меня, — прошептала я. — Лежала на столе у командира. Мне нужно, чтобы ты её положил назад, когда я прочитаю.

Андрюс ужаснулся. Он судорожно посмотрел по сторонам, удостоверяясь, что мы одни. И потащил меня за дом.

— Ты что, совсем уже?.. Хочешь, чтобы тебя убили? — прошептал он.

— Лысый говорил, что в тех папках всё про нас написано. Может, там есть и информация о местонахождении остальных членов наших семей. Вот здесь.

Я присела — из подола в снег попадала всякая всячина — и вытащила папку из-под пальто.

— Лина, так нельзя. Дай мне. Я назад отнесу.

Послышались шаги. Кто-то прошёл мимо, и Андрюс заслонил меня.

Он опустил мешок на снег и протянул руки к папке. Отодвинувшись от него, я открыла её. Руки у меня дрожали. Там были фотографии нашей семьи, какие-то документы. Сердце у меня упало. Всё было написано по-русски. Я взглянула на Андрюса, и он выхватил у меня папку.

— Ну пожалуйста, — умоляла я. — Скажи, что там написано.

— Ты в самом деле думаешь только о себе? Или просто такая дура?! Они ведь и тебя, и твоих родных поубивают! — сказал он.

— Нет! — Я схватила его за руку. — Ну пожалуйста, Андрюс. Может, здесь написано, где мой папа, и его можно будет найти. Ты слышал его там, в поезде. Я могу сделать так, чтобы он нас нашёл, смогу передать ему свои рисунки. Мне просто нужно знать, где он. Я… я знаю, ты можешь меня понять.

Он взглянул на меня и открыл папку.

— Я не настолько хорошо читаю по-русски.

Он быстро просматривал страницы.

— Ну что там?

— Студенты в академии…

Он оглянулся через плечо.

— Написано «художница». Это ты. Твой отец… — Он указал на какое-то слово пальцем.

— Да, что?

— Местонахождение.

Я пододвинулась к Андрюсу:

— Где он?

— Красноярск. Тюрьма.

— Папа в Красноярске? — Я вспомнила, как обозначала Красноярск на карте для НКВД.

— Думаю, это слово значит «преступление» или «обвинение». — Он показал что-то на странице. — А здесь сказано, что твой отец…

— Что?

— Не знаю этого слова, — прошептал Андрюс. Он захлопнул папку и засунул её себе под полу.

— А что там ещё написано?

— Больше ничего.

— А ты сможешь узнать, что значит то слово? Которое про папу написано?

— А если меня с этим поймают? — спросил Андрюс. Вдруг в его голосе послышалось возмущение.

Если его поймают? Что тогда с ним сделают?

Он развернулся и собрался уходить. Я схватила его за одежду.

— Спасибо! — поблагодарила я. — Большое-большое спасибо!

Он кивнул и высвободился из моих рук.

57

От еды мама была в восторге. Мы решили большую часть съесть сразу на случай, если энкавэдэшники надумают забрать её назад. Консервированные сардины были невероятно вкусными и стоили небольшой шишки. Масло от них шёлково стелилось на языке.

Мама дала Улюшке картофель. Пригласила её поужинать с нами. Она понимала: Улюшка с меньшей вероятностью побежит доносить о наличии у нас еды, если присоединится к пиршеству. Мне очень не нравилось, что мама делится с этой Улюшкой. Эта баба хотела выбросить больного Йонаса на мороз, не задумываясь воровала у нас, никогда не делилась с нами едой. Могла просто у нас на глазах есть яйца одно за другим. Но мама настаивала на том, что мы должны с ней поделиться.

Я волновалась, как там Андрюс, однако надеялась, что он сможет незаметно положить папку обратно. Но что то было за слово, которое он показывал? Что ещё за «преступление»? Я отказывалась думать, что папа сделал что-то плохое. Рассуждала над этим и так, и эдак. Госпожа Раскунас работала с папой в университете. Её не депортировали. Я видела, как она выглядывала из окна и смотрела, как нас увозят прочь. Значит, депортировали не всех, кто работал в университете. Почему папа? Мне хотелось сказать маме, что папу отправили в Красноярск, но не могла. Она будет чересчур волноваться, что он в тюрьме, и злиться, что я украла ту папку. И за Андрюса тоже. Я волновалась за Андрюса.

В ту ночь я вырвала ещё несколько рисунков из блокнота и спрятала к другим под подкладку чемодана. У меня осталось две страницы. Карандаш замер над чистым листом. Мама и Йонас тихо о чём-то разговаривали. Я вертела карандаш в пальцах. Нарисовала воротник. Начала сама вырисовываться змея и выгибаться вверх. Я быстро сделала набросок.

На следующий день я увидела Андрюса по дороге с работы. Вглядываясь в его лицо, я искала новости по поводу папки. Он кивнул. У меня расслабились плечи. Вернул. Но узнал ли, что значит то слово? Я улыбнулась ему. Он раздражённо покачал головой, но улыбнулся уголками губ.

Я нашла тонкий, плоский кусок берёзовой коры и принесла в дом. Ночью нарисовала по краям на нём узоры нашей народной вышивки. Нарисовала наш дом в Каунасе и другие символы Литвы. И подписала: «Передать в красноярскую тюрьму. С любовью от госпожи Алтай». После чего добавила свою подпись и дату.

— И что я должна с этим делать? — спросила Ворчливая, когда я к ней подошла.

— Просто передайте кому-нибудь из литовцев, которых увидите в селе, — сказала я. — И попросите передать дальше. Оно должно дойти до Красноярска.

Женщина рассматривала рисунки: литовский герб, Тракайский замок, наш покровитель святой Казимир, аист — наша национальная птица.

— Вот, — сказала я и протянула ей мятый кусок ткани. — Может, кому-то из ваших девочек пригодится эта нижняя юбка. Понимаю, что это немного, но…

— Да оставь это бельё себе, — сказала Ворчливая, не сводя глаз с моих рисунков. — Я передам.

58

Двадцать второе марта. Мой шестнадцатый день рождения. Мой забытый день рождения. Мама с Йонасом пошли работать. Никто из них об этом дне и не вспомнил. Хотя чего я ждала — шумного празднования? У нас почти не было чего есть. Мама всё, что могла, обменяла на марки, чтобы писать папе. Маме я об этом ничего не скажу. Она будет мучиться, что забыла. Месяц назад я ей напомнила о дне рождения бабушки. Она несколько дней чувствовала себя виноватой, корила себя: как она могла забыть о дне рождения родной матери?

Я целый день складывала дрова, представляя себе, как бы мы праздновали дома. Меня бы поздравили в школе. В моей семье бы все оделись в самую лучшую одежду. Папин друг нас бы сфотографировал. Мы бы пошли в дорогой ресторан в Каунасе. День был бы особенным и необычным. Йоанна прислала бы мне подарок.

Я подумала о своём предыдущем дне рождения. Папа присоединился к нам в ресторане поздно. Я рассказала ему, что Йоанна ничего мне не прислала. И от упоминания о моей двоюродной сестре он напрягся.

— Наверное, она просто занята, — сказал он.