Дорога стального цвета - Столповский Петр Митрофанович (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Зуб метался как угорелый. Кидал на стену несколько лопат раствора, затем ставил на ребро длинную очередь кирпичей и хватался за мастерок. Кирпичи быстро и ладно ложились на подушку из раствора, а над ухом словно бы звучал спокойный голос Ермилова: «Сопли не забывай». И он подбирал лишний раствор, следил, чтобы шов был строго одинаковой толщины, и Федотычев мастерок пел в его руке веселую песню.
Дорога с ее поездами, проводницами, голодухой и прочими неприятностями казалась теперь такой ненужной, такой далекой и бестолковой, что Зуб ухмыльнулся про себя: хватит, проветрился, теперь работать надо.
Выложив пять рядов, Зуб вдруг похолодел: про расшивку забыл! Ведь кладка идет не под штукатурку. Эх, голова!..
— Николай Петрович, — подошел он к бригадиру, который выкладывал угол, — я про расшивку забыл.
— Сколько рядов выложил? — обернулся тот.
— Пять.
— Ну и чего испугался? В самый раз. Вот тебе моя расшивка.
Вскоре швы были расшиты по всем правилам. Между кирпичами словно протянулись ровные шнуры из раствора.
Когда Зуб кончил седьмой ряд, бригадир крикнул:
— Перекур!
И все стали стягиваться к простенку, который выкладывал новичок. Федотыч первый осмотрел работу. Опустил отвес с одного и с другого концов, свесил голову и проверил с внешней стороны расшивку. Другие тоже молча пристреливали глазом, не завалился ли простенок. Кто-то даже притащил нивелир и рейку — глянуть горизонталь.
Зуб стоял в стороне и не дышал.
— Ну, что? — обернулся Федотыч к бригадиру.
— Вижу, вижу, — улыбчиво прищурился тот. — Я и сам говорил, что не завалящий это человек. Только ты того, Юрий Иваныч, не гони как на пожар. А то надолго тебя не хватит, весь в пар выйдешь.
— Это он для разгона, — улыбнулся Федотыч. Василь, который лупил по столу в будке, тоже осмотрел простенок.
— Ну, а в домино ты играешь? — спросил он Зуба.
Спросил, должно, потому, что новичок ему пришелся по душе. Пригласить забить «козла» — это у него вроде признания. Но Федотыч сразу отрезал:
— Пустая игра. Что карты, что домино — одна бестолковщина. У нас, Юрий Иваныч, шахматы есть — Сергей оставил. И напарники найдутся.
— Волков-то, Волков! — хохотнула Рая. — Тоже проверяет. Ты у себя иди проверь, Волчонок!
— Пусть поучится, — заметил бригадир.
— Чему тут учиться? — скривился Волков, кладя на место отвес. — Он же специально старался.
— А ты, если не специально, так не стараешься? — шевельнул кустами бровей Федотыч. — Если за тобой не смотрят, так светляков можно пускать?
— Ну вот, началось, — буркнул парень. — Сказать ничего нельзя.
— А ты не только говори, ты еще и умом раскидывай.
— Гляди, Волков, — добавил бригадир, — быть тебе учеником у Юрия Иваныча.
Это оскорбление Волков не мог вынести. Он со злостью пнул валявшийся под ногами обрезок доски и ушел с глаз долой.
— Разобиделся, — заметил Федотыч.
— Характер еще не обкатался, — пояснил кто-то.
— Больно долго обкатывается, пять месяцев уже.
— Ну, это какой характер.
— Так-то он парень ласковый, с понятием, — вступилась Рая. — Толк из него будет.
— Будет. Куда денется...
Бригада перебрасывалась словами, курящие дымили папиросами, а Зуб не мог удержаться, когда кончится перекур. Как только первый из курильщиков бросил под свой каблук окурок, бригадир тут же спросил:
— Перекурили?
И пошел на свое место.
49
Выложив еще пяток рядов, Зуб притащил невысокие козлы и сделал помост.
— Юрий Иваныч уже на высоте! — крикнул кто-то.
— Давай, давай, Юрий Иваныч!
Работалось весело. Два раза у него кончался раствор, и дважды бригадир кричал наверх:
— Катерина! Сыпани щедрой клешней!
Сам Зуб еще не решался кричать крановщице. На следующем перекуре бригадир сказал ему:
— Без паспорта тебе в общежитие и соваться нечего — не поселят. Так что у меня поживешь, пока документы не вышлют.
— А чего это у тебя? — встрял Федотыч. — У меня вон хоть на велосипеде катайся.
— От тебя на работу дальше, а я рядом, считай.
— Тоже скажешь — на работу дальше. Я-то сам хожу, ничего.
— Ну это пусть он решает. Слышь, Юрий Иваныч, у меня сын Славка. Хороший парень, студент...
— А у меня кот Васька, — не сдавался Федотыч. — Тоже ученый кот, по цепи ходит.
— Федотыч, ну чего ты в самом деле!
— Да я что... пусть со Славкой, если ему хочется.
Ложились ряд за рядом, и вскоре не стало хватать подмостей. Надо было переходить на другой простенок. Но тут подошел бригадир и сказал, что пора идти в управление. Зуб с сожалением очистил инструмент и понес его Федотычу.
— Инструментик-то твой, — улыбнулся тот. — Прям по тебе пришелся. Так что тащи его в теплушку и не теряй.
Пока Зуб натягивал на себя гимнастерку, Федотыч говорил бригадиру:
— Ты там не очень, Николай, не шуми. А то ты все напролом любишь.
— А чего мне шуметь? Парень, считай, уже работает у нас. Не имеют права. Пошли, Юрий Иваныч.
— Счастливый путь. Так гляди ж, Николай.
Они занесли инструмент в будку и двинулись в управление. Бригадир велел надеть телогрейку, сказав, что про лето пора забыть. По дороге он рассказывал о себе и о бригаде. Оказывается, начинал он в ней учеником.
— Вместе с Любой начинали, считай, в один день пришли. Это жена моя — Люба. Потом она по бухгалтерскому делу пошла, а я до сих пор в одной бригаде. Придем, познакомлю. Ты ведь у меня поживешь, да? К Федотычу не надо. Он душевный мужик, но у него, знаешь, дом старый, а у меня квартира со всеми удобствами. Договорились?
— А может, примут?
— Куда, в общежитие? И не надейся. Общежитиями у нас Худяшов занимается. Такая зануда! Сейчас сам узнаешь. Он в кадрах сидит.
50
Свернули во двор пятиэтажного жилого дома. Стройуправление занимало почти весь первый этаж. Бригадир повел Зуба в самый конец длинного коридора, заглянул в одну из дверей и поманил кого-то пальцем. На двери была табличка: «Бухгалтерия».
Вышла светловолосая женщина, чем-то неуловимо похожая на бригадира.
— Коля, ну сколько тебе говорить? — недовольно сказала она. — Что ты меня пальцем выманиваешь? Девчата смеются.
— Забыл, Любаша, больше не буду, — зачастил бригадир. — Мы вот Юрия Иваныча к себе взяли, только ему жить пока негде. Пусть у нас дней десять поживет. А там документы ему вышлют, и мы его в общежитие устроим. Ты не против?
— А чего против, если человеку жить негде? — улыбнулась бригадирова жена. — Найдем место для твоего Юрия Иваныча.
— Ну вот, я же говорил — мировая женщина! Попробуй найди такую.
— Коля, ну как тебе не стыдно! — покраснела та.
— Все, все, Любаша, больше не буду.
От избытка чувств бригадир хотел обнять жену за талию, но та ударила его по руке,
— Николай!
— Все, все Любаша... Мы — к Худяшову. Юрия Иваныча ещё устроить надо, хоть он уже и работал в бригаде.
— Ты смотри, опять с ним не полайся.
— С Юрием Иванычем-то? — засмеялся бригадир.
— С Худяшовым, говорю, не скандаль.
— А чего с ним скандалить?
— Не знаю — чего. Вы ж как с ним сойдетесь, так и пошло-поехало.
— Нет, Любаша, кина сегодня не будет. Ну, мы пошли.
На двери висела табличка: «Нач. отдела кадров». Бригадир постучал в дверь и тут же ее открыл, пропуская вперед Зуба.
— Товарищу Худяшову — бригадный привет! — преувеличенно бодро сказал он.
— А, товарищ Гарнов, — недовольно покосился на вошедших хозяин кабинета. — Заходи, заходи. Чем, как говорится, обязан?
— Вот, человек на работу просится.
— Хорошее дело — на работу.
Сухощавый, гладко причесанный человек мельком взглянул на Зуба и раза три листнул лежащую перед ним амбарную книгу.
— Зубарев Юрий Иваныч. Вот, перед вами.
